«Рабочие завтраки у Тосуняна» проходят с начала 90-х годов. В них принимают участие банкиры, представители ЦБ, Госдумы, Совета Федерации, различных ведомств, академической и вузовской науки, эксперты по финансово-банковскому профилю.

На них до недавнего времени обсуждались преимущественно проблемы экономики, финансовой сферы, нормативно-правовые акты, регулирующие эту сферу. Но в ряде случаев и другие вопросы развития общества.

В последние годы спектр вопросов, рассматриваемых на рабочих завтраках, и круг экспертов заметно расширились.

Этому во многом способствовало участие в них известных учёных.

С марта 2020 года  в формате «Рабочих завтраков у Тосуняна» стали проводить совместные заседания Научно-консультативный совет по правовым, психологическим и социально-экономическим проблемам общества Отделения общественных наук РАН (НКС ООН РАН) и Национальный исследовательский институт Доверия, Достоинства и Права (НИИ ДДиП).

Национальный Банковский Журнал (NBJ) не раз публиковал доклады и комментарии его участников. В этом номере в рубрике «Спецпроект» мы решили разместить материалы «рабочего завтрака» от 10 июня 2023 года, посвященного теме социального неравенства. Рассчитываем на продолжение публикаций в дальнейшем.

P.S. Полностью материалы заседаний публикуются в отдельных сборниках под общей редакцией академика РАН Г.А. ТОСУНЯНА. Национальный банковский журнал с разрешения правообладателя
публикует доклады, выдержки из наиболее интересных выступлений и комментариев участников.

Из вступительного слова академика РАН, президента АРБ, сопредседателя НКС ООН РАН Гарегина ТОСУНЯНА: «Наше поколение стало свидетелем переломного момента в отношении к равенству и неравенству»

В некотором смысле неравенство и расслоение общества – неизбежность. И разница в доходах – тоже неизбежность. Но это также и источник развития.

Вопрос в масштабах такого расслоения, в отношении общества и к богатым, и к бедным, вопрос в морально-этических последствиях такого расслоения. Какую роль отводит себе государство, и как представители власти видят себя в этом вопросе.

Это тоже очень глубокий и непростой вопрос.

Поэтому я хочу попросить коллег: философов, психологов, правоведов, – продолжить рассмотрение темы неравенства на ближайших заседаниях.

Тем, что мы обсуждаем сегодня, – раскрытием экономической сущности социального расслоения тема не исчерпывается.

Она, наверное, как и ряд других наших тем, может иметь много­серийное продолжение.

Я был бы рад, если наши коллеги раскроют её более объемно, в другом ракурсе.

Когда неравенство достигает критических масштабов, возникают политические последствия, реальные рис­ки для устойчивости всей системы и риски различных социальных катаклизмов.

Этот критический экономический разрыв отражается различными показателями, всем известными коэффициентами Джини (Коэффициент Джини – статистический показатель степени расслоения общества данной страны или региона по какому-либо изучаемому признаку. Используется для оценки экономического неравенства. Коэффициент Джини изменяется от 0 до 1. Чем больше его значение отклоняется от нуля и приближается к единице, тем в большей степени доходы сконцентрированы в руках отдельных групп населения. – Прим. Ред), кривой Лоуренса (График, демонстрирующий степень неравенства в распределении дохода в обществе, отрасли, а также степени неравенства в распределении богатства. – Прим. Ред.), индексом Гувера (Индекс Гувера, также известный как индекс Робин Гуда или индекс Шутца, является показателем неравенства доходов. Он равен проценту от общего дохода населения, который пришлось бы перераспределить, чтобы сделать все доходы равными. – Прим. Ред).

Академик Аганбегян в своих слайдах приводит эти показатели по ряду стран.

И они, конечно, заставляют задуматься над устойчивостью мировой системы, в которой половина совокупного богатства принадлежит 81 миллиардеру, а один миллиард с лишним человек на планете находится в состоянии крайней нищеты.

Возможно, отдельные государства и всё человечество развивается. Но… исходя из такой статистики, не очень гармонично.

Мы, конечно, особый акцент сделаем на нашей стране, тем более, что наше поколение в каком-то смысле стало свидетелем переломного момента в отношении к равенству и неравенству в Советском Союзе и в России в последующем.

В СССР в основу общественного устройства была заложена идея равенства.

В частности, коэффициент Джини составлял в 1980-м году 0,29, в 1989 году – 0,275.

А после распада, по оценкам Росстата, в последние годы правления Бориса Ельцина коэффициент Джини был уже порядка 0,4.

Для сравнения, коэффициент Джини в Европейском Союзе не превышает 0,31.

Поэтому, пусть и в своем специфическом понимании, но в Советском Союзе была заявлена философия различия на основе равенства.

И многие из нас помнят эту заявленную и реализованную в какой- то части философию в советский
период.

В 90-е годы приоритеты радикально были пересмотрены.

Как это часто бывает, мы впали из одной крайности в другую.

В том числе это отразилось и на коэффициентах, о которых я сказал.

Докладчики в своих выступлениях сформулировали главный вопрос: то социальное неравенство, которое мы имеем на протяжении новейшей истории России, не становится ли тормозом развития всей нашей экономики и
нашего общества?

Попробуем на него ответить.

Доклад академика РАН, доктора экономических наук Абела АГАНБЕГЯНА: «У нас размер бедности не соответствует нашему довольно достойному уровню экономики и социального развития»

Социальное неравенство – это нормальное явление, если оно не чрезмерное, если оно способствует развитию общества, раскрытию талантов, тому, чтобы люди больше вкладывали в развитие своей страны, своей семьи, могли лучше жить.

Это очень широкая тема.

Я буду говорить о чрезмерном социальном неравенстве в России по разным направлениям.

Хотел остановиться на неравенстве по доходам, по жилищным условиям, а также на неравенстве в образовании, здравоохранении и, возможно, других аспектах.

При этом больше внимания собираюсь уделить количественным показателям. Должен оговориться, что они недостаточно достоверны, потому что сплошной статистики здесь нет и, кроме того, в России очень развит теневой сектор.

Сошлюсь на данные Росстата – до 30% зарплаты выплачивается неформально, нелегально, в «конвертах», путём разных выплат. Соответственно, с таких доходов не платят ни налогов, ни взносов. А ведь зарплата – главная часть доходов населения.

Наиболее детально исследовано неравенство доходов на душу населения.

Публикуемые данные по распределению заработной платы и доходов – результат выборочных обследований. Социальное неравенство здесь имеет три главных показателя – коэффициент фондов (разница в доходе 10% с его наивысшим размером по сравнению с 10% с наименьшим), показатели доходов по 20% группам населения и коэффициент социального неравенства – коэффициент Джини.

С позиции измерения разницы в богатстве и бедности по доходам наиболее важны показатели по доходам на душу населения.

Единственный раз во втором квартале 2022 г. Росстат измерил месячные душевые доходы по децильным группам населения, представленным на приводимом слайде № 1. Среднедушевой доход богатых высшей 10-й децильной группы составил около 133 тыс. руб. в месяц, а наименьшей 1-й децильной группы – немногим меньше 9 тыс. руб. Разрыв составил, как видно, около 15 раз.

Заметим, что 10% населения новой России в настоящее время составляют около 14,5 млн человек – представительная численность.

В период 30-летней истории России, если взять среднегодовые показатели коэффициента фондов, то наибольшее их значение превышало 16 раз, а наименьшее в 2023 г. – немногим более 13 раз.

Эта разница в полтора раза выше, чем в Европейском Союзе, где она около 10, в Германии меньше – 7, в социал-демократических странах Северной Европы – 6, а самое небольшое социальное неравенство по этим доходам имеет Японии – 4,5 раза.

В СССР в 80-е годы прошлого века эта разница составляла 3 раза, а в 90 году, в связи с развитием спекулятивного частного рынка, растущих кооперативов, созданных совместных предприятий с иностранным капиталом,
расширением экономической свободы, эта разница выросла до 4,5 раз.

Высокое социальное неравенство наблюдается в США – коэффициент фондов 15,9 раза – на фоне высокой доли относительно богатого населения в отличие от России, где преобладает относительно бедное население. Больше всего эта разница (коэффициент фондов) в Латинской Америке, она доходит до 50 раз, например, в Бразилии. Более подробные данные по отдельным странам приводятся в нашей выдержке из международного сайта социального неравенства по доходам на душу населения на слайде № 2.

Рассмотрим более подробно проблему бедности в России по уровню дохода. Есть абсолютно бедные, они так называются, у них доход ниже прожиточного минимума; в последнее время их число сократилось примерно до 10%. Наивысший уровень бедности наблюдался в 1999 г. – около 45%. Наименьшее наблюдается в современное время. Но если вы хотите сравнить бедность в мире, то обычный показатель – это половина медианного дохода. Медианный доход – это размер дохода, который условно делит всех работающих на две равные части – по 50%. Медианный доход в России в 2022 г. составил около 30 тыс. руб. на душу населения в месяц при среднем душевом доходе 45 тыс. руб. Доход ниже среднего получают около 70% населения, а выше – только 30%. При этом 10% самого бедного населения получает около 2% совокупного дохода, а 10% самых богатых – около 30%.

Наряду с показателями среднего и медианного дохода важно выделить доход мода – самый распространённый доход, получаемый наибольшим числом граждан. Если, скажем, с интервалом через 5 тысяч рублей построить столбики – какой процент получает от 1 до 5 тысяч, от 5 до 10, от 10 до 15, от 15 до 20 тысяч, то самый высокий столбик будет в районе 20 тысяч рублей. То есть самый распространённый доход в России на душу населения – около 20 тысяч рублей, он в два с лишним раза ниже, чем средний ив 1,5 раза ниже медианы.

Неравенство в доходах сильно сказывается на структуре и уровне потребления, причем по-разному в России и других странах. Сравнительная структура потребления населения по видам расходов в России в странах мира содержится в сборнике Росстата «Россия и страны мира. 2022».

Прежде всего обращает внимание, что из 43 стран, по которым в этом сборнике приводятся показатели, доля конечного потребления домашних хозяйств в ВВП России составляет 38% от конечного потребления населения США, в то время как размер ВВП России по паритету покупательной способности составляет 43% к уровню ВВП США. В этой таблице приводятся соответствующее показатели по другим странам, и у подавляющего числа этих стран этот показатель существенно выше. У 10 стран эта доля составляет 70–80% ВВП, у 6 стран – 60–70%, у 8 стран – 50–60% ВВП и
у 10 стран – 40–50% и только у 3 стран этот показатель ниже, чем в России.

Если рассмотреть отдельные статьи расходов конечного потребления домашних хозяйства по странам, то в первую очередь выделяются расходы на питание населения, доля которых в общих расходах в России составляет 21,8%.
Из 38 стран по этому рейтингу выше, чем у России, только у 3 стран – Румынии, Македонии и Мексики, а у остальных намного ниже: у 9 стран – 15–20%, у 10 стран – 10–15% и у 15 стран – ниже 10% в общих расходах конечного потребления.

Сказанное относится и к доле потребительских расходов на алкоголь, табачные и наркотические продукты – 5,6%. Выше России только 5 стран. У 17 стран – от 3 до 5,5%, а у 15 стран – ниже 3%.

Выше общемировых трендов доля одежды и обуви в конечном потреблении России – 5,4%. Более высокая доля только у 3 стран – Польша, Чехия и Эстония. У 20 стран эта доля – 3,5–5,3%, а у 14 – ниже 3,5%.

Несмотря на повышенные расходы на продовольствие, по потреблению высококачественных продуктов Россия
уступает многим странам. В среднем жители России в год потребляют 70 кг мяса, больше всего куриного в сравнении с другими странами. США потребляют 125 кг мяса, Германия – 84, Испания – 106, Австралия – 115, а Франция, Финляндия, Великобритания – 80 кг. Кстати, Белоруссия потребляет 91 кг.

Многим странам Россия уступает по потреблению молока и молочных продуктов. В 2020 г. на жителя было потреблено 240 кг (в пересчете на молоко). В СССР уровень потребления был выше. В Германии потребляется – 428 кг, в Польше – 371, США – 295.

Зато рыбы Россия потребляет на уровне многих других стран, уступая средиземноморским странам и Японии.

Недостаточно в России в сравнении с научно обоснованной нормой питания потребляется фруктов, ниже, чем в большинстве других стран. Во многом это относится и к овощам.

Но выше нормы потребляется хлебобулочных изделий и картофеля.

Худшее в питании россиян – чрезмерное потребление сахара – на 30% выше рациональной нормы. Значительная часть сахара потребляется в виде сладких напитков, что отрицательно сказывается на здоровье и продолжительности жизни, поскольку стимулирует диабет и сердечно-сосудистые заболевания.

В период стагнации и кризисов в последние десятилетия питание россиян ухудшилось – сократилось потребление мяса, рыбы, фруктов, растительного масла. Население России в среднем потребляют в рационе 14% белка при рекомендации 25–35%. Излишне потребление жиров – 40% при рекомендации не более 30. Четверть всех углеводов связано с потреблением сахара, который составляет 12% калорий всего рациона при норме 5%.

Нерациональное питание приводит к излишней массе тела, наблюдаемого у половины мужчин и трети женщин. В России в 2020 г. болезнь ожирения выявлена у 1,9 млн человек.

Причина столь нерационального питания – в том числе и недостаточного потребления высококачественных белковых продуктов связана с бедностью. Более 60% россиян тратят на питание около половины своего дохода, а 16% – свыше 50%.

Рассмотрим разницу в расходах на конечное потребление домашних хозяйств по децильным группам доходов населения. Расходы на конечное потребление у 10% самого низко обеспеченного населения составляет 8940 руб. в месяц, а у 10 высшей группы 55302 руб. – в 6,2 раза выше. По питанию эта разница составляет около 3 раз, по образованию – 5 раз, по расходам на одежду и обувь – около 7 раз, жилье – около 7 раз, по здравоохранению – 10 раз, а по транспорту, включая личные автомобили, а также по расходам на отдых и культуру – до 40 раз. Конкретные цифры представлены на слайде № 3.

Разница в расходах на приобретение хлебобулочных изделий и картофеля на душу – составляет 1,5–2 раза, по мясу – 7 раз, по фруктам – в 9 раз.

Из приведённого краткого обзора напрашивается вывод об особой важности преодоления бедности. Ибо она, как видно, комплексно и сильно влияет на все стороны жизни и во многом определяет крайне низкую продолжительность жизни в России, особенно здоровой жизни, которая, как известно, на 10 лет ниже, чем в развитых странах и на 5–7 лет ниже, чем в Китае и постсоциалистических странах Европы – новых членов ЕС.

Как сказал Борис Акунин: «Россия – богатая страна бедных людей».

У нас размер бедности не соответствует нашему довольно достойному уровню экономики и социального развития.

Если взять 130 значащих стран, без небольших стран-городов или островов, то по уровню экономического развития мы занимаем примерно 40-е место, по паритету покупательной способности – около 40 тыс. долл. по ВВП на душу населения, а по реальным доходам Россия примерно на 50-м месте.

Если же сравнивать страны по объёму номинального ВВП по рыночному валютному курсу, то наш рейтинг примерно на 10 позиций ниже – 50-й по уровню экономического развития и 60-й по душевому доходу. По размерам прожиточного минимума, уровню минимальной зарплаты, пособия по безработице, размеру пенсий, численности бедного населения Россия в международных рейтингах занимает 75–85-е места. Еще ниже наш международный рейтинг по ожидаемой продолжительности жизни и оценке здоровья населения – 90–100-е места.

В то же время Россия является богатой страной в хорошем смысле слова, обладая наибольшей территорией в мире, наличием природных ресурсов, с одной стороны, и здесь мы стоим выше всех развитых стран. Более существенно наше богатство в уровне знаний трудоспособного населения страны, где мы занимаем в международном рейтинге уровня образования высокое 29 место, опережая целый ряд развитых стран, в том числе Францию (
42 место) и Италию (47 место). Здесь мы выше большинства постсоциалистических стран – новых членов ЕС и являемся лидерами среди стран БРИКС, не говоря уже о нашем безусловном лидерстве среди других развивающихся стран.

Неприятный результат – Россия лидирует в мире по международному рейтингу олигархов – самых богатых людей, владеющих более 1 млрд долларов. Доля олигархов в России выше в расчёте на валовый продукт, на численность населения, хотя сами олигархи по долларовому богатству уступают олигархам США и некоторых других стран.

Самый богатый выходец из нашей страны – Сергей Брин, один из основателей Google, его состояние 107 миллиарда долларов, он почти в 4 раза богаче крупнейших олигархов России. А если взять Илона Маска, то моментами у него, а также владельца Amazon Джеффа Безоса, личный доход доходит до 200 миллиардов долларов, что на порядок выше, чем у самых богатых олигархов России.

В связи с СВО в Украине в 2022 г. численность и богатство олигархов несколько снизилось, но в первом полугодии 2023 г. мы были единственной страной среди крупных стран, где капитал и численность олигархов немного выросли, в пределах 10%, в то время как в других странах их число и богатство на 5–10% сократилось.

Развитие олигархического капитализма в России и концентрация богатства представлена на слайде № 4.

Доля олигархов в России – 35% валового внутреннего продукта, 600 миллиардов долларов из 2 триллионов нашего валового продукта. В США эта доля – 19%. И ещё выше их доля в имуществе.

Чрезмерная концентрация богатства на одном полюсе при вопиющей бедности значительной части населения является, пожалуй, главным негативом нашей социально-экономической системы.

Специально отметим, что несмотря на все трудности нашего развития в последние годы, руководство страны приняло решение о приоритетном увеличении минимальной зарплаты в 2022–2023 гг., индексации пенсий, дополнительных пособий на детей при увеличении материнского капитала – всё это существенно снизило долю бедного населения, которое впервые в новой России сократилось до 10%.

И тем не менее, мы пока не перешли к социальному государству, хотя эта цель зафиксирована в нашей Конституции.

Что делать, чтобы существенно сократить социальное неравенство по доходам сначала хотя бы до 10 раз к 2025–2026 гг. и до достойных нас 6 раз к 2030 г.?

Для этого в первую очередь надо поднять доходы самых малообеспеченных. Эти доходы зависят прежде всего от размера прожиточного минимума и минимальной заработной платы, устанавливаемой государством. В России прожиточный минимум на душу населения с 1 июня 2022 г. составил 13919 руб. в месяц. Он выше у трудоспособного населения – 15172 руб. и ниже у пенсионеров – 11970 руб. и детей – 13501 руб. Прожиточный минимум в России на душу населения примерно в 3,3 раз ниже среднедушевого дохода (45 тыс. руб. в 2022 г.), а минимальная зарплат, повышенная с 1 июня 2022 г. до 15279 руб., составила 23% от её среднемесячного уровня – 65338 руб.. Если же подсчитать уровень зарплаты с теневыми доходами, то по отношению к её уровню доля МРОТ сократится до 16,5%. Более подробно международные нормативы социальных показателей и их значение в России показаны на слайде № 5.

Эти показатели в России примерно в 2-2,5 раза ниже, чем в других странах с примерно таким же уровнем социального и экономического развития, как в Турции или в ряде постсоциалистических стран Е:вропы.

Поэтому первой и по значимости главенствующей задачей является повышение прожиточного минимума примерно вдвое, а минимальной зарплаты до 30-35 тыс. руб. (по условиям 2022 г.).

От государства это не потребует непосильного увеличения бюджетных средств, так как повышение минимума зарплаты с соответствующей корректировкой примыкающих зарплат для преодоления уравниловки можно осуществить за счёт средств предприятий и организаций, чей годовой финансовый результат (прибыль минус убыток) составляет около 30 трлн руб., а дополнительных средств требуется на эти цели около 6 трлн руб. Для предприятий и организаций, которые будут испытывать трудности, может быть предоставлен низкопроцентный кредит.

Что касается повышения минимума зарплаты в государственных организациях, то это во многом может быть профинансировано за счёт сокращения численности, которая у нас в разы превышает соответствующие показатели развитых стран. В Центральном банке России, например, работает 75 тыс. человек, а в ЦБ Великобритании, где объём финансовой системы, регулируемой банком, втрое выше – 5  тыс. человек. Численность ЦБ ЕС также 5 тыс. человек, а численность ФРС США с объёмов финансов в 10 раз больше – 20 тыс. человек.

Второй важнейшей мерой по преодолению бедности является удвоение размера пенсионного обеспечения, которое в России ниже рекомендуемых МОТ размеров пенсий – не ниже 40-60% от зарплаты. В России размер пенсии по старости после ее повышения в 2022 г. составил 18951 – 29% от средней зарплаты, а к зарплате с теневыми доплатами – 23%. К сожалению, уровень социальных пенсий намного ниже – 10582 руб. – 20% к зарплате.

Нужно провести реформу пенсионного обеспечения, введя, как во всех других странах, обязательный взнос на страхование государственных пенсий с заработной платы и других доходов в размере до 10%.  Это даст средства для удвоения пенсий, которая после этого будет соответствовать нормативам МОТ и уровня пенсионного обеспечения развивающихся и постсоциалистических стран, чей социальный и экономический уровень близок к российскому.

Чтобы избежать снижения реальных доходов при этом, одновременно нужно индексировать заработную плату и другие соответствующие доходы, компенсируя к тому же убыток предприятиям от повышения себестоимости из-за роста оплаты труда за счёт сокращения налога с прибыли.

В дальнейшем повышение пенсионного обеспечения во многом сможет быть обеспечено за счет стимулирования добровольных взносов граждан из своей зарплаты и других доходов на свои частные пенсии при установленных льготах по налогам и софинансирования этих сумм со стороны предприятий и государства, как это сделано в большинстве стран мира.

Третья мера по преодолению бедности – увеличение в 3 раза пособия по безработице, которое в России ниже прожиточного минимума в отличие от других стран. Пособие по безработице в первые полгода могло бы составить 65% от получаемой зарплаты, как это принято в большинстве стран.

Это не потребует сверхкрупных вложений, поскольку в настоящее время уровень безработицы в России, подлежащей компенсации, минимальный.

Отдельно надо решать вопрос о компенсации трудящимся распространенной в России скрытой безработицы, когда трудящихся отправляют в принудительный отпуск без содержания или с минимальными выплатами, переводят на неполную занятость и т.п.

Предстоит продолжить принятый в России курс на увеличение пособий на детей в бедных семьях. На эти цели в настоящее время направляется около 1,5% ВВП, в то время как в передовых странах (например, Великобритания, Франция, Швеция), где ставится задача поддержания достаточного уровня рождаемости (при суммарном коэффициенте рождаемости 1,8–1,9 против 1,45 в России) – 3,5–4,5% ВВП. Так что нам нужно наращивать этот важный тренд с упором на дополнительные пособия, прежде на всего второго, третьего и последующих детей в семье.

Средства для этого могут быть получены при введении прогрессивного подоходного налога, на котором мы остановимся ниже.

Самая трудная задача – поднять душевой доход 50 млн населению, проживающему на селе и в малых городах России со средним доходом в 25–30 тыс. рублей против 45 тыс. руб. в среднем по России и 55–60 тыс. в крупных городах.

У государства нет столь больших средств, чтобы поднять среднемесячный доход этих 50 млн человек, скажем, на 10 тыс. рублей в месяц. Это можно сделать за счёт создания благоприятных условий для более эффективного труда и перераспределения средств в пользу села и малых городов, поскольку часть создаваемого ими прибавочного продукта присваивается крупной пищевой промышленностью или торговыми объединениями, покупающими сельхозпродукцию во многом по монопольно заниженным ценам.

Ассоциация «Федеральный Сельсовет» разработала соответствующие предложения и предлагает провести эксперимент в ряде краев и областей.

Предлагается – из миллионов личных подсобных хозяйств выделить несколько сот тысяч эффективных семей, где насчитывается несколько трудоспособных, и за счёт господдержки преобразовать эти подсобные хозяйства в фермерские крестьянские хозяйства.

Следовало бы при этом бесплатно предоставлять участки для растениеводства, в кредит предоставлять продуктивные семена и скот, обеспечивать выгодную аренду техники, помочь в строительстве и обустройстве необходимых помещений с помощью низкопроцентного кредита и др.

Такие фермерские хозяйства будут объединены в промысловые кооперации, при которых могут быть созданы снабженческие, сбытовые и другие небольшие организации, обслуживающие этих фермеров, созданы тысячи предприятий по переработке сельхозпродукции, прежде всего в крупных селах и малых городах.

А при общероссийской потребительской кооперации целесообразно создать по стране сеть продовольственных магазинов КООП, как это сделано в ряде других стран, например в Венгрии или Швейцарии. Это создаст конкурентную среду и подорвёт монополию существующих пищевых предприятий и крупных торговых сетей, диктующих низкие цены мелким сельхозпроизводителям.

Для финансирования предлагается создать специальный фонд помощи фермерским хозяйствам, которые сегодня получают минимальную госпомощь, поскольку льготы в основном идут крупным агрообъединениям. И это несмотря на приоритетный рост фермерского хозяйства, на пути которого всё время создаются разные препятствия. Так что число этих фермеров сокращается.

Чтобы снизить чрезмерный разрыв между доходами бедных и богатых в России, нужно также задействовать налоговую систему по примеру всех других стран. Прежде всего, нужно ввести прогрессивный налог, и налоговой базой здесь должен стать душевой доход, а не уровень зарплаты. Прогрессивный налог, на наш взгляд, должен быть плавным, так что повышенные ставки целесообразно уплачивать из сверхвысокой части дохода. Например, при душевом доходе в семье до 100 тыс. руб. в месяц мог бы быть уплачен нынешний налог – 13%. При доходе от 100 до 200 тыс. ставка налога могла бы быть – 20% только с этой части дохода, с 200 до 300 – 25%, с 300 до 500 – 30%, а свыше 500 тыс. руб. – 35%. При такой прогрессии Россия останется страной с относительно низким подоходным налогом по сравнению с другими странами.

За счёт полученной дополнительной суммы налога от подоходного налога можно будет освободить семьи с душевым доходом до 30 тыс. руб. Во многих странах малообеспеченные, как известно, подоходный налог не платят.

Одновременно целесообразно ввести налоговые льготы, чтобы перераспределить использование доходов в интересах общества. Можно было не брать подоходный налог, если семья использует свои доходы на образование, здравоохранение, благотворительность, а также на использование дохода на страхование жизни, будущие пенсии, вложения в инвестиционные и паевые фонды, приобретение гособлигаций, с низким налогами можно было бы облагать вложения в акции и т.п.

Следовало бы, на мой взгляд, по примеру Италии, ввести повышенные налоги на предприятия и организации, поставляющие товары и услуги для богатых, недоступных для приобретения не только бедными, но и средним классом. Речь идёт о стройорганизациях и компаниях, создающих и продающих жильё, например, выше 100 тыс. руб. за кв. метр или торгующих автомобилями стоимостью свыше 10 млн руб., на 5* отели, элитные рестораны, торговые сети типа «Азбука вкуса» и «Глобус Гурмэ», и за счёт этих дополнительных налогов следовало бы снизить налоги с тех предприятий и организаций, которые производят продукцию и услуги надлежащего качества, доступные не только среднему классу, но и бедному.

Теперь о бедности по жилищным условиям (слайд №5). 

Она втрое выше, чем бедность по доходам: бедные по жилью – это треть всего населения, они имеют от 6 до 16 квадратных метров на душу, у них отсутствуют необходимые удобства.

В хороших условиях, имея более одной комнаты на человека размером около 40 метров, живёт только 5% населения. Это средняя обеспеченность комфортным жильём в Европейском Союзе. Социальное неравенство в жилищных условиях в России и сравнение количества комнат на одного человека в России с другими странами подробно представлены на слайдах № 6, 7.

На среднем уровне (близко к западным условиям) живёт еще 10% населения, а 15% живёт в более-менее нормальных условиях, но не по западным, а по нашим меркам, имея жилье 20–30 кв м на душу. Для бедных по доходу людей нормальное жилье просто недоступно. Они не могут взять кредит по ипотеке за 12–14% годовых, тем более, что ЦБ эти ставки всё время повышает. И строим мы крайне мало. Больше всего мы построили в 2022 г. – 102 млн кв.м – 0,7 кв.м на душу, ряд стран ЕС, а также США и Китай строят больше.

К тому же в России при низкой доле инвестиций в ВВП удельный вес жилищного строительства в общих инвестициях ниже, чем в подавляющем числе стран – 12–14%, в то время как во многих развитых странах от 25 до 35%. В Китае на жильё направляется 18% инвестиций, хотя их доля в ВВП, как известно, вдвое выше, чем в России.

В строительстве жилья, в отличие от других отраслей, мы меньше всего зависим от санкций против России, и мы могли бы уже в 2025 году выйти на ввод 120 млн кв.м жилья в соответствии с Указом Президента РФ от 7 мая 2018 г., а к 2030 г. выдвинуть задачу – ввода 200 млн кв.м жилья.

По примеру США следовало бы освободить от налогов выплачиваемые суммы по ипотечному кредиту на жильё и установить принятые в большинстве стран уровень этих ставок в размере до 5% годовых.

Нам нужно резко менять отношение к жилищному строительству, пересмотреть все условия строительства жилья, давать льготы, ввести социальное жильё, дешёвое арендное жильё.

В сельской местности доля бедных по жилищной обеспеченности – 80%, главным образом из-за того, что нет элементарных удобств.

Элементарные удобства – это наличие холодной и горячей воды, отопления, наличие душа или ванной, канализации и энергообеспечения.

Даже этих элементарных удобств нет, я уже не говорю о доступности интернета, кабельного телевидения и др.

При всём том у нас есть и передовые регионы. Белгородская область, например, сумела наладить сельскохозяйственное производство, обустроить сёла и поднять уровень жизни селян, в том числе их жилищные условия, на должный уровень.

Если взять жилищную обеспеченность по регионам России, то у нас только 22 субъекта из 89, где обеспечено свыше 30 квадратных метров на человека, но зато ниже 23 квадратных метров – в 14 субъектах, и хуже всего в Туве – меньше 15 квадратных метров. Более подробно жилищная обеспеченность по регионам в России представлена на слайде № 8.

Не лучше обстоит дело и по показателю числа комнат на одного человека.

По жилью мы отстаём не меньше, чем по доходам, я бы сказал, даже больше. Китай, у которого почти полтора миллиарда человек, имеет такую же жилищную обеспеченность в метрах, как в России. И он строится, через год будет впереди России.

Я хотел ещё сказать о неравенстве в образовании и здравоохранении.

Несмотря на относительно высокий уровень и качество образования в России, в международных рейтингах мы постепенно опускаемся вниз. И если в советское время по образованию мы долгое время были лидерами среди стран мира, опережая даже США (по их собственным оценкам), то сейчас мы спустились на 30-е по уровню и на 40-е места по качеству образования, а по его эффективности в разных сферах Россия занимает 50–60-е места. Если сказать грубо, в международных рейтингах Россия здесь «пятится назад».

У нас фактически отсутствует принятая в большинстве стран система кредитования для недостаточно обеспеченных граждан, чтобы на заёмные средства приобрести более высокое образование и, тем самым, повысив свой доход. Это позволит за 10–20 лет вернуть заёмные средства, предоставляемые обычно под низкий процент.

В настоящее время в ведущие ВУЗы России могут попасть в основном дети из семей, где заработки родителей превышают сотни тысяч рублей в месяц. Ведь надо оплатить дорогу до крупных городов, где располагаются ведущие ВУЗы, и обеспечить там достаточно дорогое проживание. К тому же бюджетных мест относительно мало, а ежегодная плата в ведущих университетах страны составляет от 400 до 800 тыс. рублей в год. Её надо платить, как минимум, 5–6 лет. Такие расходы может себе позволить не более 10% россиян, а для подавляющей части населения оплатить учёбу в ведущих университетах страны в Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Екатеринбурге, Новосибирске, Томске нереально. Я даже не затрагиваю вопрос об образовании за рубежом, которое доступно нескольким десяткам тысяч семей в России ежегодно.

Во многих странах за рубежом давно существует традиция формирования крупных эндаумент-фондов образовательных организаций наряду с наличием большого числа благотворительной поддержки образования способной молодёжи из бедных семей. В России объём частных образовательных фондов в десятки раз меньше. А представьте 50 млн человек, проживающих в сельской местности и в малых городах, где средняя зарплата после вычетов налогов и взносов составляет около 30 тыс. руб. в месяц. О каких расходах на образование идёт речь? Есть выборочное обследование – они в год могут потратить на образование 10–20 тыс. рублей.

Государственная стипендия не покрывает средства к существованию. Можно работать и учиться, но это, как правило, эффективно только на старших курсах и часто идёт в ущерб образованию. Государственные расходы на образование в России крайне низки – ниже 4% ВВП. В США – 6%, в Европе немного выше. Если взять полные расходы на образование, государственные и частные, то, по международному рейтингу ПРООН (Программа развития ООН) из 189 стран, Россия примерно на 120-м месте.

Так что нам нужна коренная реформа образования, одним из главных направлений которой – сократить неравенство в образовании, которое усиливается, по всеобщему мнению экспертов. Нужны крупные кредиты гражданам для получения высшего и специального профобразования в размере нескольких триллионов рублей ежегодно. И постепенно надо выстраивать по примеру других стран всю современную инфраструктуру с финансовыми фондами, устраняющими неравенство в образовании и позволяющим способной молодежи реализоваться в жизни.

Приведу один пример о том, какие средства теряет страна из-за того, что способные люди – выходцы из России реализуют себя не у нас в стране, а за рубежом. В мире в 2022 г. было 1302 инновационные фирмы-единорога, капитализация каждой из которой более 1 млрд долл. В России в настоящее время нет ни одной такой фирмы, была одна с 2014 по 2019 гг. – Аvito. Но россияне, выехавшие за рубеж, многие из которых там и получили образование, организовали 28 таких фирм – больше всего в США, а также в Англии, Германии и других странах. Капитализация их фирм около 100 млрд долл. В России не созданы условия формирования таких фирм-единорогов, а в маленькой Эстонии их 4, в Польше – 8, Великобритании – 37, а в Индии, прежде всего в Бангалоре – 74. Я уже не говорю о Китае, где их 265, а в США – 616.

В ходе необходимой коренной реформы образования в России нужно увеличить эти расходы с 4 до 6% к 2026 г. и до 9% к 2030 г.). Для повышения эффективности образования надо не только усилить обучение знаниям, но прежде всего дополнить эту систему обучением умению и навыкам, приобретению опыта.

Не лучше обстоит с социальным неравенством в здравоохранении, где тоже прослеживается тренд на приоритетный рост частных расходов при стагнации государственных средств, если их считать не в номинальных рублях, а с учётом инфляции, а тем более валютного курса.

Россия занимает по международному рейтингу ПРООН также из 189 стран по доле расходов на здравоохранение в ВВП примерно 140 место, даже ниже, чем по образованию. Общие расходы на здравоохранение в России составляют 5%, в Европе – немногим более 10%, а в США – даже 17%, из которых 8,5% – государственное финансирование. Платная медицина в России доступна небольшой части населения, половина населения России с душевыми доходами менее 30 тыс. руб. в месяц в среднем тратит на платное здравоохранение около 15 тыс. руб. в год.

Самое плохое – потеряна развитая система оздоровления населения, сформированная в СССР, которую ВОЗ ставила в пример всем странам мира. В СССР была развита доступная система санаториев и домов отдыха под эгидой профсоюзов – многочисленные профилактории при крупных предприятиях и организациях, наличие врачей в школах и детсадах, многочисленных фельдшерских пунктов в сельской местности, доступная бесплатная помощь на дому, практически отсутствующая в Европе и США и др.

Благодаря отсталости нашего здравоохранения ожидаемая продолжительность жизни в России в 2022 г. около 73 лет, на 10 лет ниже, чем в передовых странах Европы. Мы одна из немногих стран с самой низкой продолжительностью жизни мужчин, которая на 10 лет ниже, чем женщин. А ожидаемая продолжительность здоровой жизни мужчин в России составляет около 60 лет и существенно ниже пенсионного возраста. Здесь Россия на самом низком месте в мире.

Нужна коренная реформа в здравоохранении в России с увеличением расходов на здравоохранение в ВВП с 5 до 7% к 2026 г. и до 11% к 2030 г. Для этого целесообразно, как в подавляющем числе стран мира, ввести обязательные взносы по оплате страховки по здравоохранению из зарплаты и других доходов в размере 6–7%. Чтобы реальные доходы не снизились, необходима соответствующая индексация заработной платы и соответствующих доходов. Следовало бы, на наш взгляд, постепенно возродить систему санаториев, домов отдыха, детских лагерей, профилакториев, в значительной мере используя финансовые результаты предприятий и организаций с предоставлением льгот по государственной линии тем, кто заботится о здоровье своих сотрудников.

Доклад члена-корреспондента РАН, доктора экономических наук, директора Института народнохозяйственного  прогнозирования РАН Александра ШИРОВА: «Мы имеем массу сдерживающих факторов со стороны спроса населения, которые не просто негативно влияют на экономический рост, но и сдерживают потенциальные возможности российского бизнеса»

Если пытаться раскладывать факторы роста в рамках конструктивных сценариев развития экономики, обеспечивающих среднегодовые темпы роста ВВП на уровне 3%, то можно отметить, что на долю потребления домашних хозяйств до 2035-го года приходится до 2,3 процентных пункта, то есть больше половины.

Ясно, что при сложившейся структуре нашей экономики, где 50% ВВП определяется потреблением населения, вопрос о том, как социальное положение населения, его доходы и уровень жизни влияют на долгосрочный потенциал экономического роста – это ключевой вопрос.

И здесь есть очевидная проблема, которую мы с коллегами назвали парадоксом российского потребления. Это проблема, которая очевидным образом сдерживает развитие российской экономики на протяжении, как минимум, последних 15 лет.

Она состоит в том, что несмотря на возрастающий уровень подушевого ВВП, то есть уровень экономического благосостояния, мы имеем не снижающуюся долю наиболее примитивных затрат в структуре потребления домашних хозяйств.

Анализ данных по подушевому ВВП в России за 2006, 2016 и 2020 годы показывает, что несмотря на то, что за этот период существенно увеличились и параметры подушевого ВВП, и параметры ВВП на душу населения по ППС, доля затрат на продукты питания сохранялась на уровне выше 25%.

И самое печальное, что если мы посмотрим на страны, которые сопоставимы с нами по уровню экономического развития, а это страны Восточной Европы, Турция и другие, то увидим, что у них всех фиксируется более современная структура потребления населения, чем у нас.

К чему это ведёт? К тому, что мы имеем массу сдерживающих факторов со стороны спроса населения, которые не просто негативно влияют на экономический рост, но и сдерживают потенциальные возможности российского бизнеса, потому что инвестировать в рынок, который не предъявляет спрос, конечно, достаточно странно.

Если мы посмотрим на эту картину с точки зрения распределения доходов между группами населения, то здесь у нас тоже есть очевидная проблема, о которой говорил Абел Гезевич.

В половине наиболее бедных домашних хозяйств концентрируется очень небольшая часть совокупных доходов населения, и это приводит к тому, что уровень примитивных расходов в структуре потребления наименее богатых россиян достигает практически 70%; это расходы на продукты питания, на жилищно-коммунальные услуги и услуги транспорта.

Даже в пятой децильной группе, где сосредоточены средние по уровню доходов домашние хозяйства, этот уровень превышает 60%. Ясно, что при таких затратах на примитивные первичные товары и услуги речь о массовом развитии высокотехнологичных видов услуг, с точки зрения образования, здравоохранения, культуры и отдыха, не идёт. Это формирует очень узкий рынок качественных и высокотехнологичных потребительских товаров и услуг.

Даже в самой богатой доходной группе, десятой, эти примитивные затраты превышают 16%.

Как же так получилось?

На самом деле, проблема состоит в том, что на эту структуру затрат влияют не только доходы населения, но и динамика относительных цен, которая в последние годы была устроена таким образом, что быстрее росли как раз цены на наиболее простые товары, то есть на продовольственные, на услуги ЖКХ и на услуги транспорта.

Ключевой элемент доходов населения России – трудовые доходы, то есть оплата труда. И здесь у нас второй элемент этого социального расслоения или разделения, который состоит в том, что у нас всего 20 миллионов рабочих мест из примерно 72 миллионов имеют оплату труда выше средней по стране.

Соответственно, около 52 миллионов рабочих мест имеют оплату труда ниже средней.

Выступающие говорили, в том числе, о бюджетном секторе.

В секторе государственного управления, и в секторе научных исследований и разработок в результате действий правительства по повышению уровня оплаты труда, мы добились всё-таки определенных успехов.

При этом нужно отметить, что в секторе здравоохранения, в секторе образования есть ещё над чем работать, там уровни зарплат пока ниже средних.

Большая часть проблем находится всё-таки не в бюджетном секторе, а в секторе бизнеса, и ключевая история здесь – это качество рабочих мест.

Если мы посмотрим на то, как распределяются наши рабочие места в стране по уровню квалификации, то мы увидим, что порядка 40% рабочих мест – это рабочие места с низкими требованиями к квалификации работников и низким уровнем производительности труда.

Сокращение сегмента рабочих мест с низким уровнем квалификации – это ключевая задача структурно-технологической политики, потому что его уменьшение автоматически будет означать повышение требований к качеству персонала и росту уровня эффективности, соответственно, доходов и зарплат.

Одно время можно было услышать тезис о том, что у нас очень высокий уровень оплаты труда, правда, последнее время эти голоса стали потише. Соответственно, утверждалось, что никаких резервов для его повышения нет; и чаще всего оперировали статистикой оплаты труда по отношению к добавленной стоимости.

Действительно, за период 2013–2015 годов фиксировался небольшой рост доли оплаты труда в ВВП – с 46% до 48%.  Вроде бы мы имеем очень высокий вклад оплаты труда в добавленную стоимость, но на самом деле смотреть на долю зарплаты в добавленной стоимости, на мой взгляд, не имеет никакого смысла.

Гораздо более информативным является анализ того, какова доля зарплаты в цене конечной продукции, объёёме отгруженной продукции, либо в валовом выпуске.

Так вот, анализ статистических данных показывает, что за последние годы доля оплаты труда в структуре валового выпуска устойчиво снижается (на шесть процентных пунктов за последние восемь лет).

Это значит, что резерв роста повышения оплаты труда в целом по экономике и в секторе бизнеса, конечно, присутствует.

Можно даже выдвинуть несколько неоднозначный тезис о том, что в России сформировался явный дефицит низкооплачиваемых высокопроизводительных специалистов. За копейки люди работать уже не хотят.

Теперь можно перейти к вопросу, какие же направления экономической и социальной политики могут быть наиболее эффективными с точки зрения решения задач по снижению уровня дифференциации по доходам населения.

Здесь, конечно, первым делом вспоминается бюджет.

Если мы посмотрим на социальные расходы расширенного правительства в России и в странах ОЭСР, то увидим, что в России они находится на средних для этой выборки значениях – около 20%. Отсюда можно сделать вывод о том, что сильно повышать социальные расходы некуда.

Однако, с точки зрения совокупных расходов расширенного правительства, Россия как раз находится в группе стран с наименьшим уровнем такого рода расходов.

Для того, чтобы нам иметь примерно средние показатели по этому элементу формирования расходов расширенного правительства, то есть по совокупным расходам, мы имеем резерв примерно до 10 процентных пунктов.

Понятно, что это означает некоторые изменения в уровне налогообложения, по-видимому, в том числе и корпоративного, но, так или иначе, ясно, что здесь есть потенциал.

То есть, следует обратить внимание на то, как в рамках нового общественного договора бизнес, государство и население могут координировать свою деятельность, в том числе с точки зрения снижения уровня неравенства, потому что бизнес все-таки заинтересован, чтобы население было более богатым и потребляло бы более активно дорогие и качественные товары и услуги.

Второй вопрос – это вторичное распределение доходов.

Понятно, что в любой экономике государство каким-то образом собирает налоги, а потом при помощи различных мер социальной политики их перераспределяет.

На протяжении последних лет мы много говорили о том, что у нас вторичное перераспределение работает очень слабо: в период с 2014 до 2019 года в среднем через вторичное перераспределение в пользу домашних хозяйств перераспределялось около 2% российского ВВП (для сравнения, в среднем для США это 15%, а для ЕС около 10%).

Но в результате кризиса 2020 года в России доля вторичного перераспределения в пользу домашних хозяйств существенно выросла, она превысила 10% ВВП; таких цифр в российской экономике никогда не было, во всяком случае за последние 15–20 лет не было.

Это означает, что при условии концентрации ресурсов государство способно даже в текущих непростых условиях изыскивать ресурсы для того, чтобы решать самые серьёзные социальные проблемы.

И, в принципе, направление по увеличению объёмов вторичного перераспределения, на мой взгляд, с точки зрения бюджетной политики, является ключевым.

Второй момент этого вторичного распределения – это то, о чем так много все говорят, возможность введения дифференцированной шкалы подоходного налога. По факту она уже у нас введена.

Как мы знаем, для зарплат выше 5 миллионов рублей применяется повышенная ставка НДФЛ. Но если 20% ставка налога на НДФЛ будет введена в пятом квантиле, то есть для 20% наиболее богатых работников, то наши расчёты показывают, что их потребление при таком увеличении налогов не снижается.

Такое повышение уровня налоговой нагрузки компенсируется для богатых граждан тем, что, с одной стороны, уменьшаются сбережения в этой группе населения и, с другой стороны, вводится широчайший уровень вычетов при покупке товаров и услуг отечественного производства.

Это превращает НДФЛ из налога прежде всего с фискальной функцией в налог, который ещё и стимулирует потребление, причём как раз высокотехнологичных товаров и услуг, то есть продукции, которая удовлетворяет интересы наиболее обеспеченных граждан нашей страны.

А что же происходит в других децилях? В других децилях, в соответствии с расчётами, наблюдается существенное увеличение параметров спроса: потребление в первом квантиле, в первых 20% наименее богатых домашних хозяйствах растет более чем на 11%, во втором квантиле – на 7%, в третьем – на 5%, в четвертом – на 3,5%.

Соответственно, за счёт этого перераспределения мы имеем возможность получить дополнительный рост ВВП примерно на 1,3%.

Этот демонстрационный расчёт показывает, что введение дифференцированной шкалы по НДФЛ может приводить к экономическому росту, но для этого, конечно, требуется ряд условий.

Главное условие состоит в том, чтобы наиболее богатые россияне чувствовали, что введение этого налога сопровождается увеличением возможных налоговых льгот: то есть, когда налог действительно начинает играть не только фискальную, но и стимулирующую функцию, когда он соответствует не только интересам наименее обеспеченных граждан, но и поддерживает спрос и даёт определённые льготы тем, кто осуществляет потребление в верхних доходных группах.

На этом я хотел бы закончить. Единственная ремарка, которую хотел бы сделать, состоит в том, что, безусловно, в ближайшем будущем в нашей экономике будут происходить структурные сдвиги, а они, как правило, сопровождаются ростом неравенства.

Мы имеем сектора экономики, которые будут расти очень быстро: это и ИT-сектор, и часть высокотехнологичных секторов экономики, по-видимому, это и сектора услуг. И ясно, что там доходы в них будут увеличиваться быстрее.

 Главная проблема состоит в том, что формируя новые высокооплачиваемые рабочие места в такого рода секторах, нужно не упустить из внимания косвенные эффекты на занятость.

Эти косвенные эффекты, например, в американской экономике приводят к тому, что на одно рабочее место в ИT-секторе формируется до 4-х низкопроизводительных и низкооплачиваемых мест
в других секторах экономики: это водители, работники ресторанов, сферы обслуживания.

Эти структурные сдвиги, на которые нужно внимательно смотреть, – один из ключевых сюжетов, который возникнет в тот момент, когда экономика, как мы надеемся, начнёт развиваться более динамично.

Собственно, поэтому в этот период времени нам важно иметь и эффективную бюджетную политику, направленную на компенсацию тех дисбалансов, которые будут происходить в структуре занятости в российской экономике.

Спасибо.

Я хотел бы еще поблагодарить своих коллег, которые мне помогали в подготовке этого выступления. Это Екатерина Единак, Вадим Потапенко, Филипп Некрасов.

Из доклада кандидата экономических наук, директора Департамента демографической и семейной политики Минтруда России Андрея ГАЛКИНА: «Впервые с 2000-го года значение коэффициента Джини по итогам 2022 года опустилось до 0,396 тысячных»

«Государственная политика по повышению благосостояния населения на сегодняшний день позволяет обеспечивать достаточно устойчивую динамику снижения уровня бедности.

С 2017 года Президент Российской Федерации обозначил национальную идею по снижению уровня бедности, в соответствии с которой бедность по сравнению с 2017-м годом должна снизиться в два раза – до 6,5% в среднем по стране.

По состоянию на 1 января 2023 года в России проживает 146,5 миллионов человек, из них 14,3 миллиона, порядка 9,8%, по последним данным Росстата в соответствии с национальной границей бедности, являются малоимущими, это исторически минимальное значение для современной России.

Также наблюдается позитивная динамика в снижении доходного неравенства населения.

К примеру, как сегодня уже звучало, впервые с 2000-го года значение коэффициента Джини по итогам 2022 года опустилось до 0,396 тысячных.

 А значение децильного коэффициента фондов впервые с 1998 года – до 13,8 раз.

 Такие результаты отражают целенаправленную политику государства по повышению благосостояния бедной доли граждан, что также отражается в динамике распределения общего объёма денежных доходов по двадцатипроцентным группам.

Происходит сглаживание доходного неравенства.

Но, несмотря на достигнутые успехи, на сегодняшний день перед нами стоит довольно амбициозная задача по дальнейшему улучшению материального положения граждан».

Из доклада кандидата социологических наук, ведущего научного сотрудника Института социологии ФНИСЦ РАН Юлии ЕПИХИНОЙ: «Свыше 90% россиян считают, что государственные доходы, общественное богатство распределяется несправедливо»

«Социологами и социальными учеными в XX веке было установлено, что нелинейно работает связь между объективной экономической ситуацией и какими-то конфликтами, социальными потрясениями.

Но важно также то, как население, граждане, члены общества воспринимают существующее в обществе неравенство, как они к нему относятся.

Для этого используется несколько показателей.

Это, во-первых, субъективная оценка масштабов неравенства, то, как население, как члены общества считают, насколько оно глубоко, насколько оно остро.

Это оценка справедливости неравенства, насколько оно справедливо. И это отношения между богатыми и бедными.

В 2018-ом году был проведен опрос под руководством Михаила Константиновича Горшкова.

Вопрос задавался российским гражданам о том, какие неравенства они считают наиболее болезненными для общества в целом и лично для них.

Оказалось, что доходное неравенство занимает первые строчки этого рейтинга неравенств.

84% опрошенных посчитали, что именно это неравенство наиболее болезненно для общества в целом.

Если говорить о справедливости или несправедливости распределения государственных доходов, различных социальных благ, то это хорошо видно по результатам опроса 2019-го года.

В РМЭЗ НИУ ВШЭ (RLMS-HSE) в 2019-ом году в 28-й волне был включён блок, посвящённый справедливости.

Выяснилось, что в российском обществе существует своего рода консенсус несправедливости по поводу различных аспектов распределения.

Свыше 90% считают, что государственные доходы, общественное богатство распределяется несправедливо.

Пенсионное обеспечение, социальные льготы опять-таки около 90% считают несправедливым, точно так же, как и распределение государственных денег между городским и сельским населением.

Иначе говоря, доходное неравенство воспринимается как болезненное большинством населения, распределение как несправедливое…

Практически во всех странах с равной степенью неравенство не любят.

И Россия находится в первой десятке тех стран, в которых больше 90% опрошенных в той или иной степени согласны с тем, что различия в доходах велики.

Но, помимо России, в этой же десятке находятся такие страны, где уровень неравенства ниже, например, Германия.

 В таких благополучных в экономическом отношении странах как Франция, Швейцария, доля согласных превышает 80%.

Единственно, более-менее благополучно на этом фоне выглядят скандинавские страны, традиционно считающиеся странами с низким доходным неравенством, Финляндия, Швеция, Норвегия, Дания.

Но и в этих странах доля согласных с тем, что различия велики, превышает 60%.

В этом же исследовании спрашивалось о том, испытывают ли респонденты чувство озлобленности, когда они думают о различиях в доходах между богатыми и бедными.

Это чувство озлобленности измерялось по шкале от 0 до 10 баллов.

Казалось бы, раз уж в России такая большая доля согласных с тем, что различия слишком велики, можно было бы ожидать, что и негативные чувства находятся на достаточно высоком уровне.

Но складывается достаточно парадоксальная ситуация: большого чувства ресентимента, озлобленности не возникает.

Россия в данном случае находится на одном уровне с такими странами как Швеция, Норвегия, Австралия, Новая Зеландия…

Согласно модели относительной депривации, необязательно недовольные своим материальным положением, своей доходной ситуацией будут участвовать в каких-то гражданских конфликтах.

Необязательно завтра начнется революция.

Но в определённой кризисной ситуации это общество, иногда испытывающее доходную депривацию, может отреагировать определённым образом. Социальный протест против этого может быть выражен и мирными методами…

Поэтому, подводя небольшой итог, можно сказать, что вопрос о восприятии неравенства, реакции общества, отражении в общественном сознании этих противоречий, в общем-то, тоже противоречив. Извините за тавтологию.

Но, тем не менее, где-то можно проследить связь с текущей достаточно сложной ситуацией.

Очевидно, что вмешиваются еще какие-то другие факторы, которые и влияют на восприятие этих аспектов социально-экономической жизни. Спасибо, у меня всё».

Из выступления члена-корреспондента РАН, доктора экономических наук, научного руководителя Института экономики РАН Руслана ГРИНБЕРГА: «10% среднего класса – это большой позор для страны»

«Проблема неравенства сильно усугубилась в последнее время. Я давно занимаюсь ФРГ, вижу, каким образом идёт борьба за сохранение среднего класса сейчас; это очень важно, потому что, когда мы слишком большое внимание уделяем просто неравенству, это кажется иногда забавным, потому что считается вроде бы, что чем меньше неравенство, тем лучше.

Но тогда нам надо исходить из того, что мы должны добиться такого же успеха, какого добились северные корейцы, где нет никакого неравенства.

Поэтому главная проблема и главная история, которая должна быть проведена, задача – это, конечно же, сохранение среднего класса.

Средний класс – это фундаментальная основа общества.

В последнее время есть угроза его сокращения в силу разных моментов, о которых не буду говорить, потому что это слишком долго.

Но самое главное скажу: происходит некоторое его сокращение в результате того, что появилась возможность извлекать прибыль без инвестирования в реальный сектор экономики, попросту говоря, то, что мы называем финансиализация.

Дело в том, что совсем недавно ещё было свойственно вообще науке и на Западе, и у нас, всё-таки говорить о том, что лауреат Нобелевской премии, экономист Саймон Кузнец прав, выдвинув гипотезу о том, что в странах, стоящих на ранних этапах экономического развития, неравенство в доходах сначала возрастает, затем стабилизируется на некоторое время, а на более поздних этапах имеет тенденцию снижаться…

В России всё-таки не очень понятно, сколько процентов людей входит в средний класс. На мой взгляд, не больше 20%, даже в самое пиковое хорошее время, 2013 год – это рекорд. С тех пор начинается его снижение.

Сегодня мы, наверное, имеем, в лучшем случае, 10%. Это что значит?

10% – это те люди, которые относятся к среднему классу, исходя из различных мнений и критериев: жилищные условия, удовлетворённость жизненными перспективами, уверенность в обеспеченной старости, возможность отдыха за границей, наличие двух и более автомобилей в семье.

Всё это является как раз основными критериями для определения среднего класса.

Именно по этой позиции средний класс в России составляет сегодня десятую часть общества, а может быть, уже меньше.

И это, конечно, большой позор для страны…»

Из выступления академика РАН, доктора физико-математических наук, научного руководителя Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН Роберта НИГМАТУЛИНА: «Если у тебя одна лошадь – ты середняк, а две лошади – ты уже кулак»

«Кто такой бедный, кто такой богатый – это вещь, конечно, относительная. Потому что, когда проводилось раскулачивание и коллективизация, если у тебя одна лошадь – ты середняк, а две лошади – ты уже кулак.

Поэтому это определения. И каждое из них имеет право на жизнь.

Президент Путин сказал, что к среднему классу относятся те, у кого средний душевой доход больше 17 тысяч рублей. Но есть европейский взгляд, здесь норма среднего класса – это, когда, уплачивая из своего дохода 30%, за 30 лет расплачиваются за квартиру, 20 квадратных метров на человека.

У нас таких людей примерно 20%.

А бедных, в результате, 60% населения. Но это на мой взгляд…

Аномальное неравенство, которое существует между регионами, между слоями страны, оно, конечно, должно преодолеваться.

Должна быть сформулирована соответствующая программа.

В частности, она чрезвычайно важна для сохранения нашего населения. Сейчас ежегодно естественная убыль населения у нас 600 тысяч человек. Представьте себе, 600 тысяч человек ежегодные потери!

Рождаемость у малоимущих всегда выше. И поддержка этого материнства за счёт налогов со сверхбогатых должна быть усилена.

Женщина, воспитывающая трёх детей, должна получать примерно среднюю заработную плату по стране.

Потому что это сейчас самое важное, иначе мы деградируем».

Из выступления члена-корреспондента РАН, доктора социологических наук, директора ФНИСЦ РАН Михаила ЧЕРНЫША: «В российском общественном сознании широкое распространение получил психо-комплекс «Мы и они»»

«В российском обществе неравенство в той форме и тех масштабах, в которых оно существует, провоцирует разделение общества, причём разделение, которое пролегает в общественном сознании.

В российском общественном сознании широкое распространение получил психо-комплекс «Мы и они».

Мы – это люди, живущие внизу, а они – это те, кто имеет власть, богатство.

Они имеют ресурсы, активы, они принимают решения, они за всё отвечают. Пусть они и отвечают за страну, за всё, что с ней происходит.

А мы ни за что отвечать не будем, мы будем от всего дистанцироваться, будем уходить от ответственности.

У Абрамовича есть деньги, пусть он за всё платит, пусть он решает все проблемы. А мы здесь ни при чём. Пусть его дети тоже решают все эти проблемы.

Вот такой комплекс имеет широкое распространение в обществе, то есть неравенство провоцирует высокую степень социального отчуждения, и это одна из очень серьёзных проблем.

Серьёзное социальное отчуждение разрушает сплоченность в российском обществе; оно становится разделённым не только по уровню ответственности за то, что происходит, но и по своему отношению к будущему, к стране, к тому, как себя вести, как строить личные стратегии.

Мне кажется, это тоже важно подчеркнуть.

Об этом, может быть, важно в будущем тоже поговорить».

Из выступления члена-корреспондента РАН, доктора философских наук, главного научного сотрудника Института социологии РАН Жана ТОЩЕНКО: «В России главная ценность – это не столько социальное равенство, сколько социальная справедливость»

«Я приведу вам данные Европейской системы ценностей, которая проводится по 26 странам мира. Там был вопрос о том, какая главная ценность в том государстве, в котором человек живёт.

У США на первое место вышла свобода, в европейских странах – демократия, в Швеции и скандинавских странах – социальное равенство, в России – справедливость…

В России это не столько социальное равенство, сколько социальная справедливость, то есть понимание того, каким образом они могут участвовать в этих решениях, каково будущее и себя, и своей семьи».

Из выступления академика РАН, доктора философских наук, научного руководителя Института философии РАН, сопредседателя НКС ООН РАН Абдусалама ГУСЕЙНОВА: «Самое главное, мне кажется, мы все поняли, насколько многогранной является эта проблема»

Вопрос, который стоит перед нами, перед обществом, перед общественными науками, как в рамках нашего научно-консультативного совета, в рамках нашей академической работы, как соединить эти разные аспекты, разные экономические и социальные подходы и разные точки зрения даже в понимании самого равенства.

Было бы неправильно, если бы мы ограничились только этой нашей дискуссией, которая поставила столько проблем. Дойдём ли мы до какого-то итога или нет, это другой вопрос.

Но, в любом случае, потребность в каком-то дальнейшем обсуждении и сведении этих разных аспектов, разных проблем, перспектив в некую цельную теоретически осмысленную схему единства, конечно, есть».

Материал также опубликован в печатной версии Национального Банковского Журнала (июль – август 2023)