Дефолты России по долгам 1998 и 2022 годов в корне отличаются — нынешний «дефолт» даже и называть так некорректно, поскольку ситуация в экономике, способность государства и корпоративных заемщиков обслуживать долг и их готовность это делать, есть, прокомментировали РИА Новости эксперты.

Напомним, что 17 августа 1998 года правительство РФ объявило дефолт по основным видам государственных долговых обязательств, предложив реструктуризацию выпущенных ГКО (государственных казначейских облигаций).

Еще до дефолта, в 1997 году, нефть стоила всего 17-18 долларов за баррель, в 1998 проваливалась до 10 долларов. Долг РФ по внешним и внутренним обязательствам был огромным, только перед нерезидентами задолженность по государственным облигациям в 1998 году (не считая кредитов МВФ) составляла 36 миллиардов долларов при золотовалютных резервах в 24 миллиарда, рассказывает Наталья Мильчакова из Freedom Finance Global. Она считает что дефолт России по государственным облигациям 1998 года и так называемый «дефолт» 2022 года даже невозможно сравнивать,.

Отличий текущей ситуации от августа 1998 года слишком много, чтобы говорить о схожести, также полагает Владимир Евстифеев из банка «Зенит».

«В частности, дефолт 1998 года был реальным – стране было нечем расплачиваться по своим обязательствам. В текущей ситуации невозможность обслуживать долг носит геополитический характер, обусловленный технической невозможностью провести внешние платежи по суверенному долгу», – констатирует  он.

Нет ни одного основания говорить о неплатежеспособности государства, все спекуляции по поводу дефолта в 2022 году — это результат инфраструктурных ограничений властей других государств, блокировки на саму возможность расплачиваться по долговым инструментам, в том же ключе рассуждает Василий Карпунин из «БКС Мир инвестиций». Финансовая устойчивость РФ существенно выше, чем, например, у многих стран ЕС, добавляет он.

«Я не считаю правильным применять к нынешней ситуации понятие "дефолт", поскольку и государство, и корпоративные эмитенты не отказывались от исполнения своих обязательств, продолжают обслуживать долг в соответствии с новой нормативно-правовой базой и ведут (и успешно) переговоры с держателями облигаций по изменению условий осуществления платежей», — резюмирует Валерий Вайсберг из ИК «Регион».

Для сравнения устойчивости финансового сектора достаточно вспомнить, что четыре из 10 крупнейших банков РФ после дефолта 1998 года оказались банкротами, рассуждает Вайсберг.

«Сейчас все системообразующие кредитные организации функционируют в обычном режиме, продолжая вести банковские операции. Помощь сектору со стороны государства (расходы налогоплательщиков) существенно меньше, чем в предшествующие кризисы», — говорит он.

Тогда Россия имела неработающую ставку рефинансирования и таргетируемый валютный курс, скудный набор инструментов финансового рынка и при этом крайне слабокапитализированную банковскую систему; сегодня управление банковской ликвидностью ведется на высоком профессиональном уровне, операции между Центральным Банком и банками второго уровня идут без сбоев, ключевая ставка стала реальным базисом для ценообразования на денежном и долговом рынках, влияющим как на кредитные, так и на депозитные ставки, продолжает эксперт.

«Качество и уровень капитализации банков достаточны, чтобы абсорбировать даже значительные разовые потери. Банковский бизнес в отличие от 1998 года гораздо менее зависим от промышленного капитала, как в смысле собственности, так и в смысле привлекаемых и размещаемых средств. Например, в 1998 году просто не существовало такого массового банковского продукта как ипотека, жилищные кредиты выдавались на индивидуальной основе. Поэтому сегодня банковский сектор является не причиной кризиса, а подспорьем для преодоления его последствий», — говорит Вайсберг.

Что касается бюджетной системы, то здесь уместно говорить как о более значительно высоком уровне планирования и администрирования доходов и расходов, так и о готовности налогоплательщиков оплачивать необходимые пошлины, налоги и сборы, отмечает эксперт.

Кроме того, «РФ обладает значительными золотовалютными резервами, курс рубля плавающий, а государственный долг — на одном из самых низких уровней к ВВП среди крупных экономик», — отмечает Карпунин.

«В 1998 году девальвация рубля и реструктуризация долга были ключевыми антикризисными механизмами. В 2022 году девальвацию национальной валюты удалось остановить мерами введения ограничений на движение капитала. При этом высокие цены на нефть и накопленные резервы ЦБ и Минфина позволяют финансировать дополнительные расходы бюджета. Определенно, обострение экономической ситуации тогда и сейчас выглядит совершенно по-разному», — резюмирует Евстифеев.