НБЖ: Лариса Ивановна, скажите, пожалуйста, откуда у вас появилось такое хобби?

Л. МАРКУС: Это было, наверное, лет восемнадцать назад. Мне подарили маленький пейзаж. Я даже не помню, кто автор. И картина мне очень понравилась. Потом кто-то еще подарил на день рождения картину - тоже очень симпатичную. Знаете, тогда все ходили на вернисаж в Измайлово и оттуда приносили свои подарки. Так и пошло, благо, я очень люблю русскую пейзажную живопись. Да и советскую тоже. Очень люблю Левитана, Саврасова. Это - великие художники. Люблю Ганзена с его потрясающими морскими пейзажами, Моне.

Это не означает, что картины вышеперечисленных художников находятся в моей коллекции. Просто это те художники, которые для меня значат много.

НБЖ: А если бы вам предложили купить что-то из работ любимых художников, вы бы купили?

Л. МАРКУС: Нет, потому что, на мой взгляд, в искусстве есть вещи, которые должны находиться только в музеях. Это достояние нации, и эти картины должны видеть все. Хотя, конечно, я бы хотела в своей коллекции иметь Саврасова, но у меня нет такой возможности...

НБЖ: Это слишком дорого?

Л. МАРКУС: В общем, скажу вам честно, это недешево. Но у меня в коллекции есть, к примеру, работы потрясающего, с моей точки зрения, художника графа Муравьева. Если бы он не умер от алкоголизма, ему удалось бы написать гораздо больше. Правда, упомянутый мной Саврасов, который писал все свои пейзажи, как ни странно, в Швейцарии, тоже злоупотреблял алкоголем и тем не менее успел сделать довольно много. И все же, повторюсь, я придерживаюсь мнения, что некоторые картины должны находиться исключительно в музеях.

НБЖ: Представим такую ситуацию: вам картина нравится, а цена высокая. Что вы делаете?

Л. МАРКУС: Не покупаю. Поймите, я не вкладываю деньги в картины. Если это красиво, это же не обязательно должно стоить миллионы. Прежде всего, мне это должно нравиться. Дома мне бы не хотелось иметь работы Рембрандта или фламандских мастеров. Посмотреть в музее - да, а дома: Это, наверное, было бы безумно дорого, но, честно говоря, даже не приценивалась. Если могу купить картину, я покупаю, но сходить с ума и говорить, что если ее не куплю, то завтра умру, - никогда не буду.

НБЖ: Какая сумма за картину для вас предельна?

Л. МАРКУС: Примерно шесть тысяч долларов.

НБЖ: А в принципе, сколько стоит в среднем хорошая картина?

Л. МАРКУС: Бывает четыре-пять тысяч, бывает пятнадцать-двадцать, бывает - пятьдесят. Все зависит от имени художника. Например, Алексей Ганзен, внук Айвазовского. Он, кстати, с моей точки зрения, очень хорошо писал морские пейзажи. Его работы не дешевы, хотя, конечно, не так дороги, как работы его деда, которых по этой причине у меня нет. Работы Айвазовского стоят, бывает, от трехсот, пятисот тысяч долларов и выше. К тому же, у него было много учеников, которые писали, а он ставил свои подписи. То есть определить авторство Айвазовского зачастую очень тяжело.

НБЖ: Почему вы предпочитаете собирать именно пейзажную живопись?

Л. МАРКУС: Я отдыхаю, глядя на нее. Люблю, кстати, морской и городской пейзаж. Каждой своей картиной горжусь. Не потому что это жемчужина коллекции, а потому что я получаю от нее удовольствие.

НБЖ: А портреты не собираете? Например, свои или близких людей?

Л. МАРКУС: Нет, у меня нет в роду никаких лордов, потому картинной галереи быть не может. У меня есть фотографии моих дедушек и бабушек, это, естественно, хранится, и достойно хранится, но портретов - нет.

НБЖ: То есть живопись у вас такая «внутренняя», медиативная?

Л. МАРКУС: Мне не надо себя успокаивать. Я пока еще в состоянии себя успокоить не только картинами.

НБЖ: В хорошем смысле.

Л. МАРКУС: Конечно, когда я прихожу домой, где меня ждут близкие люди, где не кричащий интерьер и совершенно нет золота, то, наверное, вид картин тоже успокаивает, поскольку ты видишь, что у тебя дома всё в порядке.

НБЖ: А сколько у вас всего картин?

Л. МАРКУС: Вы знаете, не считала. Наверное, больше пятидесяти.

НБЖ: А как они к вам попадают?

Л. МАРКУС: Что-то дарят, что-то приобретаю.

НБЖ: А как это происходит? Вы ходите на аукционы, вернисажи?

Л. МАРКУС: Я пользуюсь услугами нескольких картинных галерей. Когда там есть то, что может меня заинтересовать, мне звонят.

НБЖ: Как вы определяете, копия это или оригинал?

Л. МАРКУС: Все картины продаются со специальными документами. И потом, я же их не покупаю из-под полы, из-под прилавка. Беру в известном месте, работы имеют экспертные оценки специалистов Пушкинского изобразительного музея или Третьяковской галереи. Тем более что это же не какие-то миллионные работы, которым нужно делать полгода экспертизу.

НБЖ: А кого предпочитаете из советских пейзажистов?

Л. МАРКУС: Мне импонирует стиль таких художников, как Налбандян, Дубовской, Константинов и ряда других, которые писали не только пейзажи, но и натюрморты, портреты. Цены на картины этих авторов весьма разнятся - от десяти-пятнадцати тысяч долларов до ста и больше. К слову, мне нравится творчество и одного из легендарных Кукрыниксов - Куприянова, который, как известно, был не только карикатуристом, но и замечательным живописцем. У меня в коллекции есть одна его картина, а вот вторую, к сожалению, приобрести так и не удалось аукционная цена оказалась слишком высокой.

НБЖ: А современных художников собираете?

Л. МАРКУС: Конечно. Например, работы Щербакова. Кстати, у меня есть также один сотрудник, который рисует. На день рождения он преподнес мне картину, которую сам же и написал. Это было весьма приятно.

НБЖ: Вы его уволили?

Л. МАРКУС: Почему я должна его увольнять? Он это делает в свободное от работы время. Тем более что он очень хороший, порядочный человек и работает хорошо.

НБЖ: А картина вам понравилась?

Л. МАРКУС: Да, она хорошая и добрая.

НБЖ: Тогда, конечно, увольнять не за что. А сами не пробовали писать?

Л. МАРКУС: Нет, я не умею и даже не знаю, как к этому подойти. Я - не человек искусства. Мне масса вещей нравится, но это не значит, что я должна этим заниматься. Надо делать что-то либо очень хорошо, либо вообще этого не делать. Меня пытались научить играть на пианино, но у меня никогда не было желания. У меня и слуха, наверное, нет - не знаю точно, хотя мне всегда нравились песни. Я люблю слушать. Очень люблю оперу, балет, но я никогда не хотела ни рисовать, ни писать стихи. Многие вот хотят стать артистами у меня не было такого желания никогда.

НБЖ: С детства хотели стать банкиром?

Л. МАРКУС: При Советской власти понятие «банкир» было относительным, но интерес к экономике - да, был у меня всегда. Я увлекалась историей в свое время, но это шло параллельно моей карьере.

НБЖ: А как коллеги относятся к вашему увлечению?

Л. МАРКУС: Коллеги о нем знают и на день рождения периодически мне дарят картины. Да все, включая родственников, их периодически мне дарят.

НБЖ: А вы сами их кому-нибудь дарите?

Л. МАРКУС: Конечно. Причем я дарю только ту живопись, которую бы хо- тела иметь у себя дома. Я считаю, что независимо от того, живопись ты даришь или другой какой-то пода- рок, он должен быть от души. Тогда к тебе люди будут относиться так же и будут дарить только те подарки, которые тебе или нужны, или при- ятны.