Иван Айвазовский. «Варяги на Днепре». Продано на «Сотбис» за $2,9 млн.

Собирать картины нынче не только модно и престижно, но еще и чрезвычайно выгодно. Цены на полотна русских художников-реалистов и академистов первого эшелона - Айвазовский, Шишкин, Репин, Саврасов - ежегодно возрастают на 50-70%, а на отдельные произведения - и на все 300%. Работы художников-нонконформистов Краснопевцева, Немухина, Кабакова, за которые совсем недавно не давали и $10 тыс., сегодня продаются в десять и более раз дороже. На последних русских торгах аукциона «Сотбис» в Лондоне натюрморт Дмитрия Краснопевцева ушел за $847 тыс., а картина Ильи Кабакова - за 400 с лишним тысяч долларов.

Мы за ценой не постоим

Среди тех трех-четырех сотен ценителей прекрасного, кто открыто заявляет о своих коллекциях, немало бизнесменов и банкиров. Глава финансовой группы «Мост» Владимир Гусинский одним из первых стал покупать полотна Ивана Айвазовского. Говорят, что именно от него пошла мода украшать банковские офисы морскими пейзажами. Президент Альфа-Банка Петр Авен увлекся творчеством русских живописцев Серебряного века. По словам специалистов, он обладает коллекцией первоклассных работ маcтеров «Бубнового валета» и «Голубой розы».

Появление новых русских собирателей относится к началу 90-х. Правда, поначалу их интерес ограничивался русскими художниками реалистами, романтиками и академистами - Репиным, Айвазовским, Шишкиным, Маковским. Причем, если, к примеру, Васнецов, то обязательно «Аленушка» либо «Три богатыря», а отнюдь не его символистические более поздние работы. Потребности отражали вкус, сформированный в детстве. Среди новоявленных коллекционеров были владелец «Русского золота» Александр Таранцев, президент Всероссийского биржевого банка Вадим Авдеев, заплативший по тем временам фантастическую сумму в $115 тыс. на аукционе «Альфа-арт» за васнецовского «Витязя на распутье». Приоритеты в живописи новых русских покупателей не могли не отразиться на ценах произведений реалистического искусства. По сравнению с предшествующим периодом они поднялись в тричетыре раза. Это был огромный скачок. Но все же эти цены с мировыми соотноситься никак не могли. Если на Западе, например, Айвазовский продавался за $250-300 тыс., то в России покупатель выкладывать за картину более $100 тыс. психологически был не готов. Правда, сейчас этот рубеж разумного составляет более внушительную сумму в $2-2,5 млн. Впрочем, отечественный арт-рынок в конце 80-х гг. был как никогда насыщенным, выбирать было из чего. За четыре года (1995-1998) на нем произошло полное перераспределение художественных ценностей. Старые коллекционеры либо ушли на дно, либо разорились, а их более удачливые молодые «коллеги» существенно пополняли свои коллекции, причем действительно стоящими произведениями.

 Натюрморт Д. Краснопевцева продан на «Сотбис» за $847 тыс.

Русские пришли

Впервые русские игроки появились на западных аукционах в 1993 г., что стало для отечественного коллекционирования принципиально важным моментом. Поскольку до этого за все почти 80 лет советской власти ни один из российских собирателей не имел такой возможности. По признанию Валерия Дудакова - председателя Общества российских коллекционеров и консультанта аукционного дома «Сотбис» - до середины 90-х гг. на западных аукционах отечественными ценителями живописи приобретались в основном работы русских мастеров. С конца прошлого столетия особенно те из них, кто обосновался в Европе и узнал, что такое коллекционирование высокого уровня, стали собирать наиболее перспективные с коммерческой точки зрения произведения. Прежде всего, полотна импрессионистов. Не обязательно картины первого ряда, но обязательно первого ряда имена. Пусть поздний, но все-таки Ренуар. Да и ситуация на международном арт-рынке благоприятствовала собирательству, цены предлагались вполне сносные. Работы тех же Писсаро или Синьяка еще не достигли нынешней астрономической стоимости.

Непреходящ интерес «новых русских покупателей» к творчеству Айвазовского. Ажиотажный спрос на знаменитого мариниста вызван прежде всего тем, что он у всех на слуху. Любопытно, что до революции самых высоких цен удостаивались полотна салонного живописца Генриха Семирадского. Впрочем, после октябрьских событий его имя было напрочь забыто. Популярности феодосийского мастера способствовала в немалой степени его творческая плодовитость. Кто еще из русских живописцев может похвастаться созданием аж 5 тыс. полотен?

Сейчас, по словам В. Дудакова, на пике популярности творчество мастеров «Бубнового валета» и «Голубой розы». Цены просто сумасшедшие, особенно на работы художников «Бубнового валета», стоимость которых достигает $1 млн., что, по мнению коллекционера, труднообъяснимо. Ведь Кончаловский и Машков 19101915 гг. - периода расцвета «Бубнового валета» - и 1920-1930 гг. - это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Дудаков предупреждает: нельзя делать выводы на основании одиночных продаж. Повышение цен на работы того или иного живописца должно происходить из года в год на протяжении минимум 2,5-3 лет. Лишь тогда можно говорить о тенденции.

Оcобенности национального коллекционирования

По наблюдению западных арт-дилеров, российский ценитель прекрасного выбирает больше сердцем, глазом, чем разумом, ему важно, чтобы приобретенный шедевр, прежде всего, производил впечатление. Разделяет мнение зарубежных коллег и Валерий Дудаков: «Отличие отечественного собирательства от западного состоит в отсутствии тонкого понимания различий в произведениях искусства, говоря профессиональным языком, «знаточества». Есть вещи неброские, но важные с точки зрения раритетности, этапные в творчестве мастера, значимые для истории искусства и т. д. Но наши новые собиратели проходят мимо них, поскольку те не всегда

Вообще, спектр российского собирательства, по мнению коллекционера, достаточно узкий. На Западе арт-рынок гораздо более дифференцированный, там представлено большое количество самых разных предметов искусства, которые у россиян не вызывают ни малейшего интереса.

Казалось бы, с появление огромных вилл они могли бы коллекционировать скульптуру, ан нет. Вне поля их зрения остаются графика, авангардное искусство - супрематизм, конструктивизм, как, впрочем, и малая пластика. Радует то, что коллекционирование для многих из них из хобби превратилось в настоящую страсть. Как всякая страсть, она затягивает, вынуждая изучать, осмысливать ее. А поэтому постепенно меняются и приоритеты в собирательстве в пользу истинных художественных ценностей. Появились понастоящему первоклассные крупные коллекции живописи у нашей бизнес-элиты: Авена, Семенихина, Некрасова, Федотова, Бондаренко.

На искусствоведа можно выучиться, на знатока - никогда

Для этого нужно иметь особое чутье, врожденный «абсолютный глаз». Недаром говорят: «Художник создает произведение искусства. Знаток делает его шедевром». Поэтому многие из тех, кто подвержен «антиквариатомании», прибегают к услугам консультантов. В качестве экспертов приглашаются искусствоведы, либо коллекционеры с многолетним стажем, либо опытные дилеры. Настоятельно рекомендуя и исчерпывающе объясняя необходимость или экономическую выгоду от приобретения той или иной вещи, хороший эксперт стремится правильно сориентировать клиента. От консультанта многое зависит. К примеру, господину Смоленскому, главе «СБС-Агро», поначалу попались не очень добросовестные советчики. Когда же банкиру удалось заполучить консультантом известного галериста Марину Лошак, его коллекция заметно прибавила в качестве. Впрочем, многое зависит и от того, насколько восприимчив поклонник прекрасного к рекомендациям профессионала. Излишняя самоуверенность, неспособность или нежелание прислушаться к доводам знатока нередко приводят к покупке антиквариата сомнительной биографии и неоправданно высоким тратам.

 «Жанна Д'Арк» Г. Семирадского, некогда самого дорогого художника России

Магия бренда

Наш менталитет таков, что нам важно не только, что мы покупаем, но главное - где. Магия бренда, навязанная миром моды, распространилась и на предметы антиквариата. Отечественные ценители художественных раритетов предпочитают приобретать произведения искусства на аукционах: «Сотбис», «Кристис» «Бонамс», «Отель Друо», «Сезар» и других. На русских торгах «Сотбис», «Кристис» российские покупатели бьются за особо значимые лоты до последнего удара молотка.

В начале 90-х процент фальшивок на российском арт-рынке был незначительным. Пик приходится на наше время

Хотя, тот факт, что вещь выставляется на знаменитом аукционе, не может служить гарантией ее подлинности. Скандалы последних лет, связанные с фальшивками, обнаружившимися на «Сотбис» и «Кристис», - лишнее тому подтверждение. Впрочем, появление на аукционе недостоверных работ вряд ли можно отнести к событиям экстраординарным. Эксперты утверждают: такие работы присутствуют на торгах всегда, они составляют 3-5% от общего числа выставляемых лотов. Как правило, это творения старых мастеров, которые приписываются их знаменитым современникам. К сомнительным вещам аукционисты очень редко дают полную атрибуцию. Обычно ограничиваются краткой подписью: атрибутировано таким-то, и все. Для понимающего взгляда это уже определенный сигнал. Что касается гарантий, предоставляемых аукционами, то они сводятся лишь к обязательству в течение пяти лет с момента покупки вернуть вам в случае обнаружения подделки и предъявления неопровержимых доказательств затраченные деньги.

Cохранить и приумножить

То, что инвестиции в произведения искусства, - один из самых надежных и доходных способов размещения капитала, хорошо известно. Выгода вложений в шедевры живописи сопоставима по доходности с венчурным инвестированием. К тому же волатильность арт-рынка менее изменчива и более устойчива, что особенно ценно при долгосрочных инвестициях. Индекс Мея-Мозеса (Mei/Moses Fine Art Index) за последние 50 лет фиксирует среднегодовую доходность от инвестиций в художественные ценности на уровне 12,6%, что сопоставимо со среднегодовыми 11,7% рынка ценных бумаг по S&P 500.

 Следует также отметить еще одно достоинство инвестиций в прекрасное. По сравнению с другими инвестиционными активами арт-рынок куда менее чувствителен к геополитическим событиям. Поскольку российский фондовый рынок все меньше удовлетворяет инвесторов из-за свой слабой предсказуемости, они чаще обращают свои взоры на произведения искусств. Капитализация отечественного антикварного рынка стала реальностью. Основной ее признак - объемы капиталов, вложенных в русскую живопись, и постоянный рост цен на нее. Еще одним признаком того, что коллекционирование картин в нашей стране из разряда хобби перешло в разряд серьезных капиталовложений, стало появление специализированных банковских услуг. Такие банки, как Газпромбанк (о его программе art-banking мы писали в мартовском номере журнала), «Новый символ» и Сламэк-Банк, предлагают целый комплекс услуг по хранению и обороту произведений искусства, который включает экспертизу подлинности картины, оценку ее стоимости, страхование сохранности, страхование подлинности, хранение и транспортировку, сопровождение сделок и кредитование под залог произведений искусства. Так, по условиям кредитования банкa «Новый символ» предмет залога не выводится из рыночного оборота, что предоставляет владельцу-инвестору дополнительную финансовую привилегию: он имеет возможность предлагать заложенное произведение искусства к продаже в течение всего срока кредитования и извлекать тем самым максимальную рыночную стоимость.

Кто не риcкует...

Но, инвестируя в произведения искусства, стоит помнить, что на арт-рынке действуют те же законы, что и на любом другом. К примеру, финансовый кризис, разразившийся в 1991-1993 гг., вызвал снижение цен на многие предметы искусства. Шедевр эпохи Возрождения, работу Тинторетто, в середине 90-х гг. можно было купить за $40-50 тыс. Картина Дега, его раннего периода, продавалась за $60-70 тыс. Русский авангард предлагался просто за бесценок. Причин тому было множество, но одной из главных стали неудачные торги на «Сотбис» и «Кристис».

Дом «Кристис» выставил на продажу фальшивую коллекцию авангарда якобы из галереи Ван Димена. Разразившийся грандиозный скандал привел к тому, что доверие к русскому искусству этого направления было подорвано. «Сотбис» лишь добавил масла в огонь, выставив на аукцион коллекцию авангарда Костаки, цены на которую были неимоверно завышены. Покупателей не оказалось, и ее пришлось снять с торгов. Второй риск, от которого не застрахован даже самый сведующий и знающий собиратель, - риск наткнуться на пустышку, фальшак. Причем нередко он может иметь сертификат, заключение авторитетного эксперта. Вкладывая деньги в недостоверные работы, вы рискуете потерять все. Cталкиваются коллекционеры и с такой ситуацией, когда распространяются ложные слухи вокруг первоклассных работ. И нужно уметь, невзирая на негативный флер, увидеть то, что действительно заслуживает доверие. Кроме того, стоит помнить, что рынок лишь один из показателей ценности и значимости творчества того или иного мастера, но вовсе не единственный. В истории тому немало примеров. Тот же Семирадский. Его картины в конце XIX в. стоили куда больше, чем полотна Сурикова или Репина, а потом он был начисто забыт.

Но, как известно, кто не рискует, тот...

Владимир Маковский. «Портрет жены»