Могут ли произойти изменения в отношениях между Россией и США в нынешних условиях, когда Америка оказалась перед рядом существенных как внешних, так и внутренних вызовов? Насколько серьезны намерения исполнительной власти страны сосре­доточить внимание на решении американских проблем? Изменится ли отношение США и ЕС к украинскому государству и его элите, будут ли они продолжать поддерживать Украину или предпочтут объявить ее новым «failed state»? На эти и другие вопросы ответил в интервью NBJ заместитель директора Института международных отношений, отдела гуманитарных и социальных наук Военно-морской академии в Гдыне (Польша) Грациан ЦИМЕК.

NBJ: Господин Цимек, как, по-вашему мнению, будут складываться отношения между Россией и странами ЕС в среднесрочной перспективе?

Г. ЦИМЕК: Европа и Россия, несмотря на санкции, будут развивать экономическое сотрудничество и, в первую очередь, работать над реализацией идеи свободной торговли ЕС – Россия. Но этот план может быть осуществлен, только когда страны договорятся между собой. 

Стоит отметить, что одной из причин, в силу которых обе стороны продвигаются по переговорному пути так медленно, является украинский кризис. С другой стороны, он многое показал Европе. В том числе то, как представители США на самом деле относятся к руководству ЕС, причем это отношение было продемонстрировано не в самой хорошей форме. Поэтому европейцы, хотя во многом и не разделяют российскую позицию по Украине, все же придерживаются мнения, что экономическое сотрудничество между Россией и ЕС должно развиваться и главное, что сам ЕС должен модернизироваться. 

NBJ: Насколько вероятен вариант либо снятия, либо облегчения санкций, введенных против России, и какими могут быть последствия снятия для России и западных стран?

Г. ЦИМЕК: Снятие санкций вряд ли возможно в краткосрочной перспективе, поскольку в случае принятия такого решения репутации европейских политиков будет нанесен значительный урон. Политическим лидерам Европы придется признать свое поражение и тот факт, что санкции не только не дали ожидаемого результата, но и в чем-то пошли России на пользу. Скорее всего, они не сделают этого и по другой причине. Влияние масс-медиа слишком сильно, позиция большинства СМИ относительно России известна. Со стороны европейских руководителей было бы слишком рискованно в этой ситуации делать столь дружелюбный жест в адрес вашей страны. 

NBJ: Насколько сильно могут измениться отношения между Россией и Францией после прихода к власти Эммануэля Макрона? Для многих наблюдателей в России блицкриг этого ранее неизвестного политика стал неожиданным. А какова была реакция со стороны жителей других стран Европы?

Г. ЦИМЕК: Эммануэль Макрон был министром в правительстве президента Франсуа Олланда и, скорее всего, он продолжит курс геополитической и идеологической конфронтации с Россией, как это делал его предшественник. В то же время, я думаю, кое-что изменится. В ходе встречи с президентом России Владимиром Путиным в Версале Эммануэль Макрон показал себя как прагматичный лидер. Поэтому, на мой взгляд, есть вероятность того, что он, выстраивая отношения с Россией, будет искать возможности для выгодного экономического сотрудничества. И уж во всяком случае, постарается избежать повторения ситуации с «Мистралями».

NBJ: То есть здесь все же можно ожидать если не потепления, то хотя бы небольшой «разморозки» отношений?

Г. ЦИМЕК: Думаю, да. Но при этом надо отдавать себе отчет в том, что Франция сохранит приверженность политическому курсу Запада, и ее новое правительство продолжит отстаивать интересы транснациональных корпораций. Возвращаясь к недавно состоявшейся встрече Эммануэля Макрона с Владимиром Путиным, я хочу сказать, что прием российского лидера в Версале – это очень важный символический шаг. Он напомнил всем о другой исторической встрече – Петра I с Людовиком XIV и его преемником Людовиком XV. Петр I был правителем, который не только поддерживал идеи Запада, но и создал благодаря им Российскую империю. С ней Западная Европа, конечно же, впоследствии конкурировала, но с ее интересами должна была считаться. Поэтому, повторюсь, во всем этом есть символизм. 

NBJ: Так получилось, что раньше ЕС держался на трех «китах», а теперь ему приходится держаться только на двух. С момента проведения референдума по выходу Британии из ЕС прошло уже больше года. Как к нему относятся теперь? Точнее, не столько даже к нему, сколько к полученным результатам?

Г. ЦИМЕК: Brexit не является причиной кризиса ЕС, но такой прецедент показывает, насколько нестабильна ситуация в нынешнем Европейском союзе. Выход  Британии из ЕС – результат интенсивности противоречий глобализации. Источником этих противоречий являются современные формы геополитического соперничества, которые соответствуют капиталистической логике современных держав. Потоки капитала, рабочей силы и торговли концентрируются в определенных регионах, в то время как другие регионы оказываются в невыгодном положении. В этом легко можно убедиться, если посмотреть на конкретные примеры. Производства и мощности концентрируются в Германии, Франции, Великобритании и Польше, в то время как Греция, например, оказывается на периферии экономического процесса. 

Нужно понимать еще один важный момент: до кризиса в США сценарий общеевропейской интеграции имел свои преимущества. Торговля между странами давала возможность государствам ЕС преодолевать негативные явления в собственных экономиках и обеспечивать стабильность политических систем. Кризис перечеркнул все эти достижения. Целому ряду стран ЕС пришлось обратиться за помощью к Международному валютному фонду и, соответственно, поступиться своим суверенитетом. Это первый момент. Второй момент: кризис сделал явным то, что до этого было если не тайным, то скрытым от многих глаз. Оказалось, что внутри ЕС есть иерархия стран и регионов, одни государства ЕС богаты, а другие находятся на грани выживания. Чтобы избежать эскалации кризиса, Брюссель начал оказывать давление на бедные страны. Они должны были изменить государственную политику в отношении определенных социальных групп населения. 

В общем, кризис 2008 года сильно изменил структуру ЕС, но главное то, что в результате взаимовыгодные отношения между государствами превратились в соревнование, кто кому должен и кто чьи убытки будет покрывать. Поэтому и набирает обороты популистский национализм во многих странах: в Великобритании, Франции, Австрии, Нидерландах, Швеции и т.д. Среди этих государств, относящихся к категории богатых, исключением является позиция Германии, которая стала в ЕС экономическим гегемоном, и поэтому определенно заинтересована в сохранении интеграции. 

NBJ: Как вы считаете, могут ли в государствах ЕС начаться центробежные тенденции, и к чему они приведут в среднесрочной перспективе? 

Г. ЦИМЕК: Существует идея многоскоростной Европы. Она заключается в том, что крупные страны будут стремительно развиваться, в то время как бедные государства, слишком слабые для того, чтобы конкурировать с ними, будут постепенно адаптировать свои экономические системы к требованиям «центра». Скорее всего, возникнет следующая модель: богатые страны ЕС не будут экономически развивать своих «бедных родственников», но зато предложат гражданам этих государств те же условия работы на своих предприятиях, что и собственным жителям. То есть произойдет «выравнивание» хотя бы в этом контексте. В остальном же пока нет предпосылок для того, чтобы рассчитывать на преодоление экономического неравенства между различными регионами ЕС. 

Что касается того, насколько сильными могут быть дезинтеграционные процессы в ЕС, то на этот вопрос непросто ответить. Различные страны ведут себя в сложившейся ситуации по-разному. Венгрия, например, будет применять ту же модель суверенной демократии, что и Россия; она будет сама восстанавливать экономику и гарантировать своим компаниям защиту от влияния транснациональных корпораций. Во Франции, как показали недавние президентские выборы, как никогда ранее были близки к победе сторонники суверенной демократии, выступавшие против усиленной американизации и желавшие восстановить частный бизнес, традиционные религиозные и национальные ценности. 

Кроме Франции, есть и другие регионы, имеющие свои интересы. Например, сейчас обсуждаются геополитические проекты, направленные на укрепление позиций слабых государств ЕС. Польша продвигает идею объединения стран, которые расположены между Балтийским, Черным и Адриа­тическим морями. К сожалению, этот проект направлен как против Германии и Франции, так и против России. В то время как Венгрия и Чехия, напротив, ищут компромисс для дипломатического сотрудничества с Россией и другими членами ЕС. 

NBJ: В общем, в товарищах согласья нет?

Г. ЦИМЕК: Да, и в этом контексте можно говорить о том, что ЕС пребывает в состоянии кризиса. Наиболее наглядно это проявляется в ситуации с Грецией, которая находится под давлением со стороны так называемой европейской «тройки» кредиторов (ЕЦБ, Еврокомиссия и МВФ). Греция в результате потеряла свой суверенитет, ее даже хотели исключить из зоны евро. Из-за всех этих проблем в стране преобладают сильные антигерманские и евроскептические настроения.

NBJ: Возвращаясь к истории с Brexit, хотелось бы задать следующий вопрос: согласны ли вы с тем, что главной причиной произошедшего год назад является конфликт между Британией и Германией, порожденный их борьбой за лидирующие позиции в ЕС? 

Г. ЦИМЕК: Не думаю, что здесь есть пространство для обсуждения якобы имеющегося конфликта между Велико­британией и Германией. Есть две наиболее расхожие версии этого события. Либо это было сделано по соглашению с американской стороной для того, чтобы ослабить европейский проект. В данном случае цель очевидна: ЕС потеряет в результате выхода Британии свою конкурентоспособность. Другая версия заключается в том, что Британия действовала самостоятельно и рационально. Британцы подсчитали плюсы и минусы и пришли к выводу, что участие в дальнейшей интеграции просто невыгодно для них. По моему мнению, при анализе и той, и другой версии следует обратить внимание на то, что премьер-министр Великобритании Тереза Мэй была первым иностранным лидером, которого принял в Белом доме новый президент США Дональд Трамп. Во время своего совместного выступления в рамках этой встречи они сказали, что альянс англосаксонских стран – это «мир добра». Так что, похоже, что между Британией и США нет серьезных противоречий, хотя британцы и обеспокоены политикой Д. Трампа по отношению к НАТО.
Однако здесь может быть и другой политический сценарий. Состоялось совещание Терезы Мэй и генерального секретаря Китая Си Цзиньпина в Лондоне. Как вы помните, я уже говорил ранее о важности символических жестов, когда речь идет о встречах на высшем уровне. Так вот, более чем символично то, что лидер коммунистического государства ехал в одной карете с королевой капиталистической империи Елизаветой II. Узнав об этом, американцы потребовали, чтобы во время запланированного визита президента США им был оказан такой же прием со стороны королевы. Не означает ли это, что союз англосаксонских стран может дать трещину? Если оценивать Brexit с этой стороны, то это может означать радикальное изменение геополитического вектора Лондона.

NBJ: Если в Европе все-таки изменится геополитическая обстановка, может ли это повлиять на сотрудничество России с ЕС при строительстве СП–2 («Северного потока – 2». – Прим. ред.) и «Турецкого потока»? Насколько актуальной является сейчас для ЕС так называемая «газовая тема»?

Г. ЦИМЕК: Газовые проекты в России имеют поддержку со стороны Германии и со стороны Европейской комиссии. Что же касается «Турецкого потока», то он может сильно повлиять на экономическое состояние стран Запада в случае, если будет запущен в эксплуатацию раньше «Северного потока – 2». Еще одна проблема – это отношение к «газовой теме» Польши. Проект СП–2 напрямую касается ее, и она будет и в дальнейшем противодействовать его реализации, тем более, что страна уже начала импортировать газ из Катара и Соединенных Штатов Америки. Несомненно, в геополитике ситуация с трубопроводами является элементом конкуренции между США, Россией и ЕС. Америка, если она будет развивать свой экспорт газа, может стать серьезным конкурентом для России и побороться с вашей страной за рынок сбыта в лице европейских стран.

NBJ: С вашей точки зрения, насколько приход новой администрации в США может изменить сложившуюся геополитическую картину мира?

Г. ЦИМЕК: Будущее мира решающим образом зависит от ведущих мировых держав: США, Китая и России. Это очевидный факт. Что же касается Америки, то тут важно помнить инаугурационную речь 45-го президента Дональда Трампа, в которой содержалась прямая критика некоторых аспектов неолиберальной глобализации и даже роли Соединенных Штатов. Апеллируя к интересам рабочего и среднего класса в США, Д. Трамп объявил об отказе от навязывания американской модели демократии другим странам. Его главная идея заключается в том, что теперь Америка будет осуществлять переход к односторонней сверхмощной геополитике, отказываясь при этом от участия в невыгодных для нее проектах. Первым делом Д. Трамп после своего избрания заявил о выходе США из Транстихоокеанского партнерства и инициировал заседание по НАФТА. 

Кроме того, осложнилась ситуация с принятием соглашения о свободной торговле между США и ЕС, так называемого Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства. Это означает, что есть факторы, толкающие и Америку, и другие страны к коррекции отношений друг с другом.

Что интересно, о подобной тенденции говорил и президент КНР Си Цзиньпин во время своего выступления на 47-м Всемирном экономическом форуме в Давосе. Он провозгласил лозунг «ответственное лидерство» и признал, что свободное движение капиталов, товаров и людей является объективной исторической тенденцией.

NBJ: Все тогда удивились тому, что это заявление сделал лидер страны, которая, по крайней мере официально, придерживается коммунистической идеи.

Г. ЦИМЕК: В мире сейчас происходит много того, что раньше трудно было себе представить. Очевидно, что страны БРИКС и их союзники не собираются больше терпеть попыток Запада перетянуть весь рынок на себя. Они будут стремиться к тому, чтобы минимизировать угрозу военной интервенции Запада, нивелировать влияние экономического кризиса. При этом точкой бифуркации в этом противостоянии становится Москва. Россия стремится стать одним из центров нового международного порядка, и ее преимущества заключаются не только в том, что у нее в руках есть военные инструменты, но и в том, что у нее есть серьезные дипломатические навыки и культурный потенциал, способный создавать и предлагать универсальные идеи. 

NBJ: Что ждет НАТО в случае, если США изменят свое отношение к финансированию этой организации? Станет ли Европа брать на себя груз солидарной ответственности за содержание НАТО, и возможен ли конфликт между членами ЕС по этому вопросу? 

Г. ЦИМЕК: Вся ситуация вокруг вопроса о том, необходимо ли платить за безопасность всех членов (2 % ВВП. – Прим. ред.) – это если не конец НАТО, то предвестник серьезных перемен. Речь идет не о количестве денег, а о том, что НАТО все же является одной из главных военных сил в мире. И вот вновь избранный президент США не подтверждает на саммите НАТО, состоявшемся в Брюсселе, что альянс будет следовать статье 5 своего устава, то есть выполнять обязательства в случае нападения на одного из членов альянса. Это тревожный звонок для НАТО.

Еще одной проблемой для альянса является Турция. После неудавшегося государственного переворота Анкара поменяла свой геополитический вектор в направлении Евразии. Объединенный газовый проект с Россией, намерение приобрести С-400 поможет туркам приблизиться к «дверям» Шанхайской организации сотрудничества. Все поведение Турции показывает, что она не хочет больше быть всего лишь орудием выполнения воли Вашингтона и Берлина. 

NBJ: Поэтому в ЕС заговорили о создании отдельной панъевропейской армии?

Г. ЦИМЕК: Да. Берлин еще в 2016 году заговорил о том, что это нужно сделать, а канцлер Германии Ангела Меркель после последнего саммита НАТО, на конференции G-7, в которой участвовал Трамп, заявила, что «мы, европейцы, должны взять свою судьбу в свои руки». 

NBJ: В самом начале нашей беседы вы сказали, что помириться Европе и России мешает, в том числе и, возможно, главным образом «украинский кейс». Но сейчас из уст и российских, и иностранных политологов можно услышать, что Украина никого больше не интересует, и конфликт в этой стране является теперь вторичным для ЕС. Согласны ли вы с теми, кто так думает, и с теми, кто считает Минский процесс «замороженным»?

Г. ЦИМЕК: Украинский конфликт, не­­смотря ни на что, по-прежнему остается одним из главных конфликтов в мире. Выполнение Минских соглашений и реализация этих договоренностей будет зависеть от отношений между Россией и США и того, найдут ли европейские державы свое место в урегулировании этого конфликта. В целом же ситуация вокруг Украины является отражением неопределенности в игре великих держав международного порядка. Однополярная система управления на Украине уходит в прошлое, и это создает определенные тредности. 

Ситуацию осложняет и другое: Украина крайне несамостоятельна. Она не знает, как справиться с ростом безработицы, отрегулировать работу управ­ленческих структур, наладить производство и найти хоть какое-то решение для преодоления экономического кризиса в целом. И самое печальное в том, что решить эти задачи ей не в состоянии помочь институты глобального управления и международного сотрудничества, сформированные после Второй мировой войны. Они сами переживают кризис легитимности, их проблема заключается в том, что у них нет плана развития. 

NBJ: Удивительное время – повсюду кризисы. Где-то локальные, а где-то глобального уровня.

Г. ЦИМЕК: Да. Необходимо реформировать международное законодательство и корректировать правила международного сотрудничества. Старые законы и правила уже не могут чем-либо помочь, они только усугубляют кризисные явления в мире.