В отличие от нефти или газа, атомная энергия является почти неиссякаемым источником. Конечно, со временем АЭС могут устаревать и терять свою работоспособность, но большинство стран в курсе, как бороться с этим злом: возможен вывод устаревших АЭС из эксплуатации. С другой стороны, строительство новых станций может занимать 15–20 лет, и требования безопасности при их эксплуатации очень высокие. О плюсах и минусах атомной энергетики, о том, почему, несмотря на недавнюю трагедию на Фукусиме, она является наиболее привлекательным в мире ресурсом, рассказал в интервью NBJ независимый эксперт, лицензированный международный финансовый аналитик (LIFA) Владимир РОЖАНКОВСКИЙ.

NBJ: Владимир Николаевич, в чем вы видите причины повышения интереса к атомной энергетике в мире? Действия каких стран повлияли на эту отрасль и кто здесь играет определяющую роль?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Если исходить из сухих цифр и фактов, то нет оснований говорить о том, что интерес к атомной энергетике зашкаливает. После аварии на Фукусиме был определенный период охлаждения к ней: в Германии даже приняли решение полностью отключить атомные электростанции. Это было достаточно смелым заявлением с их стороны, однако получилось так, как предполагал и я, и другие эксперты, – ничего у них не вышло. Так же, как и с проектами производства и использования искусственного сырья, такого как этанол и сланец. 

NBJ: Пик обсуждения этих проектов, насколько я понимаю, пришелся на докризисный период?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Да, на 2007 год, когда нефть стоила 148 долларов за баррель. Тогда все начали говорить о доступности и полезности этанола. Стали появляться заявления, что нефть несет вред. Ну и где сейчас этот этанол? Что о нем слышно?

То же самое случилось после трагедии на Фукусиме: обжегшись на молоке, все стали дуть на воду. Можно этим заниматься всю оставшуюся жизнь, но надо понимать: в Японии проблема была в том, что они строили атомные станции на береговой линии. Конструкция этих станций была рассчитана на территории, где нет сейсмоопасных зон. Были нарушены локальные меры безопасности, и Япония расплатилась именно за это, а не за то, что атомная энергетика – зло. 

Германия – это совсем другое дело, просто какое-то время все боялись катастроф, подобных фукусимской. Все страны в той или иной мере переболели этой болезнью или идеей фикс относительно отказа от атомной энергетики. В результате им пришлось вернуться к атомной энергетике, поскольку стало очевидным, что без нее не обойтись. Сейчас мы видим рост от низкой базы, я думаю, что за четыре года мы наверстаем все упущенное вследствие паники. После трагедии японской Фукусимы и дальше отрасль будет развиваться, как она развивалась в течение 20 лет до момента наступления этой трагедии.

NBJ: То есть всему виной потрясение и испуг от трагедии на АЭС?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Испуг был колоссальный. Это была одна из самых крупных трагедий, причем ее подлинные масштабы от нас до сих пор скрывают. Из того, что я читал об этой трагедии, я сделал вывод, что она была мощнее чернобыльской примерно в полтора раза. При этом все вспоминают Чернобыль, потому что это был пример атомной катастрофы в СССР, а про Фукусиму умалчивают. Между тем для самой Японии это стало трагедией как в экономической, так и в промышленной сфере. Это страна, где нельзя строить АЭС, поскольку она подвержена постоянным климатическим изменениям. А чтобы построить ГЭС, нужны сильные реки и условия, при которых можно добывать эту энергию. 

NBJ: Вернемся к Германии. Вы сказали, что там были заявления о закрытии атомных электростанций, но дальше слов дело не пошло. Или в отдельных случаях все же пошло?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Я не помню таких случаев. Возможно, был закрыт ряд старых АЭС, построенных вскоре после окончания Второй мировой войны. Остальные, более новые станции не закрывали, над ними просто висел дамоклов меч. Также были угрозы сокращения ассигнований на атомную энергетику. Шли годы, но ничего не случилось. Германия попала в этом вопросе в ту же ситуацию, что и Япония: у нее нет других доступных и более дешевых энергоресурсов, соответственно, у нее нет и какой-либо альтернативы АЭС. 

NBJ: Вы сказали, что за следующие четыре года удастся восстановить все, что было потеряно за то время, когда оказывал влияние «фукусимский панический синдром». В связи с этим возникает вопрос, насколько высок спрос сейчас на атомную энергетику в мире? Какие страны играют ключевую роль в качестве экспортеров и импортеров этого ресурса?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Ключевые игроки на этом рынке – Россия, США и Франция. На базе французских технологий развивается европейская атомная отрасль, на базе американских технологий – латиноамериканская, ближневосточная и африканская. На базе российских технологий до последнего момента развивалась атомная энергетика в странах СНГ, в том числе на Украине. Правда, в свете последних событий там данный вопрос повис в воздухе. 

NBJ: Вы имеете в виду, к примеру, Запорожскую АЭС?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Да. На сегодняшний день непонятно, что дальше будет с ЗАЭС. Сейчас наблюдаются попытки перевести и адаптировать технологии сборки и эксплуатации этой атомной электростанции на европейский лад. В свое время этим занимались Венгрия и Чехия, в итоге у них ничего не получилось, и эти попытки для обеих стран чуть было не закончились катастрофой, которая по своим масштабам могла бы быть сравнимой с чернобыльской. «Горячие головы» – и тогда в восточноевропейских странах, и сейчас на Украине – не понимают: одно дело не любить Россию, и совсем другое дело – создавать своими руками условия, чтобы в их стране могла произойти катастрофа на АЭС. Технологии на сегодняшний день не взаимозаменяемы: европейские могут лишь частично заменить американские, а технологии российского производства не могут заменить ни те, ни другие. То есть страны, строившие АЭС по технологиям СССР и России, могут сотрудничать только с Россией.

NBJ: О Запорожской АЭС написано достаточно много статей, и практически все эксперты обращают внимание на то, что она находится либо в аварийном, либо в предаварийном состоянии. Насколько справедливы подобные оценки?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: К сожалению, это так, и причина очевидна: мы видим, как прямое вмешательство политиков негативно отражается на состоянии атомной отрасли на Украине. В любой сфере, и особенно в этой, все должны решать профессионалы и эксперты. Если власти Украины продолжат принимать конъюнктурные решения, особенно касающиеся вопросов атомной энергетики, то жди беды. 

NBJ: Вернемся к спросу на атомную энергетику в мире. Влияет ли на его размеры общее замедление мировой экономики – ведь именно этот процесс мы наблюдаем начиная с 2015 года?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Вы правы, говоря о том, что мировая экономика замедляется, доступность капитала снизилась, и это не может не отражаться на состоянии атомной энергетики. Атомная промышленность достаточно наукоемка, она требует больших капитальных затрат, а отдача от капиталовложений происходит в отдаленном будущем. 

С другой стороны, есть понимание, что атомная энергия, в отличие от нефти или газа, является почти неиссякаемым источником. Конечно, со временем станции могут устаревать и терять свою работоспособность, и их вывод из эксплуатации может занять время. Но в то же время у АЭС по определению более продолжительный период работы, чем у простых электростанций и гидроэлектростанций. 

NBJ: Складывается впечатление, что лучше всего это понимают в России, поскольку в нашей стране, несмотря на фукусимскую катастрофу и прогнозы ее возможного повторения в других странах, продолжают строить и развивать атомные станции и атомную промышленность.

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Разумеется. У нас как строили, так и строят новые станции и закрывают старые. У нас многие города и районы живут за счет атомных станций, да и промышленность, в том числе нефтяные и газовые компании, работают благодаря энергии, вырабатываемой АЭС. Поэтому рассуждения и слухи о том, что у нас их не строят после перестройки и что мы живем со станциями, вышедшими из эксплуатации по срокам давности, не соответствуют действительности. У нас есть на самом деле старые станции, но это, как я уже сказал, нормальный процесс: некоторые из них подлежат консервации, некоторые обновляются, если это представляется возможным и целесо­образным.
 
NBJ: И для обновления, и для консервации, и уж тем более для строительства новых АЭС необходимы большие средства. В связи с этим меня интересует,  как вы оцениваете состояние инвестирования в эту отрасль и обеспечения ее финансированием за счет банковских кредитов?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Если мы говорим о государственных банках, то такие финансово-кредитные организации, как группа ВТБ, конечно же, принимают участие в подобных процессах. Частные банки, напротив, в этой области не работают. Им это невыгодно, поскольку они заинтересованы в проектах, которые рассчитаны на сравнительно небольшие сроки реализации, – то есть в проектах, которые дают возможность получить прибыль быстро. Атомные же проекты требуют долгосрочных субсидий.

NBJ: Скажите, а какую роль играет в России государственно-частное партнерство? Есть ли вероятность, что частные компании будут принимать участие в спонсировании проектов?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Я об этом не слышал или, по крайней мере, не знаю о таких организациях или инвестиционных компаниях на данный момент. В России этим занимаются государственные компании. Пока все попытки привлечь частных инвесторов в нашей стране по примеру того, как это делают для реализации аналогичных проектов в США и Германии, заканчиваются ничем. 

NBJ: Может, причина в различиях в законодательстве стран и стандартах производства?

В. РОЖАНКОВСКИЙ: Возможно, этот фактор тоже играет свою роль. В России и во Франции в сфере атомной энергетики работают именно государственные компании, в США – преимущественно частный бизнес. В любом случае каждая страна исходит из того, как ей удобнее и целесообразнее решать данный вопрос, из практики, которую она наработала в этой сфере за долгие годы. Поэтому мне не кажется, что здесь что-то может существенно измениться.