Звонок другу: «Слушай, что там творится с банком X? Говорят, там дела совсем плохи. Я слышал, что менты проводят там выемку документов, и вообще у банка собираются отозвать лицензию. Так что, если у тебя там что есть, срочно забирай все подчистую!». Знакомая картина? Даже очень. В сентябре и особенно в октябре прошлого года подобная ситуация возникала на банковском рынке куда чаще, чем хотелось бы  
 
NBJ № 1(58), 2009 
«Черный пиар» против банка», стр. 43–50 

Паника вкладчиков, возникшая на российском банковском рынке осенью 2008 года, не была чем-то совершенно неожиданным и непредсказуемым. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить события осени 1998 года и лета 2004 года: напуганные кризисными явлениями вкладчики точно так же осаждали офисы банков, требовали возврата денег, угрожали обращениями в суд. Если кого-то эти примеры не убеждают, напомним ситуацию, имевшую место не в России, а в Великобритании летом 2007 года. Пятый по величине ипотечный банк в стране Northern Rock пал жертвой не только разраставшегося кризиса ипотеки subprime, но и паники вкладчиков: всего за 11 июльских дней они сняли со счетов в финансово-кредитной организации более 1 млрд долларов. То, что происходило в России с некоторыми банками через год и четыре месяца, очень напоминало и историю Northern Rock, и, возможно, уже подзабытые истории августа 1998 года и лета 2004 года. 
Однако паника, начинавшаяся в силу объективных экономических и психологических причин, на этот раз искусно подогревалась извне. Нечестные конкуренты и рейдеры увидели внезапно распахнувшееся перед ними «окно возможностей». Допустим, есть банк, который мешает тебе развивать твой бизнес или который очень хотелось бы взять под свою руку, заплатив за это минимально возможную цену, а лучше даром. Решение этих задач облегчается, когда в стране бушует финансово-экономический кризис и доверие банков друг к другу и клиентов к банкам падает до нулевой отметки. Достаточно запустить слух, что у потенциальной жертвы не все хорошо, что банк по каким-то причинам перестал выдавать вклады, что он на грани банкротства. Массовый вкладчик не будет проверять, насколько эта информация точна; его первым, почти автоматическим действием будет визит в ближайший офис банковской организации с требованием срочно отдать ему деньги. Результат – банк может за один день оказаться «обескровленным», что в ситуации, когда внешние рынки капитала закрыты, а внутренние – парализованы, равносильно смерти. 
Конечно, информационная атака имеет все признаки тщательно спланированной акции и того, что у нее есть конкретный заказчик. Однако как раз здесь многих уцелевших жертв подстерегало разочарование: можно знать, кто является агрессором, но невозможно это доказать. После того как некоторые банки «легли на бок» осенью 2008 года, возникло много слухов о том, кто был виновником их падений. В качестве наиболее вероятных кандидатов на роль заказчиков атак назывались крупные федеральные банки: мол, именно они стремились переманить к себе вкладчиков из банков поменьше, поэтому распускали слухи о том, что конкуренты нестабильны и находятся на грани банкротства. Жертвы обращались в ЦБ и правоохранительные органы с просьбой пресечь атаки, но мало чего добились – не потому, что регулятор и правоохранители боялись затронуть интересы крупных банков, а потому, что в таких случаях было крайне сложно – если вообще возможно – установить персональную ответственность. 
Естественно, что информационные атаки повторялись и после событий осени-2008, и будут повторяться, поскольку любое ухудшение экономической ситуации в стране, любой, даже не полномасштабный, а локальный банковский кризис – благодатное для них поле. Некоторые наблюдатели считают, что тенденция последних трех лет – информационные атаки, направленные на крупнейшие наши банки и инициированные извне, то есть используемые как одно из орудий в геополитическом противостоянии. Насколько обоснованы эти подозрения, сложно сказать. Но очевидно одно: в случае с информатаками как нельзя более актуален девиз из советского прошлого: «— Будь готов!  — Всегда готов!».