Первая срочная валютная сделка в России была заключена Промрадтехбанком (ныне не существующим) с МДМ в 1994 году. В то время у нас была высокая инфляция, курс рубля падал быстро, а потому срочные контракты с валютой сразу стали популярны. Срочный рынок на первых порах был исключительно внутренним, т. к. банки-нерезиденты на нем еще не работали. Поскольку соответствующее законодательство отсутствовало, все контракты заключались на основе взаимного доверия.

Мало кто знает, что межбанковский кризис 1995 года, связанный с ростом задолженности по кредитам, серьезно затронул и рынок деривативов. Но т. к. сделки осуществлялись среди довольно узкого круга кредитных организаций, то неплатежи удалось урегулировать с минимумом потерь, во многом благодаря тому, что люди друг друга знали.

Второе дыхание российский рынок деривативов получил в 1996 году за счет притока нерезидентов на рынок ГКООФЗ. Иностранные покупатели обязательств РФ стремились захеджировать свои валютные риски. Поэтому в 19961998 годах банки-нерезиденты в довольно больших объемах заключали форвардные сделки с российскими банками, гарантировавшими им покупку рублей по заранее фиксированному курсу доллара. В частности, Сбербанк вышел на срочный рынок лишь в 1997 году и проводил весьма консервативную стратегию, не допуская серьезного наращивания объема валютных деривативов.

Надо сказать, что внятной политики по управлению рисками в большинстве отечественных банков тогда не существовало, да и уровень их капитализации был невысок. Иностранные банкиры также осознавали, что игра на рынке ГКО-ОФЗ в той ситуации носила рискованный характер. Но этот риск компенсировался высокими ставками - до 80% годовых.

Августовский кризис 1998 года, обваливший курс рубля по отношению к доллару в 4 раза, стал для российских банков форс-мажором. Особенно для тех, кто заключил форвардные контракты на сотни миллионов долларов. По тому, как кредитные организации пытались выйти из этой непростой ситуации, их можно разделить на три категории. К первой можно отнести Сбербанк, ВТБ, Автобанк, Международный Московский Банк и ряд других банков, которые активно вели переговоры с иностранными контрагентами, чтобы добиться взаимоприемлемого урегулирования возникшей задолженности. Переговоры шли вплоть до 2000 года включительно. В конечном счете сторонам все-таки удалось достичь компромисса. В частности, Сбербанк сумел согласовать выплаты как по своим обязательствам, так и по требованиям, обусловленным форвардными валютными контрактами. Банки пошли на значительные расходы, зато они сумели сохранить самое главное - свою репутацию в западном деловом мире. Сохранив доверие зарубежных партнеров, эти кредитные организации заложили хорошую основу для дальнейшего сотрудничества и фактически спасли честь российского банковского сообщества в глазах иностранных инвесторов.

Другая группа отечественных банков с радостью ухватилась за известное постановление Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 8 июня 1999 года.

Согласно этому решению, расчетные (без поставки базового актива) производные финансовые инструменты были признаны в качестве разновидности игровых сделок (пари), по которым судебная защита не предоставлялась. Ссылаясь на этот вердикт, часть банков отказалась удовлетворить требования иностранных контрагентов. Несмотря на экономию на текущих выплатах, в долгосрочном плане эти банки серьезно проиграли. До сих пор нерезиденты неохотно сотрудничают с ними, и не только на срочном рынке.

К третьей категории можно отнести банки-банкроты, которые не выдержали августовский кризис. Причем не столько из-за большого объема срочных контрактов, сколько в силу своей рискованной кредитной политики и недооценки риска ликвидности. Среди них Инкомбанк, «СБС-Агро», «Менатеп» и другие.

Пока шли переговоры об урегулировании задолженности, срочный рынок в России буквально умер. Тем не менее потребность в нем сохранялась. Россияне по-прежнему были заинтересованы в привлечении западных средств, а иностранные инвесторы - в получении прибылей от доходного российского рынка.

Только с 2004 года началось возрождение российского срочного рынка. Темпы роста оказались впечатляющими. Годовой оборот по фьючерсам на американский доллар, торгуемым на ММВБ, в 2004 году составил 470 млн. долл., в 2005 году - уже $6,5 млрд., в 2006 году - превысил $30 млрд. По итогам 2007 года, по оценке экспертов нашего банка, этот показатель может достигнуть $55-60 млрд.

Первые посткризисные срочные контракты на пару рубль-доллар в 2000 году стали заключаться не в России, а на Чикагской бирже и на Лондонском внебиржевом рынке

Правда, после известного решения Президиума Высшего арбитражного суда внебиржевые срочные сделки (без поставки базового актива) у нас оказались практически вне закона. Поэтому внебиржевой срочный рынок, обслуживающий российскую экономику, до недавней поры развивался преимущественно в Лондоне.

В первую очередь это касается беспоставочных контрактов. Хотя этот вид внебиржевых операций дает участникам сделки неоспоримые преимущества по сравнению с поставочными контрактами. Это связано с тем, что расчет между контрагентами происходит на дату исполнения контракта (без поставки) только в пределах курсовой разницы. Следовательно, при одном и том же лимите риска банк может открыть на клиента позиции по беспоставочным инструментам в гораздо большем объеме, чем по поставочным. Кроме того, использование инструментов без поставки базового актива значительно безопаснее с точки зрения ликвидности компании.

Но, несмотря на все достоинства срочных инструментов без поставки актива, они пока не получили должного распространения в России. Так, по информации Национальной валютной ассоциации, доля беспоставочных валютных форвардов в общем объеме валютных форвардов составляет на российском межбанковском рынке лишь треть. В то же время в Лондоне в общем объеме форвардов на пару доллар-рубль на контракты без поставки приходится 90% всего объема межбанковских операций.

Недавние изменения, внесенные в ст. 1062 ГК, обеспечили внебиржевые срочные сделки без поставки актива полной судебной защитой. Это позволяет надеяться, что работающий за рубежом внебиржевой срочный рынок начнет постепенно мигрировать в Россию. Следовательно, и деньги, которые на этих сделках зарабатывают иностранные посредники, также вернутся в нашу экономику. В этом заинтересовано и само государство, которое получит дополнительные налоги.