Аналитика и комментарии

28 марта 2018

нельзя что-то развивать, ограничивая

Огосударствление банковского рынка – на сегодняшний день не столько хлесткое выражение, сколько вполне реальное положение дел, поскольку банки с госучастием контролируют уже свыше 65 % совокупных активов банковской системы нашей страны. Как в этих условиях можно выровнять конкурентное поле? Отражается ли сложившееся положение дел на состоянии других сегментов финансового рынка? Есть ли возможности ограничить активность госбанков и какие меры, с этой точки зрения, представляются наиболее целесообразными? На эти и другие вопросы ответил в интервью NBJ заместитель руководителя Федеральной антимонопольной службы (ФАС) России Андрей КАШЕВАРОВ.

NBJ: Андрей, с того момента, как на санацию по новой схеме были отправлены три частных банка – ФК Открытие, БИНБАНК и Промсвязьбанк – прошло уже от четырех месяцев до полугода. Наверное, уже можно сделать выводы о том, как сказались эти решения о санации на состоянии конкуренции в банковской сфере. Поделитесь, пожалуйста, своими выводами по данному вопросу.

А. КАШЕВАРОВ: Прежде всего, я хочу сказать, что осуществленные Банком России меры по приобретению контроля в отношении некоторых кредитных организаций имели под собой все необходимые правовые основания, предусмотренные ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». Действия мегарегулятора при этом были направлены на сохранение на рынке действующих игроков. При этом надо учитывать, что в данных случаях речь шла об участниках, уход которых с рынка повлек бы за собой существенные негативные последствия для состояния конкуренции.

NBJ: А разве то, что теперь называют «огосударствлением» рынка – ситуацией, при которой банки с госучастием контролируют от 64% до 66% совокупных активов банковской системы, – не является негативным последствием для состояния конкуренции?

А. КАШЕВАРОВ: Давайте не забывать то, что по итогам окончания работы временной администрации в этих банках их акции (доли) должны будут перейти от Банка России другим лицам. Так что мы в любом случае имеем дело с временным явлением. Оценка ФАС такова, что меры по приобретению контроля в отношении некоторых кредитных организаций не должны оказать влияния на состояние конкуренции в сфере банковских услуг.

NBJ: Почему тогда мы видим возобновление дискуссии о необходимости ограничения активности госбанков при приобретении долей в частных банковских организациях? Не является ли эта дискуссия сама по себе свидетельством того, что не все в порядке с конкуренцией? И не приведет ли эта мера, если она будет реализована, к ущемлению возможностей госбанков?

А. КАШЕВАРОВ: Это сделать нереально по той простой причине, что сейчас у них несоразмерно больше возможностей по сравнению с частными участниками банковской системы. В сложившейся ситуации речь идет не об ущемлении интересов какой-либо группы банков, а о выравнивании конкуренции на рынке. И мы говорим, во-первых, о том, что в этом контексте было бы разумным ввести запрет на приобретение более 25% акций (долей) банков государством и аффилированными с ним лицами, за исключением ряда случаев. И во-вторых, необходимо пересмотреть критерии отбора при допущении банков к участию в госпрограммах, к получению госресурсов и т.д., то есть ко всему, что имеет отношение к приобретению пассивов.

NBJ: То есть критериями должны быть не размер балансов и не доля рынка, которую тот или иной банк контролирует в определенном сегменте...

А. КАШЕВАРОВ: И не факт участия государства в капитале организации. В первую очередь, мы предлагаем ориентироваться на рейтинги, присвоенные банкам рейтинговыми агентствами.

NBJ: Это хорошо, но у нас на сегодняшний день всего два рейтинговых агентства аккредитованы при ЦБ РФ. Это значит, что при решении вопроса о доступе того или иного банка к госресурсам учитываются только рейтинги, присвоенные этими организациями. Все говорит о том, что рынок рейтинговых услуг тоже не является конкурентным, не так ли?

А. КАШЕВАРОВ: Для него такая конструкция является вполне нормальной. Чтобы убедиться в этом, давайте посмотрим на страны с развитой экономикой. Там учитываются только рейтинги агентств «большой тройки»: Fitch, Standard & Poor’s и Moody’s Investor Service. Так что с этой точки зрения дело обстоит нормально. К тому же мы часто обращали внимание на то, что, когда на рынке всего два игрока, между ними сразу разворачивается очень жесткая конкуренция, ведь каждый стремится стать первым. А это само по себе является гарантией объективности рейтингов, которые присваивает одно из этих двух агентств.

NBJ: Примерно ту же оценку высказывают некоторые эксперты, когда речь идет о сложившейся на данный момент структуре банковского сектора. Да, у нас олигополия, признают они, но конкуренция возможна и в рамках олигополии, и достаточно острая.

А. КАШЕВАРОВ: Я бы поправил их. В таких условиях, скорее, следует говорить не о конкуренции, а о социалистическом соревновании. Конкуренция все же предполагает присутствие на рынке частных банков, частной инициативы, а у нас как раз налицо тенденция к ее угасанию. Именно ее и надо переламывать – в том числе и с помощью тех предложений, которые озвучивает Федеральная антимонопольная служба.

NBJ: Хорошо, но критерии доступа в один день не изменятся, а ситуацию с существенным увеличением госдоли на рынке банковских услуг все же трудно счесть нормальной. Может, выход из ситуации – в том, чтобы возобновить процесс приватизации госбанков, в первую очередь Сбербанка и ВТБ, по аналогии с тем, как это было сделано в середине 2000-х годов?

А. КАШЕВАРОВ: Надо, прежде всего, ответить самим себе на вопрос, какие цели мы ставим, инициируя приватизацию госбанков? Мы стремимся пополнить бюджет за счет продажи долей в этих активах или мы преследуем цель изменения их структуры собственности, сдвигая центр тяжести в пользу частной?

NBJ: А если нам важно и то, и другое?

А. КАШЕВАРОВ: Не в нынешней ситуации. Если мы преследуем вторую цель, то этого можно добиться другими способами – поощряя частную инициативу и создавая условия для того, чтобы частные банки могли развиваться. Об одном нашем предложении, предусматривающем изменение критериев доступа банков к госсредствам, я уже сказал. Что можно сделать еще? Смотрите сами: госбанки развиваются по всем канонам экономической теории, образуя финансово-промышленный капитал. Это естественный процесс. Если у них есть достаточно ресурсов, то они начинают приобретать активы в других секторах экономики.

NBJ: То есть идет огосударствление экономики в целом, не так ли?

А. КАШЕВАРОВ: Скажем так: в последнее время я и мои коллеги стали чаще, чем раньше, подписывать разрешения на приобретение госбанками активов в других отраслях экономики. Это тенденция, на которую стоит обратить внимание.

NBJ: Возможно, она определенным образом связана с тем, что банковский бизнес становится низкомаржинальным. Естественно, что у крупнейших игроков возникает желание зарабатывать средства в других, более доходных отраслях. Вы же сами сказали: несмотря на то, что они являются государственными, они ведут себя как рыночные игроки.

А. КАШЕВАРОВ: Не отрицаю, что это возможно, но хочу обратить ваше внимание, что у них, судя по их активности в качестве покупателей, достаточно средств для того, чтобы приобретать новые активы. Это говорит о том, что их банковский бизнес остается высокомаржинальным. И вот как раз проблема в том, что для них он такой, а для большинства частных участников рынка он низкомаржинальный.

NBJ: Олег Вьюгин в своем интервью, предоставленном нашему журналу, высказал такую идею, как ограничение возможностей роста балансов госбанков путем изъятия у них прибыли. Они в этом случае не смогут ее распределять, в том числе на приобретение новых активов, и тогда постепенно перестанут доминировать как на банковском рынке, так и в других отраслях экономики.

А. КАШЕВАРОВ: Подобная идея имеет право на существование, но она, на мой взгляд, является достаточно сложной в реализации. Работать, не имея средств для развития, равносильно тому, чтобы остановить прогресс. Не думаю, что государство ставит перед собой такую цель. Речь идет о выравнивании условий конкуренции, о том, чтобы создать условия, в которых частные банки могли бы реализовывать свою инициативу. Это во-первых, а во-вторых, очень сложно будет определить, какую часть заработанной прибыли госбанкам нужно будет оставлять для развития, а какую забирать с тем, чтобы они в силу своего дальнейшего роста не подавляли всех остальных игроков. Я так же не готов это считать, как не готов был в свое время поддержать идею об административном ограничении доли государства в банковском секторе.

Повторюсь: по моему убеждению, куда более конструктивным является путь, при котором государство не что-то отнимает, а что-то дает. В данном контексте – не отнимает у госбанков заработанную ими прибыль, пусть даже частично, а дает частным банкам доступ к ликвидности. В принципе, нельзя что-то развивать, ограничивая. Надо создавать точки роста и равные для всех условия хозяйствования, а не оставлять «на грядке» только госбанки, забирая у них прибыль.

NBJ: Когда смотришь на смежные с банковским сектора экономики, то возникает впечатление, что там складывается «зеркальная» ситуация. Например, участники страхового сектора открыто говорят, что там тоже начинают доминировать компании с госучастием.

А. КАШЕВАРОВ: И это вполне закономерно. Отвечая на один из ваших вопросов, я как раз отметил, что госбанки используют часть своей прибыли для приобретения активов в других секторах экономики. Нет ничего удивительного в том, что они в первую очередь обращают внимание на «смежников». Бизнес страховых, лизинговых и подобных компаний является для них более понятным. Им легче оценивать как перспективы, так и риски этого бизнеса. Поэтому мы видим тенденцию к росту доли государства на упомянутом вами страховом рынке. В 2017 году ФАС провела исследование состояния конкуренции на 11 рынках страховых услуг, и результаты свидетельствуют о том, что на большинстве из них, как и в сфере банковских услуг, наблюдается тенденция к ухудшению ситуации с конкуренцией. Несколько иной представляется ситуация, например, на рынке лизинговых услуг, поскольку, согласно исследованиям Службы, на федеральном уровне он достаточно конкурентен. Однако и в этой сфере лидирующие позиции занимают именно игроки с государственным участием в уставном капитале. В тройку лидеров входят государственные компании с совокупной долей около 30%. Существует вероятность дальнейшего роста этой доли, если госбанки будут дальше заходить и в другие сегменты финансового рынка.

NBJ: ЦБ РФ недавно заявил, что начал работу над созданием этического кодекса для участников финансового рынка. Непосредственным поводом для этого стало памятное письмо аналитика УК «Альфа Капитал». Принимает ли ФАС участие в работе над кодексом или в консультациях по отдельным его положениям?

А. КАШЕВАРОВ: Нет, пока в этой работе Служба участия не принимает, но в дорожной карте по развитию конкуренции в финансовой сфере могут быть отражены отдельным пунктом те принципы, которых мы предлагаем придерживаться при урегулировании или даже, скорее, при превентивной работе с возникновением подобных прецедентов.

NBJ: И каковы эти принципы?

А. КАШЕВАРОВ: Один из главных звучит так: если есть профессиональное суждение и его выработка и формулирование является основным видом деятельности – а именно так обстоит дело в случае с инвестиционным консультированием, – то не надо переводить это суждение в публичную плоскость. Оно предназначено для клиентов и должно быть адресовано только им, а не широкому кругу непрофессиональных инвесторов или в принципе людей, далеких от финансового рынка. В чем-то это можно сравнить с тайной исповеди, и хранить ее тем более важно, потому что ваше мнение, как инвестконсультанта, необязательно является истиной в последней инстанции. Кроме вас, на рынке есть другие люди, специализирующиеся в инвестиционном консультировании, есть рейтинговые агентства, оценивающие качество тех или иных банковских активов. Наконец, есть Центральный банк, который является регулятором банковского рынка и, соответственно, видит развитие ситуации в банке в динамике. Он отличает временные конъюнктурные колебания от системных проблем, и не факт, что инвестконсультанты могут во всех случаях сделать то же самое. Предав огласке свои выводы, вы, как инвестконсультант, рискуете попасть в неприятную ситуацию, когда ваше мнение окажется ошибочным, что поставит под вопрос ваш профессионализм.

Это во-первых. А во-вторых, потому, что обнародование суждения инвестконсультанта может привести к панической атаке на рынке и, как следствие, к оттоку капиталов из тех или иных активов, упомянутых в сообщениях подобных специалистов. В некоторых случаях этот отток может быть таким масштабным, что у компании или банка не останется шансов на выживание. Деньги любят тишину, это всем известно, и рекомендуется максимально придерживаться этого правила.

NBJ: Как вы считаете, должен ли этический кодекс, над которым работает Банк России, содержать санкции за нарушение отдельных его положений?

А. КАШЕВАРОВ: Имеющегося инструментария для пресечения подобного рода действий вполне достаточно, что мы доказали, когда применили санкцию к упомянутой вами выше управляющей компании. Кодекс же ставит перед собой другую цель – не наказывать за нарушения, а предупреждать их появление. Он призван задавать ориентиры по поводу того, что нужно, а что не нужно делать участникам финансового рынка.

NBJ: Еще один вопрос, который я хотела бы вам задать, заключается в следующем: в начале февраля текущего года также стало известно о том, что Банк России с этого года в рамках поведенческого надзора будет выявлять рекламу финансовых компаний и банков, содержащую признаки нарушений, и сообщать об этом в Федеральную антимонопольную службу (ФАС). С чем связано такое изменение привычной модели обнаружения подобных фактов и наказания банков и компаний за недостоверную рекламу? Ведь раньше этим занималась только ФАС?

А. КАШЕВАРОВ: Я могу пояснить следующее: в процессе осуществления надзора Центральный банк, весьма вероятно, видит больше, чем мы, и, соответственно, он может более точно оценить риски, которые недостоверная реклама может нанести как отдельным участникам, так и финансовому рынку в целом. В связи с переходом на риск-ориентированную модель в контроле и надзоре мы в настоящее время отказались от проведения плановых проверок и реагируем на обращения физических и юридических лиц по вопросу распространения недостоверной рекламы. В этом контексте можно только приветствовать то, что ЦБ РФ будет предоставлять нам соответствующую информацию.

NBJ: То есть схема такая: ЦБ РФ выявляет те факты, которые он считает нарушением закона «О рекламе», передает эти сведения ФАС, а вы...

А. КАШЕВАРОВ: А мы фильтруем полученную информацию, и в тех случаях, когда видим нарушение законодательства, применяем к организациям меры воздействия.

NBJ: К другим компаниям финансового сектора будет применяться та же модель?

А. КАШЕВАРОВ: Я не раз уже говорил, что в своей работе мы руководствуемся принципом «все действительное разумно, а все разумное действительно», и оценивать имеющие место прецеденты надо на предмет соответствия законодательству. Что увидим, то и оценим безотносительно того, будет ли речь идти о финансово-кредитных организациях или о компаниях, работающих в других сегментах финансового рынка.

беседовала Анастасия Скогорева
Поделиться:
 

Возврат к списку