НБЖ: Г-жа Георгиева, отношения России и Всемирного банка менялись с годами. Как бы вы охарактеризовали нынешний этап сотрудничества?

К. Георгиева: Группа Всемирного банка присутствует в России с самого начала реформ. Мы осуществляем проекты в поддержку реформ, а также делимся с Россией нашим опытом подготовки и реализации проектов развития. В начале 90-х гг. России были необходимы деньги. Сегодня, слава Богу, деньги в России есть. Поэтому характер работы группы Всемирного банка в России меняется. Во-первых, в проектах растет доля российского софинансирования. Если в прошлом проекты реализовывались в основном за счет средств привлеченных кредитов Всемирного банка, то теперь доля этих кредитов во многих проектах меньше 50%, а в будущем должна снизиться до 10%.

Во-вторых, в группу Всемирного банка входят как подразделения, работающие под суверенные гарантии, так и подразделения, которые могут работать без них, а это позволяет банку более гибко реагировать на различные потребности российской экономики. Так, Международная финансовая корпорация (МФК), входящая в группу Всемирного банка, работает напрямую с частным сектором, и в этом году объем ее инвестиций составит $800 млн. Сегодня Россия занимает первое место в планах МФК по всему миру.

Но самое важное - это растущая роль России не как клиента банка, но как его акционера, собственника. Исходя из этого, повысился и уровень нашего общения - теперь мы общаемся по таким вопросам, как глобальное лидерство России в рамках «восьмерки», развитие России как фактор стабильности в глобальном плане.

НБЖ: А каков объем проектов Всемирного банка?

К. Георгиева: На сегодняшний день портфель проектов Всемирного банка, реализованных под суверенные гарантии, оценивается в $2 млрд.; общий объем кредитования Российской Федерации Всемирным банком составляет около $13,5 млрд.; общий объем инвестиций МФК в частный сектор России достигает $2,9 млрд., в том числе $527 млн. в виде синдицированных кредитов, а размер гарантий Многостороннего агентства по инвестиционным гарантиям (МАГИ), также входящего в группу Всемирного банка, составляет порядка $500 млн.

Что касается новых программ, которые мы разрабатываем вместе с российским правительством, то вклад Всемирного банка в эти проекты оценивается в $200 млн. У МФК таких программ на $800 млн., у МАГИ - более чем на $350 млн. Среди проектов, которые планируется реализовать с участием Всемирного банка, - реформа судебной системы, создание особых экономических зон, технопарки.

Среди уже реализованных проектов чрезвычайно важны социальные программы в области здравоохранения, образования.

Наш проект по информатизации образования был признан лучшим в этой области за 2005 г. самими учителями. Его идея заключается в том, что дети, например в Хабаровске, имеют доступ к тем же учебным материалам, что и московские школьники, а учителя получают одинаково качественную подготовку. Для такого большого государства, как Россия, важно обеспечить максимально одинаковые условия для всех.

Другая часть наших проектов связана с реформой административных институтов, таких как налоговая и таможенная службы, Росгидромет, статистика, кадастровая служба.

НБЖ: В последнем докладе Всемирного банка об экономическом положении в России говорится о том, что в ближайшее время возможен инвестиционный бум. Готова ли, на ваш взгляд, наша банковская система к такому повороту событий?

К. Георгиева: Сейчас крупные российские компании заимствуют за рубежом, а это признак того, что инвестиционные возможности российской банковской системы не столь велики, как требуется.

Если оглянуться назад, то в прошлом российские банки были самым неразвитым сектором экономики. И сегодня они все еще находятся в процессе развития. Но если судить по доле банковских активов в ВВП, все говорит о том, что они оказывают сдерживающее воздействие на развитие экономики.

Безусловно, надо продолжать банковскую реформу. Чуда не будет, нельзя за один шаг пройти тот путь, на который западные банки потратили столетия. Очевидно одно - развитие банковской системы надо поощрять.

В прошлом году была создана система страхования вкладов, что очень важно для повышения доверия россиян к банкам. Наряду с этим произошло сокращение числа банков. Эти изменения способствуют развитию, но при этом и представляют определенные сложности для банковской системы.

НБЖ:Можете ли вы назвать случай, когда ваши партнеры из российских банков не смогли соответствовать вашим требованиям?

К. Георгиева: Таких проблем не возникало, т. к. мы внимательно готовим контракты и при направлении денежных потоков всегда учитываем сложности местной банковской системы.

У нас даже разрабатывался один проект, направленный на улучшение доступа малых предприятий к финансовым ресурсам через капитализацию региональных банков и улучшение их работы. Еще важнее совершенствовать функционирование всей банковской системы. Поэтому мы сконцентрировали наши усилия на поддержке Центробанка в его реформах, на предоставлении независимой экспертизы. Мы также активно работаем с ФСФР, т. к. считаем важным ускорение оборота капиталов в России.

В этом году завершается проект развития рынка капиталов, осуществляемый Всемирным банком совместно с ФСФР и Министерством финансов РФ. Кроме того, многое делается для развития региональных банков по линии МФК, и за последнее время доля этих проектов достигла своего максимума.

Региональные банки пользуются у нас большим уважением, поскольку они работают и развиваются в непростых условиях

НБЖ: Меморандум Всемирного банка об экономическом положении в России зафиксировал ухудшение ситуации в регионах. Связано ли это, на ваш взгляд, с недостаточным развитием и слабостью региональных банков?

К. Георгиева: Региональные банки пользуются у нас большим уважением, поскольку они работают и развиваются в очень непростых условиях. Во время кризиса 1998 г. ряд московских банков прекратили свое существование, в то время как многие региональные банки продолжали работать.

Но в последние год-два российские регионы находятся уже в новой ситуации. После 1998 г. экономический подъем наблюдался практически по всей России. А вот в 2004 и 2005 гг. увеличивается дифференциация регионов. Появились быстроразвивающиеся регионы, такие как Москва, Самарская, Ульяновская области. И в то же время увеличивается число областей, где экономика растет очень медленно или вообще не растет. Преимущества, появившиеся после кризиса, - дешевый рубль, дешевая рабочая сила, большие неиспользованные мощности - уже практически исчерпаны.

Сегодня проблема депрессивных регионов стоит очень остро, и это напрямую касается банков. Получается замкнутый круг: если регион депрессивный, то там нет инвестиций. Но нет и механизмов инвестирования, т. к. банки в этих регионах недостаточно развиты.

Существует два подхода к региональному развитию. Один заключается в том, чтобы доставить инвестиционный капитал, а если нужно - и людей, туда, где есть хлеб (т. е. потенциал, перспектива развития). Второй - оставить в покое и капитал, и людей, и они сами пойдут туда, где есть хлеб. Конечно, эти подходы следует уравновешивать, но нам кажется, что капиталу надо дать возможность самому идти туда, где существуют преимущества. Если в регионах есть объекты для инвестиций, хорошо работает банковская система, на них и надо делать основной упор.

Мы убеждены, что средний и малый бизнес это естественная ниша для региональных банков

При реализации программ развития региональные банки должны иметь возможность принимать участие в тендерах. Для ряда программ местные банки лучше подходят, поскольку они лучше знают условия, присущие их региону.

НБЖ: Когда вы предлагаете свои программы властям, вы чувствуете, что вас понимают, или вам приходится доказывать их важность?

К. Георгиева: У нас хороший диалог с Минэкономразвития. Работающие там люди сознают, что страна остро нуждается в развитии малого и среднего предпринимательства. И делать это нужно так, чтобы потом не пришлось повторять слова Виктора Черномырдина, дескать «хотели как лучше, а получилось как всегда».

Мы поддерживаем развитие малого бизнеса, потому что в России очень высока концентрация крупного капитала и производства. Без мощного среднего и малого бизнеса трудно рассчитывать на всеобщее благоденствие. Мы убеждены, что средний и малый бизнес - это естественная ниша для региональных банков.

Поэтому мы рекомендуем, к примеру, программу «Первый шаг». Человеку трудно решиться начать свое дело, но если будет поддержка, то и смельчаков станет больше. Есть программа коммерциализации и стимулирования науки в региональных НИИ и вузах. Такие программы также могут работать с помощью местных банков. Но при этом не следует менять существующие правила игры, ограничивать местную конкуренцию.

НБЖ: Не могли бы вы назвать программы, которые были приняты сразу, и те, необходимость которых пришлось долго доказывать?

К. Георгиева: Программа, потребовавшая больших усилий, касалась борьбы с инфекционными заболеваниями, в частности со СПИДом и туберкулезом. Нашим экспертам даже пришлось провести специальное исследование и создать экономическую модель, которая показала, что ждет Россию, если и дальше игнорировать борьбу со СПИДом. Оказалось, что цена вопроса - 5% ВВП. И когда проблема была поставлена в жесткой экономической плоскости, правительство согласилось с нами

Противоположный пример - реформа судебной системы. Все понимают, что когда нет доверия к судам, то нет предпринимательства, нет и доверия к государству. Но это не означает, что реформа судебной системы дело простое. Она предполагает заинтересованность не только со стороны правительства, но и со стороны судей.

НБЖ: Могли бы вы назвать регионы, где сотрудничество с банками развивается наиболее плодотворно?

К. Георгиева: У нас много партнеров в регионах. Так, в Южном округе есть интересный опыт поддержки малого бизнеса, в Хабаровске - сильный интерес к той же тематике. Мы изучали проблему того, как региональные банки ищут свое место на рынке и пытаются использовать свои преимущества.

Сейчас резко обострилась конкуренция на банковском рынке. А это означает, что банки вынуждены идти на более высокие риски. Для слабокапитализированных банков, среди которых очень много региональных, это опасная тенденция. Может случиться так, что благоприятная конъюнктура закончится, и инвестиционные и потребительские кредиты резко пойдут вниз: Будут ли готовы банки к таким изменениям? Как это отразится на небольших банках?

Поэтому мы с пониманием относимся к позиции Центробанка в вопросе капитализации в соответствии с «Базелем II». Но для региональных банков это очень непростой момент. В маленьких городах есть своя специфика работы, и там нужны свои банки.

Так ли уж необходим «Базель» маленьким городским банкам? Это принципиальный вопрос. Важно не потерять их роль в российской экономике, которая построена на территории большой страны с различной концентрацией населения, неодинаковой плотностью банковских учреждений. Во Всемирном банке понимают такую специфику, и к рассмотрению этих вопросов мы подходим очень осторожно.

НБЖ: Расскажите немного о себе.

К. Георгиева: Я родилась в Софии, окончила Софийский университет, работала в Болгарии. В 1987 г. окончила Лондонскую школу экономики. Уже 13 лет работаю во Всемирном банке. Самое экзотичное место, где я трудилась, - остров Фиджи в южной части Тихого океана. Работала в Австралии, в Шотландии, в США, но самое любимое место - Болгария.

НБЖ: А где ваш дом?

К. Георгиева: Сложный вопрос. Есть дом в Софии, но есть дом и в Вашингтоне. А вы знаете, где я живу в Москве? Там, где раньше жил Георгий Димитров: тот же самый дом, та же самая квартира!

НБЖ: Всегда считалось, что профессия экономиста - одна из скучнейших. Ваш пример это полностью опровергает.

К. Георгиева: Конечно, можно проработать всю жизнь бухгалтером. Но экономика охватывает самые разные сферы деятельности. Я решала экономические вопросы в области природных ресурсов, охраны окружающей среды, в частности парниковых газов. Группа, которой я руководила, занималась становлением рынка квот на выбросы углерода - сегодня это многомиллиардный рынок. А мы закладывали его основы еще в конце 90-х гг. В общем, экономика позволяет человеку заниматься творчеством. Но только если повезет.

НБЖ: Вы ощущаете здесь языковый барьер?

К. Георгиева: Нет. Русский язык я учила в школе, в Болгарии. Он близок к болгарскому, но грамматика очень трудная. Мы все понимаем, но ошибки делаем постоянно.

Мои друзья в Болгарии говорят, что я не приобрела акцента за многие годы жизни за границей. Единственное исключение - я не по-болгарски киваю головой, когда хочу сказать «да».