НБЖ: Марина Юрьевна, инвестиции в произведения искусства в России по известным причинам очень долго не были популярны. Вспомните хотя бы фильм «Старики-разбойники», где украденную картину возвращают в музей - она никому не нужна. Не смущало ли вас это, когда вы решили предложить своим состоятельным клиентам сохранять нажитый капитал с помощью вложений в Fine Art?

М. Ситнина: Смущало и смущает. Тем не менее мы обратились к направлению art-banking, потому что инвестиционная привлекательность арт-рынка не могла не заинтересовать богатых людей. По доходности он сопоставим и даже в ряде случаев превосходит фондовый рынок. Именно для того, чтобы эти инвестиции стали возможными, чтобы процесс приобретения произведений искусства был настолько же технологичным и комфортным, каким стала покупка акций или облигаций, мы и взялись за artbanking.

Art-banking, или финансово-консультационное сопровождение инвестиций в искусство, - это новый и крайне интересный проект. Нам многое еще предстоит преодолеть. Например, если мы вспомним фондовый рынок начала 90-х гг., он отчаянно напоминал сегодняшний арт-рынок в России. Это был период полного отсутствия регуляции, лицензирования, инфраструктуры, понятных правил. И надо сказать, что все перечисленные мною характеристики относятся не только к российскому, но и в той или иной мере вообще к арт-рынкам большинства стран.

Государство зачастую не слишком заинтересовано в развитии инфраструктуры арт-рынка. Для него что важно? Чтобы произведения искусства находились в музеях, в его собственности или управлении. Как правило, и арт-дилеры очень активно сопротивляются развитию инфраструктуры рынка, потому что в обстановке непрозрачности возникает повышенная возможность получения доходов. Это лобби настолько сильно во многих странах, что государство с трудом его преодолевает. Хотя, с другой стороны, многие государства волнует проблема сохранности культурного наследия. И это замечательно.

Сейчас у нас в стране государственные структуры уделяют все больше внимания сохранению культурного наследия, развитию художественного рынка, поддержке частного коллекционирования. А составляющей этого процесса должно стать развитие инфраструктуры, что облегчает возможность инвестиций в культурное наследие.

В начале весны Совет Федерации хочет провести «круглый стол», посвященный проблемам культурно-художественного наследия России и, в частности, возрождению традиций российского меценатства: как сделать так, чтобы облегчить инвесторам возможность покупать произведения искусства и сохранять их как национальное достояние.

Кстати, когда в сентябре прошлого года мы проводили выставку картин мастеров фламандской школы XVI-XVII веков в Москве в Историческом музее, мы надеялись, что она тоже поспособствует развитию меценатства. Почему мы вспомнили о фламандцах? Потому что в этот период как раз зарождалось банковское дело. В Нидерландах расцвет живописи был связан с развитием промышленности. Там активно развивались торговля, валютообменные операции - и это давало стимул развитию искусства. А вложения в произведения искусства всегда считались очень выгодными и надежными, и рассматривались как долгосрочные инвестиции.

Достаточно вспомнить 1929 год, Великую депрессию в Америке. Тогда тысячи людей оказались на грани самоубийства, потому что все активы обесценились, кроме одного - произведений искусства. Только их обладатели не потеряли свои деньги.

НБЖ: Но и продать они их тоже не могли. Не было покупателей.

М. Ситнина: В то время - нет, согласна. Но, тем не менее, коллекционер может сохранить и продать через несколько лет часть своей коллекции. Это лучше, чем все потерять. И потом, существуют «эмоциональные дивиденды».

НБЖ: Достаточен ли спрос в России сегодня на подобные услуги? Каков потенциал отечественного артрынка?

М. Ситнина: Потенциал рынка огромен. У нас уже есть немало миллионеров, богатых людей. Однако целый ряд проблем тормозит развитие этого рынка как объекта инвестиционных возможностей. Первая - это регуляция ввоза и вывоза. Если было отменено государственное налогообложение при ввозе физическими лицами произведений искусства в Россию, то с вывозом их все обстоит гораздо сложнее.

Русский арт-рынок пока не интегрирован в общемировой рынок, он отрезан от него. А когда сделки носят узколокализованный характер, соответственно появляются дополнительные возможности для различного рода злоупотреблений, ограничивается покупательный спрос. Потому что купить нечто такое, чем ты фактически не можешь распоряжаться, готовы далеко не все.

Вторая проблема - отсутствие механизма определения справедливой рыночной цены. Да, у нас есть в стране прекрасные высококвалифицированные эксперты. Но один вопрос - это определение подлинности работы, и другой - определение ее рыночной стоимости. Да и с подлинностью не все просто. Работа может быть подлинной и стоить дорого или дешево. Или фальшивкой и не стоить ничего. Мы знаем немало случаев, когда за подлинник выдавалась подделка, но за неверную оценку ответственности никто не несет. За рубежом эксперт, который, допустим, неправильно оценил картину в $60 млн., тоже не может отвечать за ошибку собственным имуществом. Но на Западе очень дорога репутация: одна неправильная оценка, и ты теряешь свой хлеб. Кроме того, на Западе существует страхование риска неправильной экспертной оценки. А у нас подобный вид страхования пока мало развит.

Если бы клиенты могли быть уверены, что получают объективную экспертную оценку, если бы была развитая система страхования ответственности экспертов, если бы, если бы...

Но потенциально арт-рынок очень емкий, интересный, и развитие его крайне важно, потому что это наше культурное достояние. Вспомните, что Третьяковская галерея тоже начиналась с частного собрания...

НБЖ: Бывает ли так, что человек хочет вложить деньги в произведения искусства, но не может определить свои пристрастия. Вы ему помогаете?

М. Ситнина: Практика показывает, что клиента, который всегда покупал акции, убедить вложиться в картины или скульптуры достаточно сложно. Как правило, готовы к инвестициям в искусство люди, любящие его, имеющие представление о стоимости различных сегментов арт-рынка.

Это единственный вид капиталовложений, который имеет духовную составляющую. Облигацию или акцию не повесишь на стену. А произведения искусства это всетаки инвестиция в себя. В свое качество жизни. В свое удовольствие.

НБЖ: Помните в «Саге о Форсайтах» холодный, прагматичный Сомс нежно любил свою коллекцию картин, хотя и четко просчитывал, когда какую следует продать. Есть ли у нас такие люди в России?

М. Ситнина: Есть, конечно, есть.

НБЖ: Как вы готовите специалистов, которые работают с подобными клиентами?

М. Ситнина: Мы далеки от амбиций давать нашим клиентам какие-то оценки в области искусства. Мы оказываем услуги тем, кто готов вложить свои деньги в произведения искусства, получил произведение искусства в наследство или решил начать собирать коллекцию. Мы можем оказать помощь в финансовом сопровождении сделок и сопутствующих операций, порекомендовать подходящих консультантов и экспертов, проанализировать риски и способы управления ими. Например, один клиент хотел купить конкретное произведение старого мастера. Он обращался к экспертам, те давали ему разного рода консультации, которые с нашей точки зрения нуждались в подтверждении. Мы дали ему соответствующие рекомендации по проведению дополнительной экспертизы и определению истории владения - и, как оказалось, уберегли от очень дорогостоящей ошибки.

НБЖ: Вы можете после заключения одного эксперта пригласить другого, если сомневаетесь в правильности оценки?

М. Ситнина: В мире есть признанные эксперты. В России тоже они есть. Но зачастую важно не то, в какую организацию ты обращаешься, важно найти правильного специалиста, возможно, требуется обратиться сразу к нескольким экспертам, в том числе и зарубежным. Западные аукционные дома дают оценку справедливой рыночной цены. Можно такую услугу заказывать. Мы этим занимаемся, можем привлечь и западных экспертов (если речь идет, например, о западноевропейском искусстве).

НБЖ: Есть ли у вас иностранные клиенты, которые хотели бы купить на российском рынке русские произведения?

М. Ситнина: Видите ли, каждый раз, когда речь идет о той или иной работе, нужно очень четко себе представлять, может ли она быть вывезена за границу. Наша цельэто скорее ввоз в страну произведений русского искусства и помощь в приобретении предметов искусства в России.

НБЖ: Может ли взять кто-нибудь из клиентов кредит под обеспечение антиквариатом или коллекцией?

М. Ситнина: Пока это только теоретическая возможность. Банк может решить дать клиенту кредит под залог произведения искусства, но как поточная услуга она в России отсутствует, и одна из причин этого - проблема оценки и реализации залога.

НБЖ: Появятся ли на нашем артрынке инвестиционные фонды, подобные тем, что существуют за рубежом?

М. Ситнина: Мы очень надеемся, что они будут. Это как раз один из способов коллективных инвестиций, который бы значительно облегчил процесс покупки серьезных коллекций.

НБЖ: О чем должны знать те, кто хочет вкладывать деньги в произведения искусства?

М. Ситнина: Они должны четко представлять все существующие риски и искать консультантов, способных дать правильные рекомендации. Как раз об этом мы написали брошюру для своих клиентов - некое пособие по тому, как избежать базовых ошибок, как инвестировать, что такое артрынок, причем стремились описать его в терминах финансового рынка, понятных бизнесменам, - капитализация, ликвидность, волатильность, коррелированность с фондовым рынком и т. д. Сейчас нет возможности ее пересказывать - приходите, становитесь клиентом.

Основное правило при инвестировании в произведения искусства - нужно вкладывать деньги только в лучшее и помнить, что главная ценность - это то удовольствие, которое вы получаете от произведений искусства.

НБЖ: Какие произведения искусства вы сами предпочитаете?

М. Ситнина: Я достаточно консервативна, очень люблю старых мастеров, импрессионистов, русское искусство начало XX века. Вообще люблю все красивое!