НБЖ: Владимир Николаевич, поговаривают, что роль Сталина в сериале «Московская сага» стоила вам больших денег. Это так?

В. Миронов: Знаете, одна газета так и написала, что я купил себе роль. Но я легко доказал главному редактору, что это не так. Проект телесериала реализован исключительно на деньги правительства Москвы. Когда я сказал редактору, что могу подать на газету в суд, он в качестве компенсации предоставил мне возможность выступить на их страницах. И я написал свой «ответ Керзону». Надо отдать должное газете, его опубликовали полностью.

НБЖ: И все-таки, какова история вашего появления в сериале?

В. Миронов: Я действительно посодействовал в поисках денег для фильма в «Газпроме». Режиссер и продюсер мои давние товарищи Дмитрий и Антон Барщевские - были мне очень благодарны, спрашивали, чего я бы хотел получить за помощь? Вот тогда я и набрался смелости, попросил посмотреть меня на роль вождя всех времен и народов. Сходство было, мне об этом не раз говорили.

НБЖ: Ну и как отреагировали киношники на такую просьбу?

В. Миронов: Мужественно. Они устроили пробы, причем у меня были серьезные конкуренты. Игорь Кваша, например. Но когда я, загримированный (хотя меня и гримировать-то особо не надо), в мундире, вошел в помещение, где сидели несколько актеров театра имени Шота Руставели, грузины при виде меня вытянулись. Тут режиссер руками развел: все ясно. Он поверил в меня, непрофессионального актера.

НБЖ: И прямо сразу отправил вас на съемочную площадку?

В. Миронов: Нет, конечно. Я не сразу вошел в роль, сначала было безумно неловко кривляться, изображать кого-то. Но от серии к серии уверенность росла, появлялись нужные навыки. Вкакой-то момент я почувствовал: за тобой страна, товарищ Сталин, надо руководить народом!

НБЖ: Газеты писали, что прежде чем играть в сериале, вы полтора года занимались с педагогом из МХАТа...

В. Миронов: Я два-три раза встречался с одним актером, который играл на сцене Сталина. Очень уважаемый пожилой человек, сам был знаком с вождем. Этот актер помог мне, как говорят профессионалы, расставить правильно цезуру. То есть научил, где и когда держать паузу. У нас ведь сложилось неверное представление, что Сталин произносил слова очень медленно. А на самом деле - посмотрите старую кинохронику - он говорил очень быстро, темпераментно. И с сильным грузинским акцентом. Мне правильно построенная речь очень помогла.

НБЖ: Трудно было вам, непрофессионалу, работать рядом со звездами? С Балуевым, Соломиным, Чуриковой?

В. Миронов: По сценарию Сталин чаще всего соприкасался со своим личным доктором, которого играл Юрий Соломин. А Юрий Мефодиевич - это интеллигентнейший человек. Однажды мы с ним снимались до шести часов утра. И я сказал, что у нас сталинский стиль работы - по ночам. Он в ответ пошутил, что сталинской премии нам за это не дадут. Я очень благодарен режиссеру, он действительно профессионально строил мою роль.

«Я хоть и банкир, но думаю не только о материальных ценностях»

Мне режиссер говорил: «Не надо особенно играть. Не делайте ничего лишнего, будьте самим собой. Никакого страшного выражения лица. Наоборот, расслабьтесь».

Однажды я вдруг ощутил, что от этого очень неоднозначного, очень противоречивого персонажа исходит какая-то громадная энергия. И она действует на окружающих. Даже сейчас, когда прошло более полувека после его смерти.

 Был случай, когда я в форме генералиссимуса вместе с актером, который играл Берия, ехал на съемки и на аэродроме в Тушино нас останавливал охранник. Сталин: «Да как ты посмел!» Охранник в страхе вытягивается в струнку. Берия: «Мы тебя репрессируем!» Охранник уже еле живой: «За что?»

НБЖ: После выхода «Московской саги» некоторые критики писали, что ваш Сталин слишком «белый и пушистый». Что тиран не может быть таким.

В. Миронов: Я не пытался сделать доброго Сталина. Но и не пытался играть гротеск, как это делают сейчас другие актеры. Например, Суханов в «Детях Арбата». Кажется, страх к «вождю народов» до сих пор в крови у нашей интеллигенции, поэтому деятели культуры пытаются избыть этот страх хохмой, издевкой, гротеском. Не был Сталин таким, как его показывают. Много чего было в нем. Гениальное зло. Грандиозная жестокость. Но жалким или смешным он не был.

И эпоха тогда была очень жестокая. Очень кровавая. Еще Карл Маркс писал, что революция крепостных рабов в России заведомо будет безумно кровавой. Так оно и получилось. Четыре века крепостничества, когда людей продавали как скот, не могли не дать взрыв грандиозной жестокости.

НБЖ: Как к вашей трактовке образа отнесся автор романа Василий Аксенов?

В. Миронов: Я не думаю, что мой Сталин ему понравился. В романе Сталин тоже выведен в гротескном виде. Помните, там есть сцена, когда он две недели не может сходить в туалет. И приезжает его доктор делает ему клизму: Читаешь эти пять или шесть страниц и просто чувствуешь, что весь Кремль в дерьме.

НБЖ: А гонорар вы получали за участие в съемках?

В. Миронов: Да. Двести долларов за съемочный день. Трудовые, актерские. Для начинающего актера неплохо.

НБЖ: Не хотите ли продолжить карьеру киноактера?

В. Миронов: Да, мне опять предложили роль Сталина. Собираюсь сниматься у того же режиссера, продюсера и сценариста в новом фильме по роману Рыбакова «Тяжелый песок». Это будет сериал, пока речь идет о двенадцати сериях. И жду (смеется) предложений из Голливуда!

«Однажды я вдруг ощутил, что от этого очень неоднозначного, очень противоречивого персонажа исходит какая-то громадная энергия. И она действует на окружающих. Даже сейчас, когда прошло более полувека после его смерти»

НБЖ: Не боитесь повториться?

В. Миронов: Вы знаете, Сталин достаточно сложная и многогранная личность. Я только к концу «Московской саги» по настоящему понял, как надо его играть. Вот, например, Жан Габен или Депардье - они не играют своих персонажей, они играют самих себя. И я понял, что мне не надо изображать вождя. Надо оставаться самим собой. К примеру, мы с режиссером отказались от штампа «Сталин курит трубку». Потому что я сам не курю и с трубкой выгляжу очень неестественно. Зато очень естественно выпиваю, и «Киндзмараули», и «Хванчкару». Когда я остаюсь сам собой, с ролью все нормально.

НБЖ: Судя по всему, вы давно питаете интерес к подобным историческим личностям. У вас, смотрю, на полке портрет Че Гевары.

В. Миронов: Меня всегда интересовала история. Она далеко не так однозначна. Ведь если крестьянские сыновья могли получить высшее образование, стать и генералами, и писателями, и инженерами, то, значит, в жизни советского народа реально происходили огромные позитивные сдвиги. Нельзя все мазать одной только черной краской. Разное было. Социальная защищенность, оптимизм, вера в будущее - разве с этим поспоришь? Я както зашел в одно учреждение, а там женщины говорят: «Это вы играли Сталина в фильме «Московская сага»? Когда вы умерли в прошлой серии, мы так все плакали!» Почему народ сегодня тянется к той эпохе? Не потому, что хочет сильную руку. А потому, что тогда каждый чувствовал себя гораздо увереннее. Может быть, та свобода была иллюзорной. Но это не было лишь следствием пропаганды. Ведь люди жили с реальным ощущением, что они поднимаются с колен, что они наполняются человеческим достоинством. Невозможно было ни выиграть войну с фашизмом, ни выйти в космос, ни превратить страну в мировую державу, если бы не чувство достоинства.

«Мне опять предложили роль Сталина. Собираюсь сниматься у того же режиссера, продюсера и сценариста в новом фильме по роману Рыбакова «Тяжелый песок». Это будет сериал, пока речь идет о двенадцати сериях. И жду предложений из Голливуда!»

НБЖ: А почему Че Гевара? Вот недавно одна из больших газет опубликовала вашу статью о нем.

В. Миронов: Я хоть и банкир, но думаю не только о материальных ценностях. Мы сейчас порабощены своими технологиями, которые порождают в нас все новые желания и потребности, заставляя нас крутиться словно белка в колесе. А Че Гевара это яркий образ возможности другой жизни. Недаром Че является символом антиглобалистов, которые настаивают, что не все в нашем мире - рынок и товар. Что есть какие-то вещи, которые не должны быть товаром. Че Гевара в данном случае - альтернатива обществу предельной рациональности и расчета.

НБЖ: Вы профессор политологии и политической философии, преподаете в МГИМО. Зачем вам, преуспевающему банкиру, тратить время на студентов?

В. Миронов: Я получаю от этого огромное удовольствие. Общение с молодежью заряжает энергией, особенно если молодежь толковая. Я с удовольствием занимаюсь наукой, это моя изначальная профессия, очень важное направление жизни.

НБЖ: Ваша диссертация посвящена Ницше. Такой сложный, такой противоречивый, многими отвергаемый философ, чем он вам интересен?

В. Миронов: Знаете, когда я начал прилагать методологию Ницше, такие его категории, как восстание рабов, воля к власти, нигилизм, большая политика, к истории ХХ века, то мне многое стало ясно. Действительно, когда умирает Бог, у огромных масс полностью пропадают вера в идеалы и сдерживающие моральные запреты. И люди впадают в состояние нигилизма полного безверия, ощущения бессмысленности и абсурда жизни. И наша революция, и другие революции были реакцией восставших масс на смерть Бога. ГУЛАГ, Освенцим, мировые войны и революции были, по Ницше, чудовищным способом борьбы против нигилизма. В противовес идеи Бога XX век возвестил устами Ницше идеал сверхчеловека.

НБЖ: Говорят, вы свободно изъясняетесь на английском и на французском ...

В. Миронов: Да, я же окончил МГИМО. Потом долго учился во Франции и был первым русским, который в начале 90-х получил диплом Национальной школы администрации. Ее оканчивают все французские премьеры и президенты. Проучился там почти год. По-итальянски тоже говорю, потому что у меня кандидатская диссертация по Италии.

НБЖ: У вас есть нереализованная мечта?

В. Миронов: Да. Хочется жить намного более интенсивно, более ярко. Может быть, именно поэтому мне так дорог Ницше: Для меня он как некий шерпа-проводник, который своей феноменальной свободой максимально раздвигает границы нашего существования. Даже его безумие, по выражению Мишеля Фуко, это некое послание, которое мы, современные люди, зашоренные нашей мелочной эпохой, пока понять не в силах. Я пытаюсь разгадать это послание.