Как министр финансов, Полсон должен был сделать все возможное и невозможное, чтобы спасти страну от финансового коллапса; как бывший главный исполнительный директор Goldman Sachs, он должен был сделать это так, чтобы его потом не обвинили в лоббировании интересов банка, которому он отдал 32 года жизни. Первую задачу он выполнил неплохо, вторую - с гораздо меньшим успехом. По прошествии трех лет после банкротства Lehman Brothers и «выкупа» крупнейших банков США Полсона продолжают обвинять во всех смертных грехах.

ОТ НИКСОНА ДО БУША-МЛАДШЕГO

74-й министр финансов США родился 28 марта 1946 года в Чикаго, штат Иллинойс. Его отец Генри Мерритт Полсон владел торговым предприятием, занимавшимся оптовой реализацией ювелирных изделий. О профессиональной деятельности матери будущего министра финансов, Марианны Полсон, ничего не известно. Зато из мемуаров самого Генри Полсона-младшего можно узнать, что его родители были истовыми республиканцами, и только после смерти мужа мать Полсона стала медленно меняться в своих политических симпатиях в сторону демократов.

Карьера Полсона-младшего началась в 1970 году с должности в секретариате министерства обороны США. В 1972 году он перешел на работу в Белый дом в качестве референта и участвовал в заседаниях Совета по внутренней политике при президенте Ричарде Никсоне. Подобная карьера для человека, только-только достигшего 25 лет, могла бы показаться блистательной, если бы не одно «но»: тогдашним шефом Полсона был один из ближайших советников президента Ричарда Никсона Джон Эрлихман. В 1973 году Эр-лихман, обвиненный в причастности к знаменитому Уотергейтскому делу, был уволен из президентского аппарата и привлечен к суду по обвинению в заговоре и препятствовании расследованию «Уотергейта». Экс-руководитель так называемой группы «водопроводчиков» - специально созданной службы безопасности, занимавшейся незаконной слежкой за политическими оппонентами республиканцев, - провел в тюрьме полтора года.

Разочаровавшийся в политике Генри Полсон предпочел уйти в частный бизнес - в инвестиционный банк Goldman Sachs, который, по признанию самого будущего министра финансов, в 1974 году очень мало напоминал гиганта образца 2008 года. «Банк не был лидером ни в сфере андеррайтинга, ни на рынке слияний и поглощений, - писал впоследствии Генри Полсон. - Фактически он совершал лишь несколько сделок». Но на молодого финансиста произвели большое впечатление тогдашние топы Goldman, не меньшую роль сыграло и то, что ему предоставили карт-бланш на реализацию нескольких инвестиционных проектов.

Карьера Генри Полсона в Goldman Sachs могла бы показаться чудом в любой другой стране, но не в США. В 1982 году он стал партнером компании, в 1983-1988 годах координировал работу сектора банковского инвестирования по среднезападному региону, а с 1988 по 1990 год являлся управляющим партнером чикагского филиала фирмы. В 1990 году Полсон был назначен одним из руководителей инвестиционного отдела, в 1994 Г°ДУ его кандидатура была утверждена на должности президента и директора компании по оперативному управлению. В 1998 году Полсон вошел в число владельцев Goldman Sachs, а в 1999 году получил посты председателя совета директоров и исполнительного директора компании, которые занимал до 2006 года.

К 2006 году - моменту, когда Полсон стал СЕО «Голдмана», сам банк изменился до неузнаваемости: из классической инвестиционной компании он превратился в хеджевый фонд, оперирующий на рынке ценных бумаг активами других игроков. Подобная деятельность была более чем прибыльной, поэтому нет ничего удивительного в том, что Goldman Sachs к середине гооо-ых годов вошел в число крупнейших американских инвестиционных банков. Полсон в качестве главы «Голдмана» занимал по итогам 2005 года 81-ю позицию в списке самых высокооплачиваемых топ-менеджеров США: только за отчетный год он заработал более 38 млн долларов. В гооб году будущий министр финансов США являлся крупнейшим частным акционером Goldman Sachs: он владел 4,58 млн акций компании общей стоимостью около 700 млн долларов.

Не стоит думать, что Полсон был единственным столь хорошо оплачиваемым банкиром: руководители Lehman Brothers, Bear Steams, Washington Mutual, Morgan Stanley и т.д. тоже не бедствовали. Среди топов крупнейших американских финансовых корпораций господствовало убеждение: фондовый рынок будет и дальше расти, а экономика США, накачанная «дешевыми» деньгами, продолжит процветать. Экономистов, взявших на себя роль Кассандры и предсказывающих, что бум «дешевых» кредитов скоро закончится, никто не слушал. США в очередной раз были уверены, что достигли «высокогорного плато процветанья», а инвестиционные банкиры считали, что изобрели невозможное: низкорисковые и в то же время высокодоходные финансовые инструменты в виде CDO и CDS, настоящую машину, способную производить деньги в любых количествах.

Разделял ли это убеждение Генри Полсон? Если верить его мемуарам, то нет. Сразу после назначения на должность министра финансов летом гооб года Полсон начал убеждать президента США Джорджа Буша-младшего в том, что и Америке в целом, и Белому дому пора готовиться к неизбежному кризису. «Спусковым крючком», по мнению Полсона, могло стать что угодно - от террористических атак до взлета мировых цен на нефть. Но истинной причиной была, по убеждению нового министра финансов, чрезмерно сложная структура синтетических финансовых инструментов - настолько сложная, что в ней не могли разобраться до конца даже профессиональные банкиры. А значит, даже они были не в состоянии спрогнозировать, как поведут себя котировки кредитных деривативов и кредитных дефолтных свопов в случае, если рынки по тем или иным причинам начнут падать.

Президент Джордж Буш-младший «академий не заканчивал» (правда, имел степень МВА, полученную в Гарвардском университете) и, по широко распространенному убеждению, не обладал большими познаниями в экономической теории и уж тем более в технологии производства синтетических финансовых инструментов. Зато тогдашний глава Белого дома, по наблюдениям Генри Полсона, имел хорошее рыночное чутье. Возможно, именно этот факт подвиг главу Goldman Sachs согласиться занять должность министра финансов, проигнорировав не только предупреждения «коллег по цеху», но и домашнюю оппозицию. Жена Полсона, горячая сторонница Хилари Клинтон, считала, что ее мужу не место в республиканской администрации. Мать Полсона, хотя и была республиканкой со стажем, не питала симпатий лично к Джорджу Бушу-младшему. Узнав о том, что ее сыну сделали предложение занять должность министра финансов в новом правительстве, она, по воспоминаниям самого Полсона, ударилась в слезы и сказала: «Ты начинал с Никсона, а закончить собираешься Бушем? Зачем тебе это нужно?» Ответ Полсона на этот вопрос был достоин древних римлян: «Потому что я должен сделать это для своей страны».

КОЙ ЧЕРТ ПОНЕС ЕГО НА ЭТИ ГАЛЕРЫ?!

Если у 74-го министра финансов США и было спокойное время с момента вступления в должность, то оно продолжалось меньше года. Уже весной 2007 года стали очевидными проблемы у банка Bear Stearns. Корпорация, которую еще недавно журнал Fortune объявлял одной из «самых восхитительных компаний в США» (America's Most Admired Companies), к ужасу инвесторов, объявила 14 марта: фирма нуждается в срочном финансировании для исполнения обязательств по выплатам из-за продолжающегося в стране кредитного кризиса. Сразу после этой новости акции банка упали на 47%- Через два дня - i6 марта - Bear Stearns объявил, что принимает предложение о покупке от JPMorgan Chase за 236,2 млн долларов, или по 2 доллара за акцию (14 марта акции Bear Stearns оценивались в зо долларов). Американские финансовые власти в своем стремлении бросить банку спасательный круг пошли на беспрецедентный шаг: Федеральная резервная система США фактически выкупила портфель «токсичных активов» Bear Stearns на сумму в 29 млрд долларов. У Минфина США, Федеральной резервной системы и Комиссии по ценным бумагам - трех главных участников операции «Спасти Bear Stearns» - не было иного выхода, заверял позже Генри Полсон. Если бы ФРС не дала своих гарантий по проблемным кредитам Bear, JPMorgan отказался бы заключить сделку даже по бросовой цене. Тем не менее в критических замечаниях в адрес регуляторов рынка недостатка не было. То, что американские власти фактически «выкупили» частный банк, вызвало среди политиков и экономистов бурю негодования. Зато рынки успокоились, правда, ненадолго: пока не узнали о колоссальных проблемах, возникших из-за ипотечного кризиса у так называемых «государственно-спонсируемых корпораций» - Fannie Мае и Freddie Mac. Гиганты ипотечного рынка несли многомиллиардные убытки: акции Fannie Мае с начала гоо8 года по середину июля того же года потеряли свыше 8о% стоимости, акции Freddie Mac не отставали от них по темпам обесценивания. У «брата» и «сестры», как их называли американцы, возникли проблемы с ликвидностью и, что еще хуже, проблемы с достаточностью капитала. 7 сентября 20о8 года Fannie Мае и Freddie Mac были взяты под контроль государственного Федерального агентства по жилищному финансированию. Генеральные директора агентств были отправлены в отставку без согласования этого пункта с собраниями акционеров обеих корпораций. Серьезным сомнениям подвергся не только профессионализм «топов» Fannie Мае и Freddie Mac, но и сама модель, на которой была выстроена деятельность корпораций.

Операцию по спасению Bear Stearns и операцию по спасению «Фанни» и «Фредди» отличало многое - и не в последнюю очередь эффект, который они оказали на рынок. В случае с Bear Stearns удалось достичь временного и зыбкого успокоения, в случае с Fannie Мае и Freddie Mac - нет. В то время как регуляторы спасали ипотечные корпорации, уже вовсю разгорался пожар вокруг Lehman Brothers. Один из крупнейших инвестиционных банков США страдал от атак шортистов - игроков, открывавших и закрывавших короткие позиции. Переговоры о продаже пакета акций Lehman или банка целиком проваливались одни за другими. Призывы Генри Полсона найти «решение частного рынка» (подразумевался «выкуп» Lehman либо одним из крупнейших мировых банков, либо консорциумом инвесторов) были гласом вопиющего в пустыне. Во многом потому что руководители банков - потенциальных покупателей так до конца и не поверили в то, что «Леману» позволят упасть: «выкупило» же государство Bear Stearns, чем хуже «медведя» 159-летний банк Lehman Brothers?

Этот вопрос преследовал Генри Полсона и когда он был министром финансов, и после ухода в отставку. Конечно, он давал на него ответ: в частности, указывал на то, что в Bear Stearns можно было выделить «здоровую часть», a Lehman, как воплощение спекулятивных игр с высокорискованными финансовыми инструментами, был поражен кризисом сверху донизу. К тому же, как намекал впоследствии Полсон, во многом трагическую судьбу банка предопределило упрямство его руководства. Последний главный исполнительный директор «Лемана», Дик Фалд, наотрез отказывался продавать акции банка по «однозначной» цене. Не меньше го долларов за акцию - и все тут!

Аргументы Полсона в защиту позиции правительства звучали вполне здраво. Но Дик Фалд был известен на рынке своим неукротимым нравом (не случайно «коллеги по цеху» называли его Гориллой) и непоколебимой уверенностью, что он руководит лучшим банком в США. Портфель Lehman Brothers действительно находился к моменту банкротства банка в ужасном состоянии: косвенно это подтверждал тот факт, что потенциальных покупателей как ветром сдувало, стоило им «заглянуть» в этот портфель. Bank of America был настолько впечатлен увиденным, что даже не стал начинать серьезных переговоров о приобретении «Леман» -хотя к этой сделке ВоА осторожно подталкивало Министерство финансов. Банк развития Кореи - одна из главных надежд Дика Фалда - также быстро свернул переговоры. Британский Barclays продержался дольше всех и почти согласился приобрести пакет акций Lehman, но тут в дело вмешался национальный регулятор и ультимативно запретил руководству Barclays принимать на себя такой огромный риск в условиях, когда правительство США не дает никаких гарантий по «токсичным активам» «Лемана». Дальнейшее хорошо известно: в ночь на понедельник 15 сентября 20о8 года Lehman Brothers обратился в суд с заявлением о банкротстве и с просьбой о защите от кредиторов. На протяжении всего кризиса вокруг Lehman Brothers Генри Полсон был постоянно на связи с Диком Фалдом. По признанию самого Полсона, в последние дни жизни «Лемана» глава Минфина США и руководитель банка переговаривались по нескольку раз на дню. Полсон был единственным из регуляторов, кто принял звонок от Фалда вечером 15 сентября - ни глава ФРС Бен Бернанке, ни президент Федерального резервного банка Нью-Йорка Тимоти Гейтнер не захотели общаться с Гориллой. В своих мемуарах Полсон постоянно подчеркивал, что Фалд был его другом, коллегой, что лично он готов был сделать все, чтобы помочь руководителю «Лемана» персонально и банку в целом. Все - кроме того, чтобы «влить» в капитал Lehman Brothers деньги налогоплательщиков.

ВСЕ УМРУТ, A GOLDMAN ОСТАНЕТСЯ?

Регуляторы американского финансового рынка надеялись, что банкротство Lehman Brothers будет сродни хирургической операции: пораженный раковой опухолью орган окажется удаленным, организм в целом начнет восстанавливаться. Но покой им только снился: новость о трагическом конце истории Lehman Brothers, по признанию самого Полсона, «распахнула врата ада». Игроки на коротких позициях незамедлительно атаковали оставшиеся в живых инвестиционные банки, и в первую очередь, Merrill Lynch, Goldman Sachs и Morgan Stanley. И поскольку в списке потенциальных жертв оказался Goldman Sachs, история политической карьеры Генри Полсона - а точнее, оценка этой истории наблюдателями - приняла несколько иной поворот.

Правительство США, отказав в спасении Lehman Brothers, буквально через несколько дней после его банкротства открыло кредитные линии для других «участников банкета». Среди этих участников был и Goldman Sachs. Корпорация, в которой Генри Полсон проработал не один десяток лет и в которой - так уж получилось - работали раньше многие высокопоставленные сотрудники его министерства (например, экс-заместитель Полсона Боб Стил, всего за два месяца до краха Lehman перешедший на руководящую должность в банк Wachovia). Конечно, Полсон, придя в Белый дом, был вынужден продать принадлежавшие ему акции Goldman и отречься от «родного» банка, дав подписку, что он не будет контактировать с руководством Goldman по вопросам, имеющим отношение к бизнесу.

Но старая любовь, как известно, ржавеет долго: справедливо или нет, но Полсона обвиняют в том, что он в 20о8 году раскрыл совету директоров Goldman Sachs государственные секреты, связанные с новой политикой Вашингтона. По иронии судьбы предполагаемое раскрытие секретов произошло в Москве, куда Полсон приехал в июне 2008 года, чтобы призвать российских инвесторов вкладывать средства в экономику США. По другой иронии судьбы в то же время  и в том же месте - то есть в столице России - оказался и совет директоров Goldman Sachs. Дальше ситуацию можно описать словами Чацкого из пьесы «Горе от ума»: «в той комнате незначащая встреча». Полсон пригласил бывших коллег встретиться в неофициальной обстановке и, как утверждает автор бестселлера «Too big to fail» Эндрю Соркин, рассказал «голдмановцам» о своем видении дальнейших перспектив развития на мировом финансовом рынке и о своей работе в Минфине США. «Полсон сказал, что администрации США нужны полномочия для сворачивания деятельности фирм, испытывающих затруднения, - то есть заранее изложил тезисы речи, с которой вскоре выступил», - написал в своей книге Соркин.

Трудно сказать, насколько справедливы обвинения в том, что Полсон, будучи министром финансов страны, продолжал играть на стороне Goldman Sachs. Зато можно с уверенностью сказать другое: критики Полсона, в числе которых были и обиженные им банкиры (например, экс-руководители обанкроченных корпораций), не преминули воспользоваться вновь открывшимися фактами. В частности, тот самый Дик Фалд, которого Полсон позиционировал в своих мемуарах как друга, на заседании Комиссии по расследованию причин финансового кризиса (FCIC) прямо обвинил регуляторов (в числе которых, конечно, был и Полсон) как минимум в предвзятом отношении к Lehman, как максимум - в доведении этого банка до банкротства. «В тот день, когда Lehman получил указание объявить себя банкротом, регуляторы готовились к открытию кредитных линий для других компаний, - заявил Фалд. - Только Lehman отказали в доступе к ним. Я уверен, что, если бы Lehman получил такой же доступ, как его конкуренты, хотя бы в последний момент, у нас было бы время как минимум для упорядоченной ликвидации или слияния, которое смягчило бы последующий кризис. Однако Lehman стал единственной компанией, получившей от регуляторов указание объявить себя банкротом».

ВО ВСЕХ СМЕРТНЫХ ГРЕХАХ

Полсон возражал: «Представьте себе, чтобы бы было, если бы за Lehman Brothers последовал бы Merrill Lynch, а за «Мерриллом» - Morgan Stanley и... ну да, Goldman Sachs тоже. Американская финансовая система перестала бы функционировать, сотни тысяч людей остались бы без работы, миллионы - без сбережений, особенно если бы ситуация усугубилась банкротством страхового гиганта AIG». Естественно, Полсон -как и наиболее объективные из экспертов - указывал на то, что «семена кризиса» были посеяны задолго до того, как он занял пост министра финансов в администрации Джорджа Буша-младшего. Но возмущенные американские налогоплательщики, как это обычно бывает в разгар кризиса, были не склонны выслушивать объяснения. Им нужен был четкий ответ на вопрос «кто виноват», а не теоретические рассуждения макроэкономистов об ошибочности политики «дешевых» денег.

Или о том, что кризисы происходят с периодичностью в 5-7 или 10 лет (правда, сам Полсон впоследствии утверждал, что события, подобные кризису 2008 года, происходят раз в 100 лет).

Экс-министр финансов США, экс-руководитель Goldman Sachs был идеальным «козлом отпущения» или «жертвенным агнцом» - кому какое определение больше нравится. Предложенная им программа по спасению проблемных активов (The Troubled Asset Relief Program) вызвала потрясающую воображение бурю негодования и в Сенате, и в Конгрессе, и на улицах американских городов. Что неудивительно, если учесть, что речь, с одной стороны, шла о «закачивании» в банки миллиардов долларов средств налогоплательщиков (изначально - 700 млрд долларов), а с другой стороны, о попрании святая святых - частной собственности. Ведь правительство - а в его лице американские налогоплательщики - стало, как писал Эндрю Соркин, владельцем самых гордых финансовых институтов в США. Тезис о том, что свободный рынок может сам себя регулировать и сам себя спасать, приказал долго жить после того, как главный исполнительный директор Goldman Sachs Джон Мак, а за ним руководители восьми крупнейших банков в США подписались под TARP.

Естественно, волна критики и обвинений обрушилась на всех «подписантов», но больше всех досталось Goldman Sachs и Генри Полсону. Goldman Sachs -не только за то, что он получил го млрд долларов в качестве поддержки по программе TARP (в конце концов, Bank of America, Citigroup и JPMorgan получили в 1,5 раза больше). Банк, в котором Генри Полсон проработал более 30 лет, стал крупнейшим получателем платежей AIG - 12,9 млрд долларов. К тому моменту, когда страховой гигант возвращал эти средства «Голдману», он уже стал реципиентом многомиллиардной помощи со стороны государства. А значит, по мнению налогоплательщиков, Goldman Sachs просто «перекачал» себе деньги, выделенные на совсем иные цели, нежели обогащение руководителей банка. Стоит ли удивляться, что после этого журнал New York вынес на обложку одного из своих номеров вопрос «Является ли Goldman злом?», а писатель Мэтт Таибби сравнил банк с «великим кальмаром-кровопий-цем, сидящем на лице человечества и неустанно помещающим свои кровоотсосы во все, что пахнет деньгами».

Полсону, конечно, повезло больше: с кальмаром и уж тем более с кровопийцей его никто не сравнивал. Но в оскорбительных замечаниях и насмешливых акциях протеста, направленных лично против министра финансов и против его плана по спасению финансовой системы, недостатка не было. В конце октября противники TARP принесли на Бродвей старые магнитофонные записи, школьные учебники, стопки счетов и квитанций за обучение и погашение кредитов. «Полсон, выкупи и это!», «Никаких денег за мусор!» (No cash for trash!) - гласили транспаранты протестующих.

Критики плана Полсона, предпочитавшие менее яркие формы протеста, пошли другим путем. Сразу после обнародования сути TARP американцы стали получать «письма счастья», написанные якобы от имени Генри Полсона. «Дорогой американец! - гласили эти письма. - Я министр финансов Республики Америка. В моей стране разразился кризис, из-за которого надо срочно перевести сумму в размере 8оо млрд долларов США. Если ты мне поможешь, это принесет тебе небывалую прибыль», - говорилось в письме.

Все, что просил анонимный сатирик от имени Полсона, - это пустые чеки, банковские счета, номера средств в пенсионных фондах и займов на образование у адресата, включая финансовые сведения его детей и внуков. «Мы не можем переслать эти средства на счета наших близких друзей, потому что находимся под постоянным наблюдением. Мой семейный адвокат посоветовал мне найти надежного человека, которому можно доверять, чтобы переслать ему эти средства», - сообщало письмо. Адрес, на который рекомендовалось направить ответ, - wallstreetbailout@treasury.gov, или Уолл-стрит, выкуп, Минфин.

Одними шутками дело не ограничивалось - чем очевиднее становилось, что программу TARP придется увеличивать, тем более острым нападкам подвергались и Министерство финансов в целом, и Генри Полсон и его соратники по борьбе с кризисом - Бен Бернанке и Тимоти Гейт-нер. Вопрос, почему регуляторы «проспали» кризис, буквально не сходил с полос газет и с сайтов всемирной сети. В конце 20о8 года журнал Forbes опубликовал рейтинг главных финансовых обманщиков года. И Полсон, и Бернанке оказались в этом списке, потому что они предоставили банкам помощь, но «забыли» спросить о том, куда банки будут направлять полученные средства. Выяснилось, что значительная доля «пожарной помощи» ушла на выплату огромных бонусов бывшим и нынешним руководителям финансовых корпораций. Если что и могло утешить Полсона и Бернанке, обвиненных журналом в попустительстве «жирным котам», так это то, что в списке обманщиков года они оказались не на первом месте: лидером среди «кидал» все же был признан Бернард Мэдофф, создавший финансовую пирамиду, сумевшую просуществовать десятки лет и причинившую ущерб приблизительно в 50 млрд долларов.

По мере затухания кризиса 2007-20о8 годов обвинения в адрес Полсона начинали приобретать менее эмоциональный и более фундаментальный характер. Оправившиеся от потерь инвестиционные банкиры проявили черную неблагодарность: глава Bank of America Кен Льюис, например, обвинил Полсона и Бернанке в оказании давления на компанию и угрозах сместить руководство банка в случае отказа от сделки с Merrill Lynch. Полсон не отрицал, что был заинтересован в благополучном завершении переговоров между Merrill и ВоА, поскольку сделка означала фактическое спасение Merrill Lynch от судьбы Lehman Brothers. Но давления не оказывал.

Справедливости ради стоит отметить, что кризис подобен войне, и в разгар его сложно провести черту между принуждением и убеждением. Судьбоносная встреча регуляторов с генеральными директорами девяти крупнейших финансовых институтов, состоявшаяся 13 октября 20о8 года, проходила, по воспоминаниям участников, в атмосфере «шока и трепета». Регуляторы в лице Полсона, Шейлы Бейр (глава Финансовой корпорации по страхованию депозитов США - прим. ред.) и главы ФРС Бена Бернанке фактически дали понять, что никто из представленных здесь банков не выживет, если кризис не остановить с помощью TARP. И если банки будут упираться, то правительству придется пойти на экстраординарные меры воздействия.

«Это то, что нужно сделать для страны», - сказал Полсон в заключение своей речи, обращенной к руководителям Bank of America, Citigroup, Goldman Sachs, JPMorgan Chase, Merrill Lynch, Bank of New York Mellon, State Street, Morgan Stanley и Wells Fargo. Министр финансов США, вынужденный осенью 20о8 года спасать не только американскую, но и мировую финансовые системы, фактически повторил то, что он сказал двумя годами ранее: «Потому что я должен сделать это для страны».