- Ваш жанр изобразительного искусства как бы самый «капиталоемкий», если оценивать его с точки зрения затрат на создание произведения...

- Главные затраты - душевное волнение. Когда рождается идея будущей скульптуры, иногда доходит до сердечного приступа. Но отчасти вы правы: сердце тревожится о судьбе замысла, о стиле воплощения. Голова же болит о том, где взять материал для работы, какой избрать мрамор, откуда его доставить и как, кому доверить его рубить. А если речь идет о металле, то где отлить скульптуру. Чтобы она пришла к людям, художник должен быть мастеровым и менеджером одновременно. Должен знать свойства материалов, уметь не только хорошо лепить, но и хорошо считать.

- Означает ли это, что пока вы не решили для себя организационные и материальные вопросы, бессмысленно приступать к творческим?

- Нет, конечно. В моей мастерской и во дворе перед ней немало скульптур, причем очень важных для меня - я сам оплатил материал, доставку, сам сделал подготовительную и завершающую работы. Некоторые из этих произведений я, честно говоря, никому не отдам, хотя судьба любого создания художника сродни судьбе ребенка - его рожаешь, растишь, воспитываешь, а потом ребенок уходит из дома и живет своей жизнью.

- Я часто бываю в вашей мастерской и давно заметил: разговаривая с кем-либо, вы мнете в руках глину, и она на глазах превращается в фигурку. Это ежедневная тренировка? А мемориал «Соловецким юнгам», который в дни 60-летия Победы вы открыли на площади Соловецких юнг в Москве, в Измайлове, это 11 метров в высоту и почти 3 тонны бронзы. Такую работу без крепкого финансового обеспечения не осилишь...

- Мосгордума приняла решение об установке этого памятника, поначалу не определив цифру финансирования. Ясно было одно: монумент в память единственного в годы войны подразделения, состоявшего из 13-14-летних подростков, но имевшего статус армейского, - дело чести. Из четырех тысяч юных воинов в живых осталось не больше тысячи. Онито и начали сбор средств на памятник. Остальное добавили Мосгордума, различные организации Северо-Восточного округа Москвы, отдельные граждане.

- Банки помогали?

- Такие работы без банков не обходятся. Хотя был случай, когда финансирование работы взял на себя один человек. И родилась скульптурная группа «Оставленным могилам» на армянском кладбище в Москве, напоминающая о трагической судьбе армян на разных дорогах мира. Имя этого благородного человека - Григорий Аркадьевич Габриэлянц, он последний министр геологии СССР. Ему же принадлежит идея поставить в Москве грандиозный памятник «Геологам-первооткрывателям».

Сегодня работы Фридриха Согояна можно увидеть в его родном городе Гюмри и Спитаке, принявшим на себя главный удар в дни армянского землетрясения 1988 г., в США у Белого Дома в Вашингтоне, в далеком Самарканде и на легендарном поле у Прохоровки - месте величайшего танкового сражения Отечественной войны.

Но так сложилось, что большинство его последних скульптур стоят в Москве, где «прописана» нынешняя творческая мастерская Согояна. Это, в частности, памятник жертвам «ленинградского дела», изящная композиция «Одна судьба» у Никитских ворот, изображающая обнявшихся русскую и армянскую девушек. Но самым первым его талант громогласно оценил Евгений Вучетич, автор всемирно известного монумента Солдату-освободителю в Берлине и мемориала на Мамаевом кургане. В 60-е гг. ХХ в. в бывших союзных республиках ежегодно проводились художественные выставки. Лучшие работы отбирались для показа в Москве на Всесоюзной выставке. Комиссию Союза художников СССР, приехавшую в Ереван для отбора лучших работ, возглавлял Е. Вучетич. Он ходил между представленными произведениями и показывал пальцем: это, это, это: Имена авторов были скрыты под девизами. Когда подвели итоги, оказалось, что все три указанные Вучетичем работы принадлежат одному человеку - Фридриху Согояну. Мнение о молодом скульпторе мастер выразил в надписи на подаренной ему своей книге «Художник и жизнь»: «Молодому и талантливому человеку, скульптору с гигантскими творческими перспективами Фридриху Согояну с наилучшими пожеланиями». Это было в 1965 г.

В начале 1970-х началась подготовка к мемориалу в Киеве, посвященному Победе. Колоссальным проектом руководил Вучетич. Он собрал множество молодых талантов и поручил разработку отдельных частей будущего комплекса разным творческим группам. Согояну в качестве авторского проекта достался эпизод форсирования Днепра. Проект был завершен уже после ухода Вучетича из жизни. Согояна удостоили Ленинской премии.

Войну он отразил и во многих других своих работах.

- Наш основной художественный материал - камень и металл. То есть то, что наиболее долговечно. Сам Бог велел запечатлевать из них крупнейшие события, великих людей. В далекой античности, когда еще музыка и театр оставались относительно долго «не для всех», скульптура, как теперь говорят, уже служила массам. Целые исторические периоды носят названия господствовавших в те времена скульптурных и архитектурных стилей - коринфский, ионический: Не случайно мы определяем лицо иной страны и иного города по тому, как они «смотрятся»...

С Владимиром Путиным при открытии мемориала у Прохоровки

- Подавляющее число ваших работ - все же портреты...

Мой главный интерес в искусстве - человек со своим характером, своим местом в истории. Независимо от меня сложилась галерея образов людей, связанных общностью судьбы и отношения к жизни. Это необыкновенно важно прежде всего для меня самого: вот с такими людьми я прожил жизнь, ел хлеб и пил вино.

Выдающийся невропатолог Левон Бадалян, первооткрыватель сибирской нефти Виктор Муравленко, здравствующие ныне Элина Быстрицкая, легендарный футболист Никита Симонян: А вот небольшая скульптура - пожилой мужчина держит на руках молодую женщину. Мужчина - это сам Фрид (так друзья переиначили его немецкое имя), а молодая женщина - его безвременно ушедшая супруга Лена. Любимая женщина остается вечно молодой. Это гимн любви, сильнее я никогда не видел. Прошло время, многое из созданного Фридом Лена не увидела. Но она может быть спокойна: его дом наполнен ею, он сохранил его атмосферу, один вырастил двух их сыновей, талантливых скульпторов.

Уже несколько лет на его скульптурах стали появляться две подписи - его самого и старшего сына Ваге, выпускника Суриковского института. В частности, на монументе «Строителю» в городе Долгопрудном, на «Одной судьбе». Недавно к некоторым новым работам прибавилась третья подпись - младшего сына Микаэла, учившегося и завоевавшего имя в США.

С сыновьями Ваге (слева) и Микаэлом

- Вы теперь словно Кукрыниксы: в трех лицах...

- Сравнение не совсем точное. Кукрыниксы всегда работали вместе и даже имя себе придумали одно. Мы же работаем и вместе, и порознь. Ваге, например, замечательно удаются скульптурные миниатюры, у него их целая галерея. Мика (уменьшительное имя младшего) имеет много работ за рубежом, некоторые показывались на выставках в США и Франции, а в Швейцарии у него была даже персональная выставка. Вот уже несколько месяцев мы втроем колдуем над многометровой скульптурой «Женщина Севера». Молодая мать с малышом на руках встречает людей, приезжающих в знаменитый сибирский город Муравленко, названный в честь первооткрывателя тюменской нефти. Словно говорит: «Добро пожаловать».

Барельеф у входа в Галерею Актера на Тверской в Москве

- Как вы работаете втроем? Помните известные строки из предисловия Ильфа и Петрова к своему роману «Золотой теленок»? Великие сатирики отшутились: «Как братья Гонкур Эдмонд стережет рукописи, а Жюль бегает по редакциям».

Ваге ответил серьезно:

- «Получив заказ, мы стали думать, какой может быть визитная карточка города. Большинство населения в нем - молодые люди. Его будущее напрямую связано с новизной. Молодая мать и ребенок наилучшим образом олицетворяют его будущее. Порассуждав на эту тему, мы каждый в отдельности засели за свои эскизы. Потом обсудили их и остановились на общем варианте. Соорудили станок и начали работу. Каждый день, каждый час, каждую минуту мы подходим к огромному макету, что-то исправляем, добавляем, убираем. Присматриваемся друг к другу, но больше всего к отцу. Его авторитет для нас - авторитет первого учителя и подлинного мастера - непререкаем».

У Микаэла, «полуамериканца», хотелось узнать о другом.

- Знакомый художник из Филадельфии говорил о заметном спаде интереса к искусству в США. Мол, картины, скульптуры там сегодня почти не покупаются...

- Он недалек от истины,- соглашается Мика. - Богатые люди отдают миллионы за старых мастеров, но редко поддерживают художников современных. Что касается государственной поддержки, то ее в Штатах не было никогда. Но зато банки и капитаны бизнеса стараются украшать офисы и виллы и при этом не скупятся. Правда, их художественные вкусы оставляют желать лучшего. Взаимоотношения бизнеса и искусства не всегда складываются в пользу искусства: Но, думаю, это временно. Главное - в обществе есть понимание, что без миллионов из сферы капитала искусству не прожить. Папа Сикст VI не считал денег для Микеланджело и Рафаэля, и мир имеет сейчас Сикстинскую капеллу. Понимание этого растет и у нас в России. Многие банковские офисы украшаются, пусть пока офортами и небольшими холстами, но попадаются и скульптуры. Например, Пушкин работы моего отца в интерьере второго этажа Дойче Банка. Или его же барельефы на входе в Альфа-Банк у Пушкинской площади.

Юным воинам Великой Отечественной на площади Соловецких юнг

- Вы богатый человек? - спрашиваю под конец Фрида.

- Не так, как некоторые, но после расходов на материалы и содержание мастерской остается на подарки внукам и на дружеский стол. Однако вкладов в банке не имею. Больше всего времени трачу на исполнение заказов и на мечты о свободном полете. О работе не для денег, а для будущего.

Одна из таких идей не дает Фриду уснуть в эти дни. Он делает один за другим варианты будущей композиции с условным названием «Третьему тысячелетию». Мать с ребенком в одной руке держит в другой, вытянутой, маленький земной шар. Материнство, детство и спокойное плавание родной планеты во Вселенной - таким видит Согоян третье тысячелетие.

Кто поможет осуществить этот замысел?