Во многом экономическая и финансовая ситуация, сложившаяся сейчас на Украине, напоминает то, что было в России 20 лет назад перед тем, как наша страна была вынуждена объявить дефолт по своим внутренним и частично по внешним долговым обязательствам. Насколько вероятно то, что Украина пойдет по тому же пути? В чем главные причины финансово-экономического кризиса, в котором она оказалась, и какие коррективы, внесенные в экономическую политику, могли бы спасти ее от дефолта? Чем объясняется выжидательная политика, которой придерживаются сейчас международные финансовые институты по отношению к этой стране? На эти и другие вопросы NBJ ответил главный экономист Института фондового рынка и управления Михаил БЕЛЯЕВ.

NBJ: Насколько велика, по вашим оценкам, угроза наступления дефолта на Украине, в первую очередь по ее внешним обязательствам, то есть кредитам, которые были предоставлены ей международными финансовыми институтами в лице Международного Валютного Фонда, Всемирного банка и т.д.?

М. БЕЛЯЕВ: Перед Украиной стоит, по сути, один, но судьбоносный вызов – посмотреть на свою внешнюю и внутреннюю политику последних лет сквозь призму реализма. Все остальное не более чем производные от основной позиции руководства страны. Было достаточно времени и доказательств того, что нынешний курс для страны (в смысле для ее государственности), без преувеличения, губителен. 

К сожалению, проблема заключается в том, что нынешнее руководство Украины патологически не способно сделать то, что необходимо. Причины этого простые и очевидные. В первую очередь это внутренняя убежденность украинских правителей, опирающаяся на поддержку тех сил, которые привели их к власти, в том, что ничего менять не надо. Таким образом, перемен «сверху» в ближайшее 
время ожидать бесперспективно. Да и в среднесрочном плане они не просматриваются, поскольку власть имеет свойство «воспроизводиться». Переосмысление – естественно, со сменой фигур на вершине власти – может произойти только под давлением «низов». Но при всей желательности этого велика вероятность, что оно придет через массовые беспорядки, силовые действия. Иными словами, украинский народ ждут непростые времена. Единственная надежда – на то, что руководители страны осознают вероятность такого сценария и начнут предпринимать меры по стабилизации ситуации хотя бы из соображений самосохранения.  

NBJ: С чем, по вашему мнению, связано нежелание западных стран продолжать оказывать Украине финансовую помощь в прежних объемах?

М. БЕЛЯЕВ: Угроза дефолта Украины обсуждается не первый год. Если называть вещи своими именами, то дефолт там уже наступил, только он формально не признается и не оформляется. С технической точки зрения страна свои международные обязательства закрывает, но очень хочется, констатируя это, внести уточнение «пока выполняет». Ведь если посмотреть хотя бы на самые общие макропоказатели, имеющие отношение к способности страны выполнять долговые обязательства, то станет очевидным, что дефолт неизбежен. Валовой внутренний продукт (ВВП), ключ к пониманию того, какими ресурсами располагает страна, в том числе для выплаты долгов, в 2014 году упал на 28,1%, в 2015 году – на 31,3%. В 2016 году, правда, ВВП «поправился» на 2,9%, но эта мизерная прибавка ни в коем случае не компенсирует провала предшествующих лет. Данные за 2017 год в долларовом выражении балансируют около нулевой отметки. Иными словами, ресурсов практически нет, и вряд ли они появятся. Динамика в гривнах кое-кому может показаться оптимистичной, но она вследствие инфляции не отражает реального экономического положения страны. 

Растет и сама сумма задолженности: внешний государственный долг по состоянию на 31 декабря 2009 года составлял 25,5 млрд долларов, а на 30 апреля 2018 перевалил за 48 млрд. Причем почти десяток миллиардов он прибавил с того самого 2014 года. В апреле нынешнего года, правда, удалось немного сдвинуть долг в позитивную сторону (на 1,9%), но это скорее результат расчетных приемов, а также жесточайшего сокращения импорта, что позволяет Минфину экономить валюту для выполнения своих внешних обязательств. Обращение к золотовалютным ресурсам тоже безнадежно: они покрывают лишь 38,3% внешней задолженности. Хотя еще совсем недавно – в 2009 году – запасы в хранилищах перекрывали сумму внешнего долга почти полностью, на 99,9%. 
Полагаю, теперь на вопрос о возможности или, точнее, вероятности дефолта каждый может ответить самостоятельно. Дефолт фактически наступил, вопрос заключается в официальном признании этого факта. 

NBJ: То есть, по вашему мнению, именно с осознанием этого обстоятельства связано нежелание западных стран продолжать помогать Украине финансово в прежних объемах?

М. БЕЛЯЕВ: На так называемую помощь западных стран рассчитывать совершенно не приходится. В лучшем случае возможны какие-то подачки, чтобы не допустить чрезмерных неконтролируемых социальных волнений или технического дефолта, ведь он потребует применения сложных и затратных процедур для урегулирования ситуации. Объяснение такое же простое и очевидное, как и все, что касается экономической политики Запада: «развитой капитализм» еще никогда и никому не помог встать на рельсы самостоятельного развития, не говоря уже о возможности прогресса. Преследуются только прагматические, если не сказать эгоистические цели. По отношению к Украине задача выполнена, поставленная цель достигнута. Страну до последнего времени, несмотря ни на что, все еще связывали хозяйственные интересы с Россией, и это ее поддерживало. Теперь она практически отсечена от своего главного контрагента со всеми вытекающими отсюда последствиями для политического курса страны. Украина находится в полностью подчиненном положении, к чему и стремились западные политики. На данном этапе задача выполнена, и больше тратить на нее деньги нет смысла.   

NBJ: Насколько сказывается на Украине торговая война, которая явно разгорается сейчас между крупнейшими мировыми экономиками в лице США, Китая, Европейского союза и России? Или, возможно, она ее не замечает, поскольку слишком сильно погружена в решение своих внутренних проблем?

М. БЕЛЯЕВ: Торговая война, вспышки которой то и дело возникают, Украину в ее нынешнем экономическом формате серьезно не затрагивают, ведь до недавнего времени страна реализовывала значительную часть своей продукции на рынках бывшего СССР, прежде всего на российских. Мы все больше учимся обходиться без украинских изделий как в области машиностроения, так и в сфере сельского хозяйства. А Западную Европу, США и Китай Украина как торговый партнер интересовала мало, какой-то диалог с ней мог поддерживаться, только когда она выступала в тандеме с Россией. Но изолированно – нет. Конечно, в товарных потоках и на обширных мировых рынках всегда можно найти ниши для поставки своих товаров, и это дает украинским производителям надежду. Но для того чтобы она реализовалась, надо прилагать немалые маркетинговые усилия и располагать штатом квалифицированных специалистов, готовых работать в сложившихся условиях с удвоенной энергией. Похоже, в этом направлении у Украины тоже есть некоторые проблемы.  

NBJ: Как изменилась экономика Украины за четыре года, прошедшие после событий февраля 2014-го года? Часто можно услышать, что структура ее национальной экономики стала принципиально иной. Так ли это, по вашим наблюдениям?

М. БЕЛЯЕВ: Экономика Украины обладала ярко выраженной спецификой: она строилась как часть всего народнохозяйственного комплекса бывшего СССР, причем стране досталась почетная роль быть его фундаментом. На территории Украины располагались машиностроительные, сталелитейные и металлургические заводы, предприятия, обслуживавшие авиакосмическую отрасль и выпускавшие знаменитые на весь мир самолеты. Была создана мощная энергетическая база, отличная репутация была у отраслевой науки. О сельском хозяйстве и угледобыче знают все. Но то, что было «козырем» в составе общего комплекса и прекрасно работало в его составе, стало совершенно бесполезным в изолированном варианте. Разумеется, экономические связи, представлявшие взаимный интерес, как хозяйственный, так и технологический, продолжали поддерживаться после распада СССР, но с каждым годом контакты становились все слабее, а в настоящее время их перспективы вообще не просматриваются. Сейчас аграрный сектор дает 12% ВВП, перерабатывающая отрасль – тоже 12%, добывающая промышленность – 5%. На долю торговли во всех ее вариантах приходится до 15%. Структура украинской экономики далека от характеристик развитых в экономическом отношении стран. Еще более контрастно выглядят показатели структуры экспорта, который состоит на 30% из аграрной продукции, на 25% – из продукции металлургии, на 8% – из сырьевых и минеральных продуктов. На машиностроение приходится всего 12%. Иными словами, мощная индустриальная экономика превратилась в хозяйство средней руки. Страна переместилась с 41-ой на 50-ую строчку в списке стран по ВВП.

Перспективы «облагораживания» структуры экономики предсказать несложно. Для развития машиностроительного комплекса, тем более на передовой основе, и отраслей будущего требуются инвестиции. Средств на них нет. Исходя из этого, можно сделать вполне определенный вывод: с такой структурой стране придется жить еще как минимум ближайшее десятилетие. 

NBJ: Украинскую экономику раньше часто называли олигархической. Можно ли сказать, что теперь она таковой не является, или в этом вопросе все осталось по-прежнему?

М. БЕЛЯЕВ: Можно ответить коротко – экономика Украины была олигархической и таковой остается, при этом основания для такой характеристики стали даже более весомыми, чем они были раньше. На волне «оранжевой революции», а точнее инспирированных массовых беспорядков, вылившихся в государственный переворот, «власть немногих» в стране обозначилась более отчетливо. Исчезли – и вряд ли в ближайшее время появятся в массовом масштабе – малые предприятия. В секторе крупного производства наиболее активные субъекты свели счеты с некоторыми своими соперниками и конкурентами, убрав их с экономической арены. При этом властные структуры крепко связаны с крупным капиталом, и в своей внутренней и внешней политике они без какого-либо «камуфляжа» ориентируются на запросы с его стороны.     

NBJ: Банковский сектор Украины, насколько нам известно, пережил примерно то же, что и российский, – период жесткой «очистки». Можно ли сделать вывод, что он стал более стабильным и прозрачным?

М. БЕЛЯЕВ: Сокращение количества банков под давлением обстоятельств и жесткая «очистка» банковского сектора – это далеко не одно и то же. Жесткая «очистка» подразумевает целенаправленные действия регулятора, в чем мы можем убедиться на примере нашей страны. На Украине же «очистка» банковского сектора прошла стихийно, хотя, конечно, те организации, которые сохранили работоспособность, наверное, обладают после нее повышенной устойчивостью. Но это правдиво только с поправкой на то, что ведущие кредитные организации имеют связи с государственными структурами, и поэтому они находятся в более благоприятных условиях. 

Доля государства в отрасли достигла 55%, и эту ситуацию стоит оценивать как однозначно негативную. Владея банками, государство получает в руки инструмент воздействия на экономику в целях стимулирования ее развития. Но здесь сразу же возникает вопрос, пользуется ли правительство Украины такой возможностью. Пока трудно ответить на него положительно. Что же касается устойчивости банков, то о ней можно говорить только при условии наличия стабильной экономики, ведь процветание банковского сектора напрямую зависит от активности и успешной деятельности хозяйствующих агентов. А в экономике Украины, как я уже отметил, дела не тянут даже на удовлетворительную оценку. 

Стоит отметить и еще один момент: все более явственно проступает тенденция на усиление присутствия иностранного капитала в банковском секторе при общем сокращении числа кредитных организаций. На 1 января 2016 года на Украине действовали 117 банков, из них 41 (или 35%) был с иностранным участием, причем 17 банков – со стопроцентным иностранным участием. На 1 января 2018 года действующих банков осталось 82. В капитале 39 из них (48%) участвовали иностранцы, а 20 финансово-кредитных организаций принадлежали иностранным инвесторам полностью. Еще немного, и денежно-кредитная сфера страны окажется под диктатом нерезидентов, что только подтвердит тот факт, что Украина находится под внешним управлением, в том числе и с точки зрения распределения финансовых потоков. 

NBJ: Каковы ваши прогнозы относительно развития экономической ситуации, динамики цен и курса гривны в 2018 году?

М. БЕЛЯЕВ: Состояние денежно-кредитной сферы находится в прямой зависимости от реальной экономики. Склонность аналитиков последних лет при оценке перспектив динамики цен, курсов валют, инфляционных тенденций ограничиваться рамками сферы обращения трудно поддержать. И инфляция, и перепады курсов валют проявляются в денежной сфере, но причины их движения зарождаются в глубинах экономики, а если говорить об Украине, то я уже привел цифры, которые вряд ли способны кого-либо настроить на оптимистический лад.

Давайте теперь посмотрим на денежные индикаторы. По данным Национального банка Украины, в 2014 году инфляция подскочила до 25%, а банковская система утратила треть вкладов. В прошлом году рост розничных цен оценивался официальными органами в 13%, но эксперты полагают, что реальные показатели были более высокими. Последовательно дешевела и национальная валюта – гривна: за 2014-2015 годы ее курс обвалился с 7,99 гривен за доллар США до 15,81 гривен. После ступенчатой двукратной девальвации наблюдалось более плавное, но не менее драматичное снижение курса. В 2016 году за доллар давали 24,27 гривны, а в 2017 году – более 27. И это явно не предел. 

NBJ: Какие изменения в политику правительства, на ваш взгляд, необходимо внести для того, чтобы экономическая ситуация в стране улучшилась?

М. БЕЛЯЕВ: Любых изменений, внесенных исключительно в экономическую стратегию страны, будет недостаточно. Украине необходимо полностью изменить свою политику, развернув ее курс на 180 градусов по отношению к тому, которого она придерживается сейчас. Прежде всего ей необходимо осознать, что выбранный ею четыре года назад курс – это путь в никуда. Разворот на Запад в надежде, что «заграница нам поможет», уже не оправдал себя. Это было понятно с самого начала, но некоторым надо было убедиться в этом на собственном опыте. 

NBJ: Складывается впечатление, что и на Западе это с каждым годом понимают все лучше.

М. БЕЛЯЕВ: Да. Запад интерес к Украине потерял, поэтому, как я уже говорил, масштабные денежные средства оттуда на Украину не придут. Может быть, только на технические операции и для поддержания преддефолтного режима, тем более что при таких капельных вливаниях ее руководители становятся более сговорчивыми. Реализм подсказывает, что украинская экономика могла бы себя чувствовать более комфортно при восстановлении связей со странами бывшего Союза. Конечно, многое разрушено, многое необходимо восстанавливать, но только там Украина может найти рынки сбыта для своей продукции. И, разумеется, необходимо даже в пределах ограниченных бюджетных ресурсов реализовывать государственные программы оживления экономики, по мере сил и возможностей создавать приемлемый для развития бизнеса климат. Иными словами, рецепты давно известные и не такие уж сложные в реализации, но «известные и несложные» – отнюдь не синонимы понятиям «бесперспективные и бесполезные».