Четыре года прошло с тех пор, как на Украине произошло событие, которое его сторонники называют революцией, а противники – насильственным государственным переворотом. По крайней мере в первые год-два после этого у части украинского общества была надежда на проведение решительных реформ и улучшение жизненных стандартов. Однако вместо этого страна сфокусировалась на внешних и внутренних распрях и, как результат, оказалась жертвой гражданской войны и финансово-экономического кризиса. Насколько велики шансы на то, что ей удастся преодолеть этот кризис в обозримом будущем? Есть ли у какой-либо политической силы на Украине реальная стратегия по решению ее многочисленных проблем – как политических, так и экономических? В каком состоянии оказался национальный банковский сектор и бизнес-среда Украины? На эти и другие вопросы NBJ ответил президент Украинского аналитического центра Александр ОХРИМЕНКО.

NBJ: Александр, как вы считаете, какие главные вызовы стоят перед экономикой Украины в 2018 году?

А. ОХРИМЕНКО: Возможно, это покажется вам странным, но самый главный вызов для украинской экономики – это рост мировых цен на нефть. Структура экономики Украины такова, что она сильно «завязана» на использовании полезных ископаемых, а большая часть таких ресурсов у нас являются импортными. Поэтому логика здесь простая: растет цена на нефть, значит, увеличивается и цена на газ. Это может иметь для нас негативные последствия, поскольку неизбежно повысятся расходы предприятий на «газовую составляющую». 

NBJ: И пострадать может не только бизнес, не так ли?

А. ОХРИМЕНКО: Безусловно. Могут возникнуть проблемы с населением: оно уже на данный момент очень плохо оплачивает коммунальные услуги, и есть проблемы с наполнением госбюджета. Если ко всему этому еще больше возрастут тарифы на услуги ЖКХ, то это будет проблемой для страны в целом. Сейчас долг населения за поставленные услуги ЖКХ уже составляет 40 млрд гривен, а при росте цен на нефть и газ этот показатель может достичь 100 млрд гривен. 

Если говорить о главных проблемах украинской экономики, то есть и еще одна, которую я тоже считаю очень серьезной. У нас фактически прекратилось кредитование бизнеса, особенно корпоративного сектора. И прогнозы здесь неутешительные. В целом острая фаза экономического кризиса в нашей стране закончилась, но последствия кризиса ощутимы до сих пор. При этом у нас отсутствуют драйверы роста: мы не сконцентрировались на развитии определенных секторов экономики, чтобы выйти на докризисный уровень по ключевым экономическим показателям. 

NBJ: Но у Украины же есть такие перспективные отрасли экономики, как сельское хозяйство и машиностроение. Если я не ошибаюсь, то машиностроение было одним из базовых секторов в течение всего периода независимости вашей страны, а сельское хозяйство стало очень активно развиваться в последние несколько лет. Разве нельзя сделать ставку на них как на «точки роста»?

А. ОХРИМЕНКО: Да, действительно, пищевая отрасль, металлургия и машиностроение показали прирост, но для того, чтобы изменить ситуацию в экономике в целом, нужно, чтобы и в другие секторы приходили инвестиции. У нас очень много говорят о том, что нужно создать благоприятный бизнес-климат, поощрять потенциальных инвесторов и т.д. Но реальная картина от этого не меняется: если бизнесмены и готовы вкладывать куда-либо капитал, то это только случайные инвестиции. И не забывайте то, о чем я сказал выше: по мере роста цены на газ снижается маржинальность бизнеса наших компаний. 

NBJ: Насколько сильно цена на газ уже выросла?

А. ОХРИМЕНКО: Год назад мы газ покупали за 250, сейчас он стоит 300 долларов за кубометр. Здесь также надо учитывать стоимость транзита газа: во-первых, газ заходит на Украину через трубы, плюс НДС, который составляет 20%, плюс акцизы. В результате цена за кубометр газа у нас равняется 7 гривен за один кубометр, для бизнеса – больше 10 гривен за один кубометр. Я не вижу ничего невозможного в том, что в обозримом будущем этот показатель может возрасти до 10-15 гривен за кубометр и для населения, и для бизнеса. Для богатого государства это не проблема, а вот для страны, пережившей кризис, это может оказаться катастрофой, ведь тогда повысятся цены на все, и в любой момент может произойти коллапс. Будут постоянные неплатежи, сопровождаемые скандалами по принципу «кто виноват». По-хорошему надо думать о том, как избежать подобного развития ситуации, но у нас слишком много тех, кто вместо этого начинает фантазировать. Они полагают, что ситуация может решиться сама собой, утверждают, что цена на нефть упадет и тогда все будет хорошо. Я же считаю, что в сложившейся ситуации нет никаких оснований ожидать падения цены на нефть.

NBJ: Фантазировать могут позволить себе обычные люди, но у правительства ведь наверняка есть какой-либо план действий, причем рассчитанный на несколько лет вперед.

А. ОХРИМЕНКО: Он действительно есть, и, что интересно, он был принят еще в 2015 году. Казус в том, что никому до него нет дела, правительство даже не пытается следовать ему, хотя три года назад именно правительственные чиновники были инициаторами разработки и принятия этого плана. Прошло три года, а он так и не был осуществлен, и о нем, похоже, все позабыли. 

NBJ: Раз ситуация в экономике настолько критична, нельзя ли выработать новый план, который поддержали бы и президент, и парламент, и правительство страны?

А. ОХРИМЕНКО: Теоретически можно, а практически на Украине скоро президентские и парламентские выборы, и президент, и депутаты, и чиновники в правительстве думают только о них. Премьер-министр, например, явно больше занимается политикой, чем экономикой. Во-первых, он, скорее всего, захочет пойти в депутаты. Во-вторых, до сих пор не ясно, к какому политическому блоку он присоединится. Он может войти в уже действующую партию или перейти в новую, которая будет создана специально под выборы. Это делается, чтобы оттянуть на себя часть электората. А сейчас этот процесс идет даже более активно, чем раньше.

NBJ: С чем это связано?

А. ОХРИМЕНКО: В первую очередь с тем, что старые партии не смогут набрать прежнее количество голосов. Новые партии на этом фоне выглядят более перспективными. Но по большому счету все это не так уж важно. Главное, что никто не думает об экономике, все говорят только о политике, как будто у Украины нет никаких экономических проблем.

NBJ: Может быть, ситуация станет более стабильной в том случае, если Петра Порошенко изберут на второй срок? 

А. ОХРИМЕНКО: Есть такие разговоры и убеждения в окружении Порошенко. Его сторонники и апологеты утверждают, что первый срок был тяжелым и президенту было не до экономики. А вот избравшись на второй срок, он, наконец, получит возможность заняться делом – будет восстанавливать экономику страны.  

NBJ: Звучит вполне убедительно.

А. ОХРИМЕНКО: Да, только лично я в это не верю. Сразу возникает желание ответить – ты всю кашу заварил, а теперь говоришь, что все исправишь? Мягко говоря, такое обещание не вызывает доверия, и поэтому у нас сейчас озвучиваются предложения, в том числе предусматривающие изменение структуры государственной власти. Фактически речь идет о том, чтобы уменьшить влияние и полномочия президента до уровня английской королевы, не нарушая при этом действующую конституцию. У нас ведь парламентско-президентская республика, так что, я думаю, этот вариант вполне реалистичен. Если это произойдет, то премьер будет играть более весомую роль, чем сейчас, и вот тогда как раз он сможет вплотную заняться экономикой. Хотелось бы верить в это.

NBJ: Два года назад тогдашний посол США на Украине Джеффри Пайетт сказал, что Украина может стать аграрной сверхдержавой. По вашему мнению, это абсолютно утопичная идея или она реализуема, конечно, при условии, что власти страны будут уделять больше внимания экономике и меньше политике?

А. ОХРИМЕНКО: Пайетт был прав в том смысле, что эта отрасль лучше всего подходит для развития, особенно если снять моратории на рынок продажи земли и на площадь покупки. Иными словами, надо позволить инвесторам покупать земли столько, сколько им нужно. Это может принести нам пользу, поскольку снятие моратория неизбежно привело бы к притоку в страну инвестиций, о необходимости которых сейчас так много говорят. Более того, в этом случае развиваться будет не только сельское хозяйство и пищевая промышленность, будут строиться порты и причалы, поскольку они необходимы для транзита агропромышленной продукции. Строительство необходимой для транзита инфраструктуры является одним из самых выгодных видов бизнеса. Понятно, что порт – «игрушка» дорогая, но наши олигархи не поскупятся, если выгода для них будет очевидной. 

Есть и еще одно направление развития, о котором стоит поговорить. У Украины есть соглашение об ассоциации с ЕС. Это дает возможность интегрировать экономику Украины в ЕС, как это сделала Турция. Ее пример наглядно свидетельствует о том, как можно обратить это соглашение на пользу национальной экономики. Благодаря наличию этого соглашения на Украине может быть создано большое количество предприятий, причем это могут быть как компании малого и среднего бизнеса, так и крупные. До членства в ЕС Польша тоже имела соглашение об ассоциации с ЕС, и, хотя Польша небольшая страна, она получает неплохой доход от этого. 

Турция, кстати сказать, является производственным цехом Европы, она специализируется на машиностроении. Мы же больше экспортируем товары агропромышленного комплекса, особенно в Испанию, продукцию металлургии – в Германию и Италию, Польшу. Как пример ассоциации с ЕС могу привести производство одежды: наши компании шьют под заказ одежду для французских и немецких компаний. В общем, металлургия, пищевая и легкая промышленность больше всего выиграли от ассоциации с ЕС, и потенциал у них очень хороший. Но здесь мы снова возвращаемся к тому, о чем уже говорили: на высшем государственном уровне никто не хочет заниматься поддержкой и развитием соглашения об ассоциации с ЕС. И президент, и премьер-министр говорят – да, мы все понимаем, но нам сейчас не до того. Получается, что экономика Украины у нас развивается вне ее правительства. 

NBJ: Вы упомянули олигархов, когда говорили о создании инфраструктуры для транзита продукции агропромышленного комплекса. Значит ли это, что экономика Украины, несмотря на произошедшие четыре года назад события, остается олигархической?

А. ОХРИМЕНКО: Да, и в этом нет ничего удивительного, если учесть, что власть на Украине принадлежит олигархам. Точнее, они разделили компетенции между собой, договорились, кто и чем управляет. Есть лидеры старой закалки, которые работали еще при Януковиче, после Майдана к ним появились новые – те, кого сейчас называют майдановской олигархией. Последние поднялись после насильственной смены власти, они забрали у конкурентов часть денег и благодаря этому получили влияние. Можно, конечно, расстраиваться по этому поводу, можно замалчивать эту проблему, но, по сути, от этого ничего не меняется. Беда в том, что олигархи часто ругаются и делят деньги и власть, а это отрицательно отражается на экономике Украины.

NBJ: А они не могут объединиться для решения тех или иных вопросов, например, для вывода Украины из преддефолтного состояния?   

А. ОХРИМЕНКО: Могут, но это сложно. Когда президентом страны был Леонид Кучма, ему это удавалось, тем более что он сам фактически создал систему сдержек и противовесов по отношению к олигархам. Никто из его преемников на посту президента – ни Виктор Ющенко, ни Виктор Янукович, ни Петр Порошенко – такими умениями не обладает. 

Может быть, на каком-то этапе эскалации кризиса у олигархов произойдет понимание, что нужно прекращать воевать, необходимо договариваться. Ведь уже сейчас многие отдают себе отчет в том, что будущего может не настать, если оставить все без изменений. На мой взгляд, необходимо сформировать новое правительство, в котором посты министров и губернаторов будет поделены между олигархами. Да, они будут ругаться, но ведь можно найти способы регулирования их конфликтов, когда это будет в рамках общей экономической цели Украины и они будут осознавать, что их сферы влияния на экономику Украины разграничены. Сейчас же большая часть конфликтов происходит потому, что нет четкости между олигархатом, чей этот министр и чей этот губернатор. Тем более что в этом вопросе нет необходимости изобретать велосипед: во времена Кучмы назначали губернаторов тех или иных областей, учитывали интересы сторон, то есть местных элит. Давайте вернем эту практику, ведь все погибло, когда Порошенко влез в местные выборы и стал игнорировать интересы местных олигархических групп. Он захотел захватить все, а в результате не получил ничего.

NBJ: То есть у двух первых президентов Украины – Леонида Кравчука и Леонида Кучмы – были политические таланты для работы с олигархами, а у их преемников уже нет? Как, по-вашему, может это объясняться тем, что и Кравчук, и Кучма вышли из советской политической элиты? При всех их личных недостатках они были носителями знания, как управлять политической системой.

А. ОХРИМЕНКО: Да, именно так, с одной лишь поправкой: в Советском Союзе не было олигархов, были члены ЦК КПСС, хотя они мало чем отличались от олигархов по сути своей. А вот с точки зрения поведения были отличия: они умели лавировать между теми или иными структурами и партийными группами. Это то мастерство, которое не забудешь и не утратишь ни при каких условиях, раз уж ты его приобрел. Когда пошли «новые лидеры» – Ющенко, Янукович, Порошенко – выяснилось, что они не могут «прогнуться, чтобы победить», они не способны к компромиссам и к учету мнений других элитных группировок. В результате неизбежно начинаются разговоры на тему «да кто его вообще президентом поставил?», и при этом возникают они вскоре после очередных президентских выборов. 

NBJ: Что вы можете сказать о банковском секторе Украины, какова на текущий момент ситуация в нем? Нам известно, что он пережил зачистку, но в этом отношении он как раз мало чем отличается от нашего банковского сектора, который по итогам последних четырех лет потерял несколько сотен финансово-кредитных организаций. 

А. ОХРИМЕНКО: Банковский сектор Украины до Майдана работал нормально и, в принципе, мало чем отличался от того, что был в любой другой развивающейся стране. Понятно, что были проблемы, но они тоже были не сверхъестественными или исключительно украинскими, а общими для всех, например, для банковской системы Казахстана или других постсоветских республик. Скорее всего, так бы все продолжалось и дальше. Когда был мировой кризис 2007-2008 годов, это тоже затронуло банковскую систему Украины.

NBJ: Если бы не Майдан?

А. ОХРИМЕНКО: Да, после Майдана Петр Алексеевич поставил своего человека Валерию Гонтареву, которая должна была зачистить банковский сектор, но не с точки зрения повышения устойчивости банковской системы, а в исключительно политических целях. Что и было сделано: можно констатировать, что за прошедшие с момента Майдана годы были фактически уничтожены все банки, принадлежащие донецкой элите и людям, не входящим в круг Порошенко. Многие олигархи и просто бизнесмены из-за этого потеряли свои капиталы, некоторые разорились, кому-то из них удалось вывести средства в офшоры.

В общем, Петр Алексеевич здорово нажился и на этом, и на девальвации гривны, которая оказалась куда более масштабной, чем это думалось изначально. Все ожидали, что гривна обесценится на 20-30% по сравнению с домайданным уровнем. На деле же она обвалилась в три раза! Понятно, что Порошенко смог скупить самые привлекательные активы по бросовым ценам. По неофициальной информации, Петр Алексеевич сейчас самый богатый человек Украины.

NBJ: Пострадали только те банкиры и бизнесмены, которые были по тем или иным причинам против Майдана?

А. ОХРИМЕНКО: Ирония судьбы состоит в том, что нет. Большая часть банков, у которых отозвали лицензии, были как раз теми финансово-кредитными структурами, которые финансировали Майдан-2014. Именно поэтому Порошенко и избавился от них. Последним из таких банков был Приватбанк. 

NBJ: Да, его национализация оказалась весьма громким делом. Но логично ли, по вашему мнению, то, что Порошенко «убил» банки, которые фактически помогли ему прийти к власти?

А. ОХРИМЕНКО: Более чем логично. Посмотрите сами: когда сравнительно недавно зашел разговор о том, что нужно провести следующий Майдан, не нашлось никого, кто бы смог справиться с этой задачей. Финансировать новый Майдан некому, поэтому Петр Алексеевич и не боится повторения судьбы своего предшественника. Он понимает, что все, кто представлял для него опасность, ликвидированы. 

NBJ: Насколько убыточной оказалась для банковского сектора Украины эта политическая конкуренция между бизнесменами?

А. ОХРИМЕНКО: Она очень сильно покорежила банковскую систему, общие убытки от нее составили порядка 700 млрд гривен. И проблема ведь не только в том, что разорились и ушли с рынка те или иные кредитные организации. Удар был нанесен не только по банковской системе, но и по бизнесу, по населению и по экономике страны в целом. Конечно, сейчас делаются попытки восстановить рынок, однако процесс возрождения идет очень медленно. Банки занимаются исключительно потребительским кредитованием, преимущественно «карточным», и совершенно не склонны браться за корпоративное кредитование прежде всего потому, что они не видят света в конце тоннеля. 

NBJ: Насколько велика, по вашим оценкам, угроза наступления дефолта на Украине, в первую очередь по ее внешним обязательствам (МВФ, ВБ, еврооблигации)?

А. ОХРИМЕНКО: До 2018 года вероятность дефолта составляла очень малую величину, ее оценивали в 14-15%, не более того. Сейчас она тоже невелика, около 24%. Правда, был момент в 2014 году, когда этот показатель оценивался в 92%. 

NBJ: Странно, что нынешние оценки этой вероятности достаточно оптимистичны, ведь западные страны и международные финансовые институты в последние год-два не оказывают Украине финансовой помощи в прежних объемах. 

А. ОХРИМЕНКО: Даже если Международный валютный фонд (МВФ) не будет предоставлять нам кредиты, это не будет критичным для Украины. Более того, в этом году Украина уже погасила миллиард долларов старых кредитов МВФ без привлечения новых, так что разговоры о том, что Украина не может без МВФ, несостоятельны. Если бы украинская власть занималась экономикой Украины, а не политическими интригами, то Украине не нужны были бы деньги ни МВФ, ни ЕС, ни США.

NBJ: Насколько сказывается на Украине торговая война, которая явно разгорается сейчас между крупнейшими мировыми экономиками (США, Китай, ЕС)?

А. ОХРИМЕНКО: Здесь ситуация неодно­значная прежде всего потому, что у нас внешняя торговля всегда была со знаком минус. Украина мало торгует с США. В США Украина поставляет чугун, а не сталь, так что для нас это не проблема, хотя Украина продает много железной руды в Китай и полуфабрикаты из стали в ЕС. Напрямую торговая война между Китаем и США на экономику Украины не влияет. Это происходит опосредованно. Дело в том, что тот же Китай может уменьшить закупки железной руды в связи с новыми пошлинами на китайскую сталь. ЕС тоже может сократить закупку полуфабрикатов из стали. Но самый большой риск связан с тем, что на Украине есть Николаевский глиноземный завод, который делает сырье для производства алюминия и поставляет его в Россию. А теперь он под угрозой закрытия, если в России не будут покупать его продукцию. Вот такая взаимосвязь в мире.