В июле 2015 года президент США Барак Обама заключил соглашение с Ираном о производстве и использовании им ядерной энергии. Казалось бы, что это соглашение не просто урегулирует отношения между двумя вышеназванными странами, но и даст другим государствам, так или иначе вовлеченным в этот конфликт, вздохнуть с облегчением. Однако затишье оказалось временным: 8 мая 2018 года 45-й президент США Дональд Трамп признал ядерную сделку недействительной. Чем руководствовалась американская власть, принимая подобное решение? Почему при расторжении этой сделки она не приняла во внимание мнение собственных союзников, в первую очередь стран ЕС? Какие последствия могут иметь иранский и другие кризисы, так или иначе инициированные США на мировой арене? Почему в принципе для США так важно лишить Иран ядерного оружия, которым, как они намекают, эта страна уже располагает? На эти и другие вопросы в интервью NBJ ответил кандидат исторических наук, доцент факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Алексей ФЕНЕНКО.

NBJ: Алексей, как вы думаете, почему администрация США решила разорвать так называемую ядерную сделку? С чем может быть связано это решение?

А. ФЕНЕНКО: Если мы серьезно оценим политические шаги Барака Обамы, предшественника Дональда Трампа, то поймем, что иранская сделка была не большой победой, как это нередко рисовали в СМИ в западных СМИ летом 2015 года, а всего лишь стратегической комбинацией. Я напомню, что еще в далеком 2004 году Европейский союз заключил с Ираном аналогичную сделку: тогда это называлось Парижским соглашением от 15 ноября 2004 года. Суть его заключалась в следующем: Иран останавливает обогащение ураном на полгода, за это ему предоставляются высоковольтные реакторы со стороны ЕС и гарантии безопасности.

NBJ: Честно говоря, эта история к сегодняшнему дню уже почти забыта.

А. ФЕНЕНКО: Да, потому что эта сделка быстро была дезавуирована все теми же Соединенными Штатами. Они весной 2005 года на переговорах отказались дать Ирану гарантии безопасности, что привело к разрыву Парижского соглашения. В 2009 году Россия предложила аналогичный акт, и он был подписан в Женеве. Суть его заключалась в том, что Иран отправляет часть урана в Россию, из России он идет во Францию, где производится ядерное топливо, и затем уже в виде топлива отправляется в Германию. Это соглашение опять-таки было сорвано из-за жесткой позиции США.

NBJ: То есть сделка 2015 года – это не первый пробный шар, уже были две неудачные попытки?

А. ФЕНЕНКО: Совершенно верно. И обе оказались неудачными не по причине несовершенства соглашений, не из-за разногласий между сторонами, а исключительно из-за жесткой позиции США. После этого все осознали, что американцы в любой момент могут отозвать или отменить свое решение по Ирану. Поэтому не стоит воспринимать произошедшее 8 мая как неожиданность: говорить, что нынешняя сделка была всерьез и надолго, было преждевременным. 

NBJ: Но создавалось впечатление, что на этот раз все будет иначе.

А. ФЕНЕНКО: Если оно и создавалось, то было ошибочным. Анализируя сделку 2015 года, нужно было соблюсти два условия. Первое – нам должны были сказать, почему не реализовались Женевские и Парижские соглашения, о которых я говорил выше, в чем была причина их провала.

Второе – должны были сообщить, какие ошибки были допущены при заключении этих сделок, что в этих соглашениях не было учтено, чтобы мы могли все это учесть при подготовке нового соглашения. Ничего этого сделано не было, значит, новая сделка была сугубо имитационной. Республиканцы не скрывали, что намерены из нее выйти и вернуться к жесткому курсу, который проводила администрация Джорджа Буша-младшего в отношении Ирана. 

NBJ: Да, Трамп неоднократно давал это понять еще во время своей предвыборной кампании.

А. ФЕНЕНКО: Вот именно. И вполне естественно, что он вывел свою страну из этой сделки вскоре после того, как стал президентом. Но тут необходимо учесть еще одно важное обстоятельство: несмотря на все свои бравурные заявления, Трамп, по сути, не смог решить северокорейскую проблему, хотя именно ею он занимался весь минувший год. Он не пошел на применение силы к этой стране, и понятно почему, ведь Северная Корея могла использовать ядерное оружие против своих соседей – Южной Кореи и Японии. Допустить этого было нельзя, значит, перед американской администрацией встал вопрос о том, где США могут показать свою силу на фоне отступления на «северокорейском фронте». Ответ был найден быстро.

NBJ: Иранская сделка?

А. ФЕНЕНКО: Да. Это был идеальный вариант, как, с одной стороны, продемонстрировать силу, а с другой, не поставить под угрозу интересы США. Как мы видим, тут американцы действительно убивают двух зайцев. А третьим плюсом для них является то, что они, расторгнув сделку, вызвали затруднения у Европейского союза, который давно раздражает США. Американцы хотят поставить его на место. 

NBJ: С вашей точки зрения, кому будет нанесен наибольший урон в случае выхода США из этой сделки – Ирану или другим участникам соглашения, поскольку оно, как хорошо известно, является многосторонним и в нем, помимо Ирана и США, участвуют еще и Великобритания, и Германия, и Франция, и ЕС, и Россия, и Китай? 

А. ФЕНЕНКО: Урон прежде всего будет нанесен странам Европейского cоюза. Во-первых, дипломатический, поскольку именно они были инициаторами иранской ядерной сделки. Они вели переговоры с Ираном на протяжении двух лет, и, раз их работа провалилась, значит, не сработала их дипломатия. Факты говорят сами за себя: дипломатия Евросоюза не просто неэффективна, грош ей цена, раз американцы могут так легко сорвать любое соглашение, любой договор, заключенный ЕС. 

Второй момент – это проблемы, которые неизбежно возникают у европейских компаний из-за всего произошедшего. Только они начали зарабатывать на иранском рынке, только-только они заключили ряд экономических соглашений с Ираном, и теперь им придется уйти. Во-первых, это неизбежные текущие финансовые потери, во-вторых, Иран вряд ли после произошедшего подаст им потом руку. В-третьих, налицо риск подпасть под так называемые вторичные санкции со стороны США за продолжение сотрудничества с Ираном. 

NBJ: Такую ситуацию называют цугцванг – каждый следующий ход приводит к худшему положению, чем предыдущий...

А. ФЕНЕНКО: Да. Европейским компаниям ничего не остается, как отвернуться от Ирана, никто не хочет брать на себя ответственность за так называемые нарушения. Европейский союз действительно попал в очень сложную ситуацию, в которой есть два выбора, и оба плохие: либо он не перечит США, то есть фактически подчиняется им в ущерб собственным интересам, либо он продолжает сотрудничать с Ираном и попадает под жесткий прессинг США.  

NBJ: Какой может быть судьба сделок, которые были уже заключены европейскими компаниями с Ираном, в частности, соглашения по разработке месторождения Южный Парс в морских владениях Ирана? 

А. ФЕНЕНКО: Вы знаете, я не исключаю такой возможности, что американцы могут предложить ЕС какие-то небольшие компенсации за расторжение уже заключенных экономических сделок с Ираном. Например, выдадут европейским компаниям так называемую card de right (разрешение): скажут своим европейским партнерам, что в виде большого исключения они оставляют за европейцами право работать на таком-то иранском месторождении. И в СМИ это будет провозглашаться как великий подарок со стороны Вашингтона, европейцы будут кричать об успехе их дипломатии, которая вынудила Трампа пойти на компромисс. 

NBJ: Хорошая мина при плохой игре?

А. ФЕНЕНКО: Да. Любой проигравший должен что-то оставить за собой, чтобы иметь возможность публично сказать – я победил. Особенно когда идет психологическая война.

NBJ: Американская психология напоминает поведение типичного рейдера на Диком Западе, не так ли? 

А. ФЕНЕНКО: Конечно, но только нет смысла этим возмущаться или делать вид, что такая политика стала неожиданностью для европейцев. На что рассчитывали страны ЕС? Они все входят в НАТО, их военный потенциал находится под контролем США. Если вы отдали ваши дела другому человеку и просите его все держать под контролем, то стоит ли потом возмущаться тем, что этот человек решает все вопросы по-своему, не считаясь с вашим мнением и не учитывая ваши интересы? Не думайте, что США после этого будут сильно заботиться о вашем кармане – скорее, они и скажут вам: я есть, и я контролирую вопросы твоей жизни и смерти. Именно в такой логике и развиваются отношения между США и Европейским союзом. 

NBJ: То есть США действуют по образу и подобию Наполеона и Гитлера: «кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую»? 

А. ФЕНЕНКО: Очень верное сравнение правительства США с Наполеоном. По сути, сегодня США – наследник французской Империи, не территориальный, а с точки зрения выбранного политического курса. Именно так Франция, начиная с Людовика XIV, выстраивала свою гегемонию. Точно такую же политику проводят и США. Если мы изучим историю Франции того периода, то увидим, что американцы действуют и играют по тем же правилам, что и французские короли, и впоследствии императоры в XVII-XIX веках. 

NBJ: Но даже если взять базы НАТО в европейских странах, то они не столь уж многочисленны. Неужели они являют собой опасность для европейских правителей? Как-то сложно представить себе, что США начнут использовать реальную военную силу против собственных союзников.

А. ФЕНЕНКО: Дело не в том, что они представляют собой опасность, а в трех основных вещах.  Во-первых, ключевой страной Европы остается Германия, которая до сих пор не имеет полного суверенитета. По Московскому договору 1990-го года немцам запрещено требовать полного вывода иностранных войск со своей территории. Немцам запрещено проводить референдумы по военно-политическим проблемам. Немцам запрещено принимать внешнеполитические решения без консультации с державами-победительницами, по крайней мере с двумя из них – США и Великобританией. И Германии запрещено производить полное развертывание бундесвера. То есть просто потребовать вывода войск США и Великобритании со своей территории Германия не имеет права. 

Во-вторых, существуют интегрированные структуры НАТО. Государства, входящие в ЕС, как известно, подчиняются наднациональным лидерам. И вот как раз здесь возникает юридическая коллизия: 
по американскому законодательству никто не имеет права командовать американскими военными. 

Был найден компромисс: еще в 1951 году постановили, что все европейские армии подчиняются не местным генералитетам, а генералам-американцам. Благодаря этому все приличия были соблюдены, и теперь США являются мировым полицейским, во всяком случае когда речь идет об ЕС. 

В-третьих, европейцы сами боятся ухода США за океан. Их терзает страх, что тогда они перессорятся друг с другом: сразу начнутся разговоры, что Германия стала слишком сильной, потом таковой объявят Францию и Великобританию. Возродится традиционная логика баланса и контрбаланса. Уход США за океан станет прологом полного развала Европейского союза, и европейцы это понимают.

NBJ: Так и США – во всяком случае пока – не собираются никуда уходить из Европы.

А. ФЕНЕНКО: Это логично. Им не нужен сильный Европейский союз. Находясь на континенте, они имеют возможность его контролировать и, если надо, ослаблять. А делать это лучше всего с помощью того же НАТО. Как говорил американский политолог Роберт Кейган, Европейский союз – это те ребята, которые стоят навытяжку перед генералами НАТО. 

NBJ: Неужели нельзя как-то изменить ситуацию, ведь у Европы есть признанные лидеры – те же упомянутые вами Франция и Германия?

А. ФЕНЕНКО: Ситуация может измениться только в том случае, если США потерпят крупное военное поражение. Или если внутри США произойдут деструктивные процессы, серьезный кризис, сравнимый по масштабам и последствиям с тем, который произошел в СССР в 80-х годах. Может, даже с потерей ряда территорий. Только в этом случае баланс сил между США и ЕС может измениться в пользу второго.

NBJ: США сейчас производят странное впечатление: с одной стороны, мы постоянно слышим о том, что никогда еще их экономика не была такой стабильной и процветающей, а с другой, внутри этой страны идут необычные социальные процессы, и мы видим явное повышение уровня агрессии. Недавно были уничтожены памятники лидерам конфедераторов – генералам Роберту Ли и Шерману. У нас тоже была в свое время «война с памятниками», и мы знаем, что просто так, на пустом месте она не начинается. Не является ли это прелюдией к процессу развала страны, к гражданской войне?

А. ФЕНЕНКО: Является. Здесь вопрос – в скорости, с которой эти процессы и явления будут нарастать. У США пока есть возможность решить эти проблемы, у них больший запас времени, чем у стран Европейского союза. И второй момент, который необходимо учитывать при анализе происходящего, заключается в том, что в этой борьбе на истощение США располагают очевидным плюсом: у них более устойчивая политическая система, чем у стран ЕС. Причина проста: США – это национальное государство, а у ЕС наднациональная система управления. Европейский союз, по сути своей, является ничем иным, как американским проектом. Чтобы понять это, обратимся к истории: в 1947 году тогдашний госсекретарь США Джордж Маршалл предложил Европе деньги на восстановление после Второй мировой войны, поставив условие, что создание европейского экономического пространства будет являться главной действующей задачей для Европы. Маршалл тогда в Гарвардской речи 23 мая 1947 года заявил: для нас лучше слабая и неделимая Европа, чем сильная и независимая Германия. И то, что мы видим сейчас, – это реализация этого плана, а его главными исполнителями и движущими силами стали Германия и Франция.

NBJ: Неудивительно, что теперь часто говорят, что европейские политические элиты фактически являются заложниками у американцев. Они не в состоянии пойти даже на небольшую фронду по отношению к США.

А. ФЕНЕНКО: Все верно. Во-первых, деньги – гарант их молчания и повиновения. Во-вторых, американцы постоянно намекают европейцам: если мы уйдем за океан, то что тогда будет с вами? Вспомните, как вы за Югославию передрались в начале 1990-х годов, тогда даже Германия угрожала выйти из ЕС, а мы еле спасли единство НАТО и ЕС. И хуже того – если нам придется уйти, то мы бросим вас один на один с оборонными расходами. Вам в этом случае придется отказаться от красивой жизни и возрождать свои армии, снова заставлять своих налогоплательщиков платить налоги за все это. И четвертое – уйдя, мы оставим вас один на один с поднимающейся Германией. Вспомните историю, к чему обычно приводили такие подъемы и что вы, европейские страны, получали в результате них.  

NBJ: И все же складывается впечатление, что на европейские страны эти аргументы действуют все хуже, и среди них появляются те, кто не прочь заручиться поддержкой третьих сторон. Мы видели это на примере недавнего визита в Россию канцлера Германии Ангелы Меркель, не так ли?

А. ФЕНЕНКО: Об этих попытках я слышу уже 25 лет, с 1992 года все об этом только и говорят. Знаете, все то, что делает Меркель сейчас, – это лишь бледная тень того, что делали Жак Ширак и Герхард Шредер в 2003 году, когда они открыто не поддержали военную миссию США в Ираке, заявив, что наложат вето на операцию в рамках НАТО. Сколько было прогнозов тогда, что это распад Северо-атлантического альянса! Этого мы не увидели, более того, через месяц-другой диалог между Берлином, Парижем и Вашингтоном наладился. Если же говорить о Меркель, то она неспособна даже на такую фронду по отношению к США, как Ширак и Шредер. 

NBJ: Мы обсудили вопрос о том, какими могут быть потери для ЕС в случае полного расторжения ядерной сделки, но забыли, наверное, о том, какими могут быть потери в этом случае для главного «виновника торжества» – Ирана. Что ожидает его в случае, если европейская фронда снова окажется скоротечной? 

А. ФЕНЕНКО: Я считаю, что вопрос об экономических потерях для Ирана, как и для Европы, очень спорный. Сделка не прожила и двух лет. Много ли европейских компаний за такой короткий период смогли прийти в Иран со своими контрактами? Так что об ударе по экономике Ирана в данном контексте говорить бессмысленно. Зато появляется другой момент: Иран развязывает себе руки для борьбы с Саудовской Аравией. Если раньше он был связан ядерной сделкой и США могли его шантажировать по этому вопросу, то теперь Иран сможет более активно помогать йеменским хуситам в борьбе с их общим врагом. Также у Ирана теперь развязаны руки и в отношении Ирака. Он имеет очень сильное влияние на эту страну через своих единоверцев-шиитов. Ирану ничто не мешает воспользоваться случаем для захвата части иракской территории, поскольку значительная часть населения Ирака будет на стороне Ирана. Или как минимум Иран сможет развить конфедеративные связи с иракскими шиитами.

NBJ: Но все сказанное вами в случае реализации вашего прогноза может привести к масштабной войне между шиитами, суннитами и другими течениями в исламе на Ближнем Востоке, не так ли?

А. ФЕНЕНКО: Не стоит говорить об этом в будущем времени. Эта война уже идет, причем много лет подряд. Что такое война «аравийской коалиции» в Йемене, которая началась в 2015 году, если не один из эпизодов суннитско-шиитского противостояния? Стоит отметить, что эта конкретная война была полностью проиграна «аравийской коалицией» и боевые действия были перенесены на территорию Саудовской Аравии. 

NBJ: Это кажется почти невозможным: Саудовская Аравия и Йемен несопоставимы ни по размерам, ни по экономическому и военному потенциалу. Казалось бы, все шансы на победу в данном случае – в руках Саудовской Аравии, а не Йемена, который раздираем, к тому же, внутренними конфликтами. 

А. ФЕНЕНКО: А сколько раз в истории было так, что крупные страны не могли победить малые государства, казавшиеся легкой добычей? Давайте вспомним две англо-афганские войны, по итогам которых Британская империя была дважды разбита в Афганистане. Что в этом удивительного? Откуда у нас взялось убеждение в том, что раз страна крупная и обладает большим бюджетом, то она буквально обречена на то, чтобы одержать победу? Сколько раз маленькая Пруссия громила Францию и Англию вместе взятых, имея намного менший бюджет, чем они? Тут следует четко понимать одно: военный бюджет – это не гарантия победы, исход войны решается на поле боя абсолютно другими факторами. Не территорией, не ресурсами и не качеством оружия: определяющий фактор – это желание населения воевать и побеждать. На втором месте стоит военный профессионализм солдат и командиров. Важно, насколько обстреляна армия, каким военным опытом она располагает. Третий важный пункт – какую армия выбирает стратегию, а четвертый – есть ли у вас, как у во­ю­ющей страны, четкая политическая цель. Вот четыре слагаемых военного успеха, а не территория, не размер бюджета и даже не наличие мощного вооружения.    

NBJ: А Турция и Израиль могут оказаться вовлеченными в этот конфликт?

А. ФЕНЕНКО: Израиль может опосредованно в него втянуться, и надо сказать, что американцы заинтересованы в этом и всячески подталкивают Израиль в этом направлении. Зачем они признали Иерусалим всей столицей Израиля? Затем, что их задача – втянуть Израиль в войну в Сирии, где он столкнется с Россией, и тогда завершится тренд на сближение этого ближневосточного государства с нашей страной. Это приведет к военному конфликту между Москвой и Тель-Авивом, а также к вооруженному конфликту Израиля с иранскими формированиями. В этом случае Россия и Израиль окажутся перед фактом начала войны друг с другом, а Ирану и Турции ничего не останется, как принять участие в этом противостоянии. Именно ради этого Трамп и сделал Израилю символический подарок, перенеся посольство США в Иерусалим.

NBJ: А не получается так, что подарок преподносится чисто символический, а по сути государству в лице Израиля предлагается смерть?

А. ФЕНЕНКО: Как в шахматах. Профессиональные игроки понимают, какой ход будет решающим и какую стратегию нужно применять в той или иной ситуации. В одном случае можно «съесть» пару пешек и проиграть партию. В другом –  можно отдать пару пешек и выиграть партию. Именно в такую игру и играют США на Ближнем Востоке, в частности, с Израилем. 

NBJ: Складывается впечатление, что Израиль это осознает. Об этом говорит и визит его премьер-министра в Москву на празднование годовщины победы над нацистской Германией, и то, что Израиль ищет союзников на Ближнем Востоке, что с учетом религиозного фактора является задачей не из простых. По вашему мнению, ему удастся решить вторую из этих задач?

А. ФЕНЕНКО: Главный союз, который начинает формироваться, – это альянс Саудовской Аравии и Израиля. Конечно, эти страны не любят друг друга, но у них есть общий мотив для сближения. Больше всего они опасаются усиления и возвышения Ирана и роста его вооруженных сил. Это понуждает их взаимодействовать друг с другом. Если будет формироваться альянс Саудовской Аравии и Израиля, то разрушится партнерство, сложившееся между Россией и Израилем, которое стало успехом нашей дипломатии на Ближнем Востоке. Если рухнет тренд на сближение с Израилем, то ухудшатся наши позиции в этом регионе. Если Россия и Израиль столкнутся в Сирии, то у нас, как я уже сказал, появится проблема в виде войны с мощным государством – противостояния по определению нелегкого и кровопролитного. 

NBJ: Можно ли как-то избежать подобного развития событий?

А. ФЕНЕНКО: Можно. Израильская элита уже давно чувствует, что американцы «сдают» их страну. Где-то в начале 1990-х годов израильтяне стали замечать, что их интересы начали расходиться с американскими. Когда началась знаменитая операция «Буря в пустыне», Ирак бомбил Израиль химическим оружием, а американцы требовали от Израиля не вмешиваться, чтобы не допустить распада аравийской коалиции. Еще одним переломным моментом стало появление «дорожной карты» 2003 года, когда администрация Буша предложила создать Палестинское государство. Тогда-то израильтяне поняли, что американцы их просто «сдают». Вот как раз этот тезис и надо максимально доносить до Израиля. 

NBJ: Учитывая то, что на все вопросы вы ответили, что бы вы хотели добавить от себя в качестве резюме?

А. ФЕНЕНКО: Еще несколько слов в рамках анализа ситуации на Ближнем Востоке. Задумаемся над вопросом, зачем американцам так необходим конфликт в этом регионе, почему они всеми силами раздувают его? Очевидно, что им нужен не Иран как таковой, а прецедент разоружения страны с ядерным оружием. Между прочим, американцы еще при Билле Клинтоне заявляли, что они намерены разоружать потенциально опасные страны. Первым прецедентом стал Ирак, в котором они провели операцию по изъятию химического и биологического оружия у Саддама Хусейна. Затем их целью стал Иран. Никто не запрещает производить так называемый мирный атом, но есть международное соглашение о нераспространении ядерного оружия. Если Иран ограничит программу обогащения урана, значит, появится прецедент, когда не все ядерные страны имеют право на ядерную энергетику. Далее американцы хотят разоружить Северную Корею, потом Пакистан, они пытаются ввести схему внешнего управления ядерным арсеналом проблемного государства. 

NBJ: И можно даже догадаться, на какую страну они нацеливаются в конечном счете. Как говорил персонаж одной комедии, сначала надо на кошках потренироваться, не так ли?

А. ФЕНЕНКО: Вот именно. Если у них удастся «опыты» с Ираном, Северной Кореей и Пакистаном, то у них появится ощущение, что они способны на большее, и они попытаются применить тот же механизм разоружения к нашей стране. Поэтому все происходящее сейчас вокруг Ирана и КНДР имеет непосредственное отношение к нам.