15 сентября 2008 года Lehman Brothers Holdings Inc. заявил о своем банкротстве и запросил защиту от кредиторов, апеллируя к главе 11 Кодекса США о банкротстве. Общая сумма долгов финансовой организации к моменту заполнения иска о банкротстве составила примерно 1,2 трлн долларов. Финансовый рынок США, и до этого переживавший нелегкие времена, получил мощнейший удар и, как тогда говорили экономисты, «сорвался в пике». Под вопросом оказалось дальнейшее существование еще нескольких крупнейших национальных компаний, среди которых был инвестиционный банк Merrill Lynch, страховая компания AIG и энергетическая компания General Electric. 

Кризис такой мощности не мог ограничиться размерами отдельно взятой страны. США в результате обрушения пирамиды ипотеки subprime и пирамиды вторичных финансовых инструментов оказались в ситуации, очень напоминавшей Великую депрессию. На какое-то время в американской экспертной среде даже вошел в обращение термин «Великая депрессия-2».Достаточно быстро кризис перекинулся на другие страны, в первую очередь на государства с развитой экономикой, связанные с США прочными торговыми и финансовыми узами. Некоторые из них в результате оказались на грани дефолта по своим обязательствам, в других финансовые власти столкнулись с проблемой недееспособности местных банков и финансовых компаний.

Тогда же стало часто употребляться выражение too big to fail (слишком большой, чтобы упасть): так называли компании, крах которых мог оказать повышенное негативное влияние не только на тот сегмент, в котором эти компании работали, но и на национальную экономику в целом. Тогда же начали появляться первые заявления о том, что «докризисное регулирование» деятельности финансовых институтов не принесло должных результатов, поскольку не позволяло объективно оценивать уровни рисков.

Если говорить о России, то ее банки и финансовые компании в полной мере пережили испытания, порожденные падением американского инвестиционного гиганта. Это случилось, во-первых, потому, что практики управления рисками в них были далеки от совершенства, а во-вторых, потому, что в предшествующие годы банки и финкомпании охотно заимствовали средства для развития своего бизнеса на внешних рынках капитала. Кризис привел к тому, что зазвенели маржин-коллы: кредиторы стали требовать досрочного возвращения долгов, и российский банковский рынок столкнулся с очевидным кризисом ликвидности. Ситуацию осложнило и то, что доллар тогда был очень популярен и считался чуть ли не второй расчетной единицей. Естественно, что все происходящее активировало валютные риски. В целом можно сказать, что в результате «черной осени-2008» российские банки столкнулись со всеми классическими рисками банковской деятельности: кредитным, валютным и операционным. 

Положение экономических субъектов в России, безусловно, отяготил и массированный отток иностранного капитала с российского рынка ценных бумаг, а также сокращение лимитов иностранного кредитования российских заемщиков. Еще одной причиной нарастания кризисных явлений стало падение спроса на энергетические товары и изделия металлургии – основные предметы российского традиционного экспорта, что привело к снижению цен на них. В течение первого полугодия 2008 года цена за баррель нефти марки Urals снизилась примерно втрое, с 130 до 41 доллара США. Это, естественно, самым негативным образом сказалось и на темпах экономического роста в стране, и на бюджетном процессе, и на динамике курса рубля, который 10 лет назад был куда более «нефтезависимым», чем сейчас. 

И все-таки государству, хотя и с большим трудом, удалось удержать ситуацию в экономике и в финансовой системе под контролем прежде всего благодаря тому, что к моменту финансового кризиса оно обладало достаточным количеством накопленных ресурсов, чтобы обеспечить выполнение федерального бюджета в полном объеме и одновременно предоставить расширенные гарантии по вкладам в коммерческих банках (в размере 100% по депозитам до 700 тыс. рублей). Также адресная помощь была предоставлена нескольким крупным банкам, в первую очередь государственным: ВЭБу, Сбербанку, ВТБ. Сбербанк и ВТБ еще осенью 2008 года получили субординированные кредиты в целях пополнения капитала в размере 500 и 250 млрд рублей соответственно. Эти средства были выделены в том числе для того, чтобы два гиганта смогли поддержать рынок межбанковского кредитования и выступить в случае необходимости в роли санаторов для менее крупных финансовых структур. В первой половине 2009 года программу, предусматривающую предоставление банкам «субордов», распространили и на частные банки. 

Достаточно массированными оказались и государственные вливания с целью достижения финансовой стабилизации на валютном рынке. К концу 2008 года курс рубля к доллару США снизился на 16,8% по сравнению с теми уровнями, на которых он находился в начале года. Эксперты констатировали, что падение национальной валюты могло бы быть куда более мощным, если бы не вмешательство государства. Валютные интервенции в пользу рубля «потянули» на 120 млрд долларов, но именно они позволили избежать массового банкротства российских компаний и банков вследствие внезапно зазвеневших маржин-коллов. 

Еще одной проблемой, которую пришлось решать российским властям, стал кризис доверия банков друг к другу. Произошел фактический коллапс рынка межбанковского кредитования. В качестве ответа на этот вызов в период кризиса Банк России предоставлял банкам беззалоговые кредиты, а впоследствии значительно расширил список ценных бумаг, используемых в качестве обеспечения при сделках РЕПО с коммерческими банками.

Отголоски кризиса-2008 ощущались еще довольно продолжительное время. Если говорить о его последствиях, то главным из них можно считать следующее: стало очевидным, что финансовый рынок не может успешно функционировать без продуманного и достаточно жесткого регулирования. Многие эксперты указывали на то, что именно ослабление регулирования и в частности отказ от разделения инвестиционных и коммерческих банков в США, привели к возникновению «пузырей» на рынке ипотечного кредитования и деривативов. После кризиса сформировалась тенденция к ужесточению регуляторных требований к банкам и финансовым компаниям на уровне как международных, так локальных стандартов. И в данном контексте Россия тоже не стала исключением из правил.