Перспектива внедрения стандарта Common Reporting Standard (CRS) рассматривается российскими банками и финансовыми компаниями как не слишком радужная. Для участников финансового рынка это означает дополнительный объем работ, связанных с идентификацией клиентов и выявлением среди них иностранных резидентов. О том, что необходимо будет учитывать при внедрении стандарта CRS, как следует подготовиться к этому внедрению и о том, в чем различия между пока еще мало известным CRS и уже хорошо знакомымв банковской сфере Законом FATCA, рассказал в интервью NBJ директор департамента консультирования по управлению рисками компании «КПМГ» Фаррух АБДУЛЛАХАНОВ.

NBJ: Фаррух, в ближайшее время должен быть принят закон, регулирующий вступление в силу международного стандарта по обмену налоговой информацией – Common Reporting Standard (CRS). Расскажите, пожалуйста, в чем его суть и какие требования к финансовым компаниям вводятся в соответствии с ним.

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: Если быть кратким, то по сути своей CRS во многом аналогичен уже хорошо известному российским организациям финансовой сферы Закону FATCA (Foreign Account Tax Compliance Act). То есть основное требование и в первом, и во втором случае – это выявление организациями финансового рынка (ОФР) иностранных резидентов среди своих клиентов и направление отчетности по их счетам в компетентные органы. Есть, конечно же, и отличия. FATCA подразумевает выявление информации об американских резидентах и требует предоставления информации о них, в CRS же содержится требование раскрытия информации о всех «иностранцах», независимо от того, резидентами какой страны они являются.

NBJ: То есть речь априори идет о более широком круге лиц?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: Да, и это, очевидно, приведет к увеличению объема работ по выявлению и идентификации этих клиентов, а также по составлению отчетности по каждому из них. 

Еще одно принципиальное отличие между FATCA и CRS – компетентные органы, в которые положено направлять отчетность. В случае с FATCA в качестве такого органа выступает IRS – Налоговая служба США, и в нее наши банки направляют документы напрямую, поскольку между США и Россией отсутствует межправительственное соглашение по данному вопросу. В случае с CRS банки должны будут отправлять отчетность в Федеральную налоговую службу, там информацию будут агрегировать и затем направлять в налоговые службы тех юрисдикций, с которыми будет достигнута соответствующая договоренность об обмене информацией.

NBJ: Банкам это не нравится?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: Скорее, для них это является дополнительным осложнением. Но эта особенность CRS объясняется тем, что этот стандарт, в отличие от FATCA, был разработан не одной страной, а «Большой двадцаткой» (G20). Именно она пришла к выводу, что этот стандарт, который иногда в профессиональной среде называют евро-FATCA, необходим. Если брать хронологию, то на уровне «двадцатки» стандарт был принят в 2014 году. Россия, со своей стороны, взяла на себя обязательство внедрить CRS в 2017 году, и этот момент, кстати, тоже вызывает обеспокоенность у компаний финансового сектора. Год подходит к концу, а пока не принят ни основной закон по CRS, ни необходимые подзаконные акты.

NBJ: В чем заключаются главные цели применения этого стандарта, по мнению его создателей?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: На самом деле CRS – это часть инициатив Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), часть BEPS (Base Erosion and Profit Shifting) – плана действий ОЭСР по противодействию размыванию налогооблагаемой базы и выводу прибыли из-под налогообложения. Цель этих инициатив заключается в том, чтобы повысить прозрачность движения капиталов в мире и минимизировать возможность для возникновения «серых» налоговых зон. При этом обмен информацией, в соответствии с BEPS, может осуществляться двумя путями: СBC (country by country), когда компании отчитываются в налоговые органы, «налоговики» проверяют их отчетность и делятся ею со своими коллегами за рубежом, и CRS, о котором мы как раз и говорим.

NBJ: Судя по реакции наших банков на перспективу введения нового стандарта, участники рынка встревожены. С чем это связано, по вашему мнению?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: Я думаю, что во многом – с тем, что им пришлось пережить в период внедрения FATCA. С тех пор прошло уже несколько лет, но, по-видимому, воспоминания о том, какой это был непростой процесс, все еще живы. Стоит признать, что далеко не все банки в начале внедрения понимали, что их ожидает и какая дополнительная нагрузка ляжет на их бизнес в рамках выполнения нового для них стандарта. Плюс к этому Россия, как я уже говорил, в мае 2016 года сказала, что она присоединяется к стандарту, но до сих пор он законодательно не закреплен, и…

NBJ: У банков сохраняется надежда на то, что профильный закон не будет принят?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: Со своей стороны, как консультанты, мы говорим, что подобная вероятность стремится к нулю, поэтому готовиться к внедрению стандарта и оценивать, что необходимо сделать для его выполнения, какие процессы отработать, как организовать взаимодействие между различными подразделениями, надо уже сейчас.

При этом важно понимать, что количество клиентов, с которыми придется работать в рамках нового стандарта, объективно будет гораздо больше, чем по FATCA. И тут очень большое значение будет иметь то, насколько в каждой конкретной финансово-кредитной организации выстроено взаимодействие между различными подразделениями. Нельзя будет все «взвалить» на комплаенс, в этой работе придется принимать активное участие и фронт-офису, и бэк-офису, и другим отделам и направлениям. Потому что фактически банкам придется проверить всех своих клиентов.

NBJ: Зачем? Надо полагать, со многими из них все ясно априори.

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: Можно предполагать, что тот или иной клиент не является иностранным резидентом, но этого в данном случае недостаточно. Как и по FATCA, стандарт предусматривает дату отсечки, которая будет разделять счета на существующие и новые. Проверке будут подлежать практически все клиенты. Банк должен посмотреть остатки средств на счетах и провести процедуру due diligence. Если по клиентам-физлицам, например, остатки на счетах не превышают один миллион долларов, то возможна проверка в облегченном режиме с использованием только теста по фактическому адресу проживания, электронного досье клиента.

NBJ: Получается, линия отсечения все же есть – не по дате, так по сумме?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: Да. Если же сумма остатков превышает названную цифру, то банк должен поднять и проанализировать всю имеющуюся у него информацию о клиенте и решить, есть ли признаки, указывающие на то, что он может быть иностранным резидентом. Если индикаторы срабатывают, значит, необходимо вызвать клиента, попросить его заполнить анкету и указать его иностранные ИНН. И тут у банков логично возникают следующие вопросы: какие индикаторы необходимо использовать, кто даст необходимые алгоритмы и главное – кто будет принимать их профессиональное суждение о том, является или нет данный клиент иностранным резидентом. Здесь, действительно, очень большое значение имеет профессиональное суждение, и плюс к этому банкам необходимо выяснить, какое количество клиентов они обслуживают.

NBJ: Разве они этого не знают?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: Вы, наверное, удивитесь, но далеко не всегда. В данном случае речь идет об активных клиентах. Еще один момент, который нужно будет учитывать. Один и тот же клиент может иметь разные клиентские коды в зависимости от того, какие продукты он приобретал в процессе своего обслуживания в банке. Соответственно, эту информацию тоже надо будет «поднять» и агрегировать. Если в рамках FATCA это сделали один раз в ручном режиме, то теперь эту процедуру придется повторить, и, конечно же, лучше это автоматизировать.

NBJ: По физическим лицам линия отсечения проходит по цифре в один миллион долларов, а как обстоит дело с юридическими лицами?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: Для них точкой отсечения является цифра в 250 тыс. долларов, но здесь есть важная оговорка. Если сумма средств на счетах меньше, то такие юридические лица проверять не надо. Исключение составляют случаи, когда индикаторы очевидны.

NBJ: Еще один вопрос, который я хотела бы вам задать, связан с грядущим разделением банков на две большие группы – те, которые будут обладать универсальной лицензией, и те, которые будут работать по базовой лицензии. Есть мнение, что вторым необязательно будет выполнять стандарт CRS, поскольку они совершают ограниченный спектр операций. Так ли это?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: В законе подобного разделения не предусматривается, и это логично, поскольку оно противоречило бы самой сути стандарта. Разве банку с базовой лицензией будет запрещено обслуживать клиентов, способных размещать на своих счетах суммы свыше миллиона долларов, если они являются физическими лицами, или суммы свыше 250 тыс. долларов, если они юридические лица? Очевидно, что такого запрета нет и быть не может. А раз так, то представим себе следующий расклад. Банкам с базовой лицензией разрешается не соблюдать стандарт об обмене информацией. К ним, естественно, через какое-то время начнут «тянуться» иностранные резиденты, желающие избежать налогообложения в своих юрисдикциях. Фактически при таком подходе мы бы рисковали своими руками создать «серую зону», офшор внутри страны. Именно поэтому в CRS четко прописано, что требования стандарта должны будут выполнять не только банки, независимо от размера их капитала и спектра совершаемых операций, но и другие финансовые компании – страховые, управляющие, пенсионные фонды и т.д.

Еще один очень важный момент. Стандарт ссылается на процедуры и законодательство ПОД/ФТ. Его опять-таки обязаны придерживаться все участники финансового рынка, и было бы как минимум странно, если бы ПОД/ФТ было обязательно для всех, а CRS – только для определенной группы организаций.

NBJ: Заключительный вопрос нашей беседы я бы сформулировала так. Очевидно, что банкам будет нелегко и подготовиться к внедрению стандарта, и выполнять его, когда он вступит в силу. Чем им в данном случае могут помочь «внешние» партнеры, например консалтинговые фирмы?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: Прежде всего, мы можем помочь провести диагностику и оценку влияния стандарта на бизнес ОФР. Понятно, что определенное влияние в любом случае будет, но здесь, как и во многих других случаях, вопрос цены – насколько ощутимым будет это влияние. Это можно установить в рамках проверки того, что происходит при выполнении организацией финансового рынка Закона FATCA.

Второй момент – банкам нужно будет разработать, согласовать и внедрить политики и процедуры выполнения стандарта. Здесь очень многое будет зависеть от величины банка и спектра оказываемых им услуг, и этот период может составлять от месяца до года. Следующий момент – это автоматизация бизнес-процессов, и, возможно, он является самым существенным. Выполнять требования FATCA можно было в облегченном с точки зрения автоматизации режиме, с CRS так не получится. Если банки будут пытаться выполнять требования этого стандарта в ручном режиме, то очень велик риск того, что они будут совершать ошибки, а отчетность, направляемая ими, не будет приниматься компетентными органами, и, соответственно, им будут начисляться штрафы за несоблюдение стандарта. Тут необходима очень тщательная обработка данных клиентов, их валидация, автоматизация процесса подготовки отчетности, поскольку сроки ее предоставления могут быть сжатыми, а это значит, что риск совершения ошибок в спешке достаточно высок. И, конечно же, потребуются тренинги для сотрудников. Они должны понимать, зачем необходим сбор информации о клиентах, куда она потом передается, какие последствия возможны для банков в случае ее компрометации и т.д. Если этого осознания не будет, то процедура составления необходимой отчетности может превратиться в бюрократическую часть.

NBJ: Кстати, а кто в соответствии со стандартом будет начислять штрафы за его нарушение – ФНС или ЦБ РФ?

Ф. АБДУЛЛАХАНОВ: В законе это четко не прописано, но, поскольку речь идет о нарушениях в налоговой сфере, то очевидно, что этим органом будет Федераль­­ная налоговая служба. Скорее всего, 
ЦБ РФ при этом будет получать информацию от ФНС о начисленных тому или иному банку штрафах за невыполнение CRS и будет учитывать эти факты при отслеживании «истории» той или иной организации финансового рынка. Так что, повторюсь, это очень серьезный вопрос, тем более, что CRS тесно связан с ПОД/ФТ, а всем известно, какое большое внимание мегарегулятор финансового рынка уделяет соблюдению «антиотмывочного» законодательства.