Три года прошло с тех пор, как против России ввели первые секторальные санкции. Многое изменилось в политической и экономической ситуации в стране, но, несмотря на это, у нее осталось много нерешенных проблем, которые являются «наследием прошлого». Сможет ли Россия решить проблему импортозамещения? Станет ли она вновь привлекательной для инвесторов и что нужно сделать для этого? Можно ли утверждать, что национальный банковский сектор окончательно адаптировался к санкционному воздействию? На эти и другие вопросы ответил в интервью NBJ директор Банковского института НИУ «Высшая школа экономики», руководитель образовательной прог­рам­мы «Банковский менедж­мент» Василий СОЛОДКОВ.

NBJ: Василий Михайлович, как вы думаете, сможет ли российская экономика полностью восстановиться после затянувшегося кризиса и удастся ли ей выйти на более или менее устойчивую траекторию роста?

В. СОЛОДКОВ: В известном смысле слова да, мой ответ на ваш вопрос является положительным. Я думаю, что экономика у нас восстановится, и я верю в то, что, несмотря на кризис и санкции, страна выйдет на траекторию устойчивого роста. Ведь у нас есть огромная территория и ресурсы, которые мы пока слабо используем. Поэтому шанс на выравнивание ситуации у нас есть. Но в силу отвратительного бизнес-климата у нас отсутствуют инвестиции, которые необходимы для развития экономики и новых технологий. Проблема в том, что инновации не «нужны» еще с советских времен, и мы либо используем импортные технологии, либо довольствуемся нашими, которые, как правило, давно устарели. Вместо участия в мировом разделении труда, кооперации берем тупиковый курс на автаркию.

Еще одной проблемой для нас является то, что против России, как хорошо известно, были введены санкции, в том числе и секторальные. В результате создавать технологии стало сложнее, а импортировать их в нашу страну стало более трудоемким и затратным делом, чем раньше.

NBJ: Говорят, что в российскую экономику идут инвестиции из стран, входящих в такие интеграционные союзы, как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Евразийский экономический союз (ЕАЭС), БРИКС. Их недостаточно?

В. СОЛОДКОВ: Знаете, когда говорят об инвестициях, поступающих от этих стран, то имеют в виду преимущественно очень крупные инфраструктурные проекты. Да, мы строим трубопровод «Сила Сибири» и продаем Китаю нефть и газ по секретным ценам. Но каких-либо других инвестиций или сделок со стороны этого государства с нашей страной и субъектами экономики практически нет. Причина этого проста. Китайцы сделали выбор в пользу США, именно эта страна может дать свой огромный внутренний рынок, новые технологии. Россия тут, к сожалению, не конкурент США. Поэтому у китайцев нет желания инвестировать деньги в наши проекты, и, соответственно, сотрудничество с ними по ограниченному количеству программ никак не влияет на состояние нашей экономики в целом. 

NBJ: То есть, с вашей точки зрения, информация, которую обычно озвучивают правительственные структуры, о том, что экономическое сотрудничество с Китаем отлично развивается, не соответствует действительности?

В. СОЛОДКОВ: Вы знаете, об инвестициях в основном говорят в нашем Министерстве иностранных дел (МИД). Именно оно не раз заявляло о том, что наша страна рада принимать иностранных инвесторов. Но на деле климат для них постоянно ухудшается. 

Послед­ний пример с ком­панией Siemens ясно показывает миру, что Россия не собирается выполнять взятые на себя по договорам обязательства. Учитывая, что доля РФ в реализации продукции не превышает 2 %, вполне понятно, какое решение примет Siemens. 

Все это создает для нас много проблем. Репутация нашей страны сильно пошатнулась в связи с событиями на Украине, и все страны мира понимают, что в Россию вкладываться очень рискованно. Единственное, чего мы добились, проводя соответствующую внешнюю политику, – напугали все страны мира. Это не способствует возникновению у них желания тесно сотрудничать с нашей страной в экономической и финансовой сфере. 

NBJ: С внешнеполитическими вызовами разобраться, наверное, сложнее. А какие коррективы, по вашему мнению, необходимо внести в экономическую политику страны? 

В. СОЛОДКОВ: По мнению российских влас­тей, главный вызов для нашей страны – в том, что она должна отойти от старой модели экономики и в своем развитии полностью ориентироваться на себя и собственные ресурсы. Думаю, что Российской Федерации было бы не лишним воспользоваться опытом Советского Союза. Вся история его существования показывает, что выбранная новой Россией стратегия экономического развития с опорой на собственные силы несостоятельна. Она привела к краху советской модели, да, впрочем, не только ее. Есть и другие примеры – КНДР, Кубы, всего восточного блока, когда начинается стагнация в экономике и страны сами себя лишают конкурентных преимуществ.

NBJ: Но в модели, которую пытался развивать СССР, помимо перечисленных вами, наверняка были и другие изъяны.

В. СОЛОДКОВ: Конечно. И одним из основных изъянов является монополизм. Именно его российская экономика еще больше усилила по сравнению даже с советской. Если же продолжать разговор о препонах на пути к экономическому росту, то могу сказать, что пока у нас нет ни развитой конкуренции, ни ее правильных институтов как в экономике, так и в политике. В подобных условиях говорить об экономическом росте не приходится. 

Нам нужны новые, более выгодные проекты. Вместо того чтобы вкладывать деньги в проекты типа «Сила Сибири» или передавать 6 млрд долларов Венесуэле неизвестно на что, мы могли бы подумать о развитии бизнес-климата. А так получается, что мы вкладываем деньги в политически мотивированные проекты. В этом отношении очень показателен пример с кредитованием Украины. Как вы наверняка помните, Россия предоставила соседней стране трехмиллиардный транш кредита и сейчас пытается получить его обратно с непонятными пока результатом и перспективами. 

NBJ: Если я правильно вас понял, вы считаете, что у нас нет конкуренции не только в экономике, но и в политичес­кой жизни?

В. СОЛОДКОВ: Да. У нас доминирует одна партия, которая, собственно говоря, ей не является. Другие партии в нашей стране существуют лишь номинально, но какого-либо влияния на российскую политику фактически не оказывают, поскольку лишены доступа к средствам массовой информации. Правящей партии нельзя дать обратную связь, демократические выборы отсутствуют. Это неправильно. Должна быть сила, способная играть роль оппозиции, но власть всеми способами препятствует формированию себе альтернативы. Подобная ситуация у нас наблюдается и когда речь заходит о структуре экономики: государственный сектор занимает свыше 60 %, в то время как частный бизнес оказывается в положении бедной падчерицы. 

NBJ: В общем, у нас во всех сферах экономики присутствует монополизм? 

В. СОЛОДКОВ: Совершенно верно. А насколько монополизм вреден, мы можем видеть по сложившейся ситуации в экономике. Одним из следствий его господства является рост цен, а также ухудшение качества продукции. И в этом смысле очень характерен пример с так называемым импортозамещением. Вместо того чтобы создать выгодные условия для всех компаний, стимулировать конкуренцию, Россия дает преференции избранным производителям. А поскольку платежеспособный спрос низкий и своих новых технологий нет, то, как правило, происходит общее снижение качества при росте цен. При этом, к сожалению, у нас не было создано никаких предпосылок для принятия и реализации программы замещения импорта. 

Здесь я опять хотел бы обратиться к опыту Советского Союза, у которого, с моей точки зрения, была самая лучшая политика импортозамещения. Закончилась она, правда, тем, что даже в прорывных отраслях, на которые государство тратило уйму ресурсов, мы все равно отставали. 

NBJ: То есть вы считаете, что в вопросе замещения импорта опыт СССР и названных вами стран также не был учтен российскими властями?

В. СОЛОДКОВ: Да. Именно поэтому политика импортозамещения не принесла каких-либо результатов. У нас нет плана развития экономики на ближайшие годы, мы продолжаем идти по пути, который ведет нас в никуда. При этом я говорю не только о бизнесе и промышленности, но и, например, о работе правоохранительной системы и судебных органов. Опять-таки все эти институты зависят от государства и принимают политически мотивированные решения, избирательно пользуясь законом. 

NBJ: В начале августа Конгресс и Сенат США практически единогласно приняли закон, в соответствии с которым закрепляются уже действующие санкции и президент США может ввести новые, если он сочтет это соответствующим американским интересам. Какие новые для России риски и проб­лемы могут возникнуть в связи с принятием новых секторальных санкций? Могут ли они оказать серьезное влияние на макроэкономические пока­затели наши страны? 

В. СОЛОДКОВ: Россия является частью мировой экономики, и насильственное исключение ее из сложившихся мирохозяйственных связей по своей воле или по решению других стран не пойдет на пользу общему развитию. Очевидно, что надо не грозить миру, а договариваться, соблюдая при этом как свои законы, так и международное право. В этом случае санкции будут постепенно сходить на нет, поскольку в них никто не заинтересован.

NBJ: С темой санкций в общественном сознании часто переплетается вопрос девальвации национальной валюты. Насколько велик, с вашей точки зрения, риск нового резкого обесценения рубля и насколько адекватной нынешним вызовам является денежно-кредитная политика, которой придерживается в последние несколько лет Центральный банк (ЦБ РФ)?

В. СОЛОДКОВ: С моей точки зрения, Банк России проводит вполне адекватную денежно-кредитную политику. Годовая инфляция приблизилась к целевому уровню, темпы роста потребительских цен снизились до 4,3 % в июле с 4,6 % в феврале. По оценке на 24 апреля годовая инфляция составила 4-5 %. Введение плавающего курса рубля – это нормальное решение для ЦБ РФ. В периоды кризисов 1998 года и 2008-2009 годов ЦБ РФ всеми силами пытался сохранить курс рубля. Но в итоге Банк России только терял свои резервы, а курс национальной валюты все равно падал. Сейчас мы видим, что ключевая ставка в разы выше инфляции, и это, с одной стороны, ненормально, поскольку повышает стоимость кредитных ресурсов. А с другой – ЦБ РФ перестраховывается, зная, насколько велики в стране инфляционные ожидания. 

NBJ: Но многие эксперты говорят, что низкая инфляция необходима для экономичес­кого роста, но одной ее недостаточно. 

В. СОЛОДКОВ: Полностью согласен с ними. Также для возобновления устойчивого экономического роста нужен бизнес-климат, но как раз его ЦБ РФ по большей части не регулирует. Вот и получается в некотором смысле заколдованный круг. Борьба с высокой инфляцией важна, но она выступает во многом как вещь в себе, не дающая практического результата, к примеру, в виде роста инвестиций. 

NBJ: Сейчас у нас появилась еще одна новая концепция. России предлагают отказаться от доллара США, в первую очередь, конечно же, во внешнеторговых расчетах. Очевидно, что это предложение является политически мотивированным, но за последние годы мы все привыкли к весьма неожиданным и подчас радикальным решениям. По вашему мнению, реализуема ли эта идея, и если да, то какими могут быть последствия?

В. СОЛОДКОВ: Прежде всего, надо четко понимать, что подобное решение не повлияет положительно на экономическую ситуацию в целом. Да и зачем вообще нам сейчас отказываться от доллара? Как это нам поможет? Что это даст нашей экономической системе? Положим, мы хотим, чтобы рубль стал резервной валютой, но мало этого просто хотеть. Для этого надо создать нормальную деловую среду в стране и соответствующие условия для конкуренции. При нормальном стечении обстоятельств и при условии проведения правильной экономической политики рубль может стать резервной валютой, но в отдаленной перспективе. 

NBJ: Только в отдаленной?

В. СОЛОДКОВ: Да. Давайте просто сосчитаем, сколько денежных реформ происходило в СССР, а затем в России за последние сто лет? Для валюты, претендующей на звание резервной, нужна хорошая кредитная история, а у рубля, честно признаемся, ее нет. Для того чтобы она возникла, предстоит очень много работать, и понадобится достаточно продолжительное время. Именно поэтому я и говорю об отдаленной перспективе. И о том, что надо быть аккуратными с подобными инициативами: любые безответственные заявления об отказе от доллара могут в конечном итоге обернуться новой девальвацией рубля. Вряд ли это нужно обществу, бизнесу и власти. 

NBJ: Давайте поговорим о национальной банковской системе, которая сейчас тоже переживает непростые времена. Какие препоны, по вашему мнению, существуют сейчас для успешного развития банковского бизнеса в России?

В. СОЛОДКОВ: Трудно сказать, что собой представляют эти препоны. Лично я убежден в том, что на рынке сформировалась модель, в рамках которой у госбанков и крупных частных банков больше прав, чем у остальных участников системы. Что же касается малых и средних финансово-кредитных организаций, то многие из них лишены как ресурсной базы, так и клиентов. У них мало возможностей для развития своей деятельности. Исчезновение банков не проходит бесследно. Самый быстрорастущий сегмент финансового рынка – займы до зарплаты. Этот сегмент сформировался на фоне сокращения банков и ухудшения кредитных историй заемщиков. Вместо банков растут ростовщики. В этих условиях ЦБ РФ стремится к регулированию процентных ставок, что переводит бизнес в тень.

NBJ: Поможет ли, по вашему мнению, пропорциональное регулирование создать благоприятные условия для развития банковского бизнеса в регионах?

В. СОЛОДКОВ: Да, я слышал об этом предложении и о том, что уже принят соответствующий закон. Идея, которая лежит в его основе, наверное, правильная. Но я не думаю, что ее реализация сильно изменит сложившуюся на рынке расстановку сил. Ситуация осложняется еще и тем, что у нас абсолютно неправильно понимается такое явление, как too big to fail. В оригинале это означает, что не должно быть таких банков, на спасение которых идут средства государственного бюджета. У нас же предполагается, что на спасение системообразующих банков будет выделено столько денег, сколько потребуется. 

NBJ: Каковы ваши прогнозы по развитию банковского сектора в 2017 году?

В. СОЛОДКОВ: Как я уже говорил, хороших перспектив я пока не вижу, поскольку все идет к государственной монополии. ЦБ РФ монополизирует банковский сектор, так что прогнозы для многих наших малых и средних банков неутешительные. Качество же предоставляемых крупными банками услуг будет снижаться, а страдать будет потребитель. И так будет продолжаться до тех пор, пока мы не исправим огрехи нашей банковской системы в частности и экономики в целом. А главная проблема и той, и другой заключается как раз в монополизации ресурсов и активов. 

NBJ: Как вы считаете, можно ли рас­сматривать нынешний конфликт между Ассоциацией российских банков и крупными банками как одно из проявлений монополизации сферы финансов с их стороны? 

В. СОЛОДКОВ: Скорее всего да. Ассоциация нужна в первую очередь как лоббистская организация для мелких и средних банков. А крупные представители финансовой отрасли зачастую могут решать свои проблемы напрямую, без посредников в виде ассоциаций.