в мероприятии приняли участие более 80 человек, среди которых – руководители департаментов и управлений риск-менеджмента банков, начальники отделов оценки и мониторинга корпоративных кредитных рисков, а также директора управлений бухгалтерского учета и отчетности финансово-кредитных организаций

В числе активных участников круглого стола были: партнер компании «Бейкер Тилли Россия» Александр ИВАНОВ; директор департамента аудита финансовых институтов компании «Бейкер Тилли Россия» Максим ДЕЕВ; директор департамента консалтинговых услуг компании «Бейкер Тилли Россия» Денис ЖИВЧИКОВ; начальник отдела МСФО – заместитель начальника управления финансовой отчетности ОАО «Россельхозбанк» Ольга ОБОЗНАЯ; начальник отдела международной отчетности МОСКОВСКОГО КРЕДИТНОГО БАНКА Марина МАРЧЕНКОВА; руководитель проекта по внедрению базельских стандартов управления рисков, мониторинга и проблемной задолженности РНКБ Ольга СТЕПАНОВА; начальник управления финансовой и бухгалтерской отчетности банка «Кубань Кредит» Татьяна БУХМАСТОВА и другие.

Организатор: Национальный Банковский Журнал (NBJ) при содействии Ассоциации российских банков.
Модератор: управляющий директор Национального рейтингового агентства (НРА), генеральный директор компании «БизнесДром» Павел САМИЕВ.

Генеральный партнер круглого стола: компания «Бейкер Тилли Россия»

 

Павел САМИЕВ, 
управляющий директор
Национального рейтингового агентства (НРА), 
генеральный директор 
компании «БизнесДром»

Тема сегодняшнего обсуждения, безусловно, является принципиально важной для банков, потому что имеет непосредственное отношение к оценке рисков, а следовательно, ко всем вопросам, связанным с резервированием. Мы как организаторы круглого стола рассчитываем на плодотворную дискуссию. А в роли ее первого участника представляем вам партнера компании «Бейкер Тилли Россия» Александра Иванова.

А. ИВАНОВ (Бейкер Тилли Россия): Я согласен с модератором. Переход на новый стандарт МСФО 9 действительно относится к разряду наиболее обсуждаемых сейчас вопросов, и это неудивительно. Новый стандарт накладывает существенно иные требования на банки при формировании резервов. Его выполнение, по оценкам многих консалтинговых компаний, не только изменит процессы подготовки отчетности, но и повлечет за собой пересмотр бизнес-моделей финансовых организаций, их стратегий развития. В качестве подтверждения своих слов приведу цитату из аналитического обзора компании McKinsey: «Те организации, которые не начнут вовремя готовиться к переходу на МСФО 9, имеют все шансы столкнуться с потерей стоимости своих компаний». Это серьезный, реально существующий риск, который необходимо учитывать.

Компания McKinsey в том же отчете называет переход на МСФО 9 тихой революцией в банковском секторе. Специалисты компании прогнозируют, что финансово-кредитным организациям нужно будет пересматривать коммерческие условия своего развития. Например, банкам придется по-новому подходить к решению, казалось бы, привычных вопросов: на каких условиях предоставлять клиентам «длинные кредиты», как относиться к наиболее рискованным проектам, к деривативам, изменять ли условия ценообразования кредитов, по которым возможно досрочное погашение, и т.д. Необходимо будет проводить организационные изменения, перестраивать взаимодействие между различными департаментами. Немаловажно и то, что банкам потребуются технические специалисты для реализации требований этого стандарта.

Главная идея или, точнее, сос­тав­ляющая МСФО 9 – это принцип ожидания кредитных убытков. В чем его специфика? В том, что он действительно закладывает революционные изменения с точки зрения формирования резервов. Понимание этого обычно приходит к тем, кто уже находится в процессе внедрения этого стандарта. Чем больше банки «погружаются» в него, тем лучше они понимают, что речь идет не просто о технических или косметических изменениях. С учетом этого, я присоединяюсь к тому, что сказал ранее модератор, и призываю всех как поделиться с участниками круглого стола опытом внедрения, если он уже имеется, так и задавать вопросы.

М. ДЕЕВ (Бейкер Тилли Россия): Позволю себе немного углубиться в историю. Необходимость разработки нового стандарта финансовой отчетности появилась после кризиса 2007–2008 годов, когда стало очевидным, что предыдущий стандарт представляет собой модель расчета резервов по уже реализовавшимся рискам. При таком подходе ожидаемые события не принимаются во внимание. Для того, чтобы изменить резервирование в соответствии с этим стандартом, должно произойти событие, существенным образом влияющее на величину риска по тому или иному кредиту.
Поскольку об изменении этой модели действительно задумались сразу после кризиса 2008 года, то не совсем корректно, наверное, говорить о том, что МСФО 9 является новым стандартом. Его проект был представлен на рассмотрение несколько лет назад. Вокруг него сломано немало копий, но, тем не менее, он вступает в силу с 1 января 2018 года и распространяет свое действие на отчетность, которую банки будут подавать начиная с этой даты. Что это означает для всех нас? Прежде всего то, что времени, в течение которого банки должны перейти на этот стандарт, остается катастрофически мало.

К тому же есть еще один немаловажный момент. Известно, что большинство банков составляют финансовую отчетность по МСФО один раз в год. Но в прошлом году были внесены изменения в ФЗ «Об акционерных обществах», регулирующий аудиторскую деятельность. Теперь кредитные организации обязаны предоставлять отчетность по МСФО в Банк России два раза в год. ЦБ РФ пока не требует, чтобы эта отчетность была проаудирована, однако, начиная с отчетности за первое полугодие 2018 года, эта практика изменится. Отчетность нужно будет представлять либо после аудита, либо после проведения ее обзорной проверки. Если бы не эти изменения в законодательстве, у банков было бы больше времени, чтобы перейти на МСФО 9 и привыкнуть к новому стандарту.

Он, по сути, состоит из трех основных частей. Первая из них – классификация и оценка активов и обязательств банка. Вторая часть – модель ожидаемых кредитных потерь. Как раз по ней возникает больше всего споров, поскольку и банкиры, и аудиторы, и консультанты по-разному определяют, что такое ожидаемые потери и как их следует учитывать при составлении отчетности. Третий большой блок – это хеджирование операций, то есть страхование рисков.

Итак, буквально несколько слов об оценке активов и обязательств. Ключевой особенностью стандарта является то, что финансовые активы должны быть классифицированы исключительно на основании той бизнес-модели, которую разрабатывает кредитная организация, а также на основании денежных потоков, которые предусмотрены договорами. Соответственно, активы могут учитываться либо по амортизационной, либо по справедливой стоимости.

Хотелось бы отметить следующее. При анализе того, в какую категорию отнести тот или иной инструмент, банк должен будет ответить себе на вопрос: что, согласно своей бизнес-модели, он ожидает получить от данного финансового актива? Получит ли он «тело» долга, только проценты по нему или и то, и другое? В этом одно из основных отличий МСФО 9 от предыдущего стандарта. Речь идет о том, что и активы должны классифицироваться, и риски оцениваться исходя именно из той бизнес-модели, которой придерживается кредитная организация.

Резюмируя все вышесказанное, отмечу: по оценкам, которые произвели многие консалтинговые и аудиторские фирмы, резервы банков после перехода на новый стандарт отчетности должны будут увеличиться. На вопрос, в каком это будет объеме, сложно ответить, поскольку портфели кредитов у банков могут быть неоднородными. Но важно понимать, что в игру вступает фактор неопределенности ожидаемых потерь, и те рыночные аспекты, которые будут приниматься банками при моделировании, могут быть двояко истолкованы. Простой пример: мы кредитуем компанию сталелитейной отрасли, закладываем среди прочих факторов при моделировании ожидаемую динамику цен на сырье. Очевидно, что каждый банк будет этот фактор определять по-своему. То же самое можно сказать и о других моментах. Банк сам должен будет определять, что является, а что не является существенным с точки зрения вероятности дефолта по кредитному обязательству. Это порождает разногласия, и именно за это новый стандарт и подвергается критике.

Еще один пункт, который надо отметить, – новый стандарт вводит такое понятие, как «ожидаемые кредитные убытки». По сути, это расчетная величина кредитных убытков, взвешенная по степени вероятности их наступления на протяжении ожидаемого срока действия финансового инструмента. На практике это означает, что банк, применив сценарный подход, должен будет рассчитать дисконтированный поток недобора денежных средств по отношению к первоначально законтрактованному потоку. При этом у банка должен быть ряд сценариев развития ситуации вокруг этого денежного потока.

NBJ: Мы знаем, что есть банк, причем из числа крупнейших среди участников российского финансового рынка, который уже занимается переходом на новый стандарт отчетности. Специалисты этого банка считают, что нужно обратить внимание не только на изменения в процедурах формирования резервов, но и на вопросы, касающиеся классификации рисков. Два ключевых момента здесь – бизнес-модель и SPPI-тестирование активов. Стандарт четко не указывает, что нужно сделать сначала: определить бизнес-модель, а затем провести SPPI-тестирование, или наоборот. Эксперты советуют действовать следующим образом. В первую очередь учитывать размер банка и, соответственно, объем совершаемых им операций. Также они отмечают, что есть много вопросов к качеству данных, которые используют банки и при проведении тестирования, и при определении бизнес-модели. А это, в свою очередь, ставит под сомнение правильность классификации и оценки рисков.
Еще один очень важный аспект. Не надо увлекаться составлением бизнес-моделей. Существуют три ключевых модели: торговая модель, инвестиционный портфель и иная бизнес-модель. И очень важно при формировании смотреть на прошлый опыт, потому что впоследствии банкам потребуется подтверждать адекватность той бизнес-модели, которую они разработали.

Следующий тонкий момент – SPPI-тестирование. Вроде бы вопрос ставится крайне просто. Что кредитная организация намеревается получать при приобретении того или иного финансового инструмента. Исключительно «тело» и проценты или «тело» и проценты плюс доход от последующей реализации этого инструмента? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно разработать некий шорт-лист триггеров. Их выявлено только к настоящему моменту порядка сорока. Тут надо смотреть на реструктуризацию и на то, предусматривается ли условие досрочного погашения долга, и на процентную ставку, и на многое другое. Поэтому на первый взгляд это требование кажется простым, но тут есть над чем подумать.

М. МАРЧЕНКОВА (МКБ): Я хотела бы уточнить у коллег следующий момент по классификации активов. У нас есть кредитные инструменты с интересными условиями – плавающей ставкой или с формированием ставки раз в квартал. С одной стороны, говорят, что по таким инструментам SPPI-тест не пройден, а с другой стороны, в том же стандарте говорится, что SPPI-тест может быть пройден по таким инструментам, если есть покрытие рыночного риска. Как разрешить эту дилемму?

NBJ: Тут, скорее, не дилемма, а как раз один из тех нюансов, о которых мы говорили выше. Плавающие ставки, формирование ставки раз в квартал, другие аналогичные факторы – это не стена, стоящая на пути прохождения теста SPPI, а триггер, который указывает на возможное непрохождение теста. Если такие триггеры срабатывают, то нужно подбирать индивидуальное решение для каждой ситуации.

М. МАРЧЕНКОВА (МКБ): Но мы же понимаем, что у всех банков в тех или иных объемах есть подобные инструменты. Например, облигации, доходность которых зависит от ставки Libor, или другие активы, доходность которых меняется в течение срока их жизни. Чтобы подтвердить рыночность этих инструментов, надо сравнивать их ставки с ключевой ставкой Центрального банка РФ или с некими другими показателями? Что должно выбираться в качестве ориентиров? Чем больше будет ясности по этому конкретному вопросу, тем проще будет банкам организовать учет активов, правильно классифицировать их и оценить риски по ним.

NBJ: Стандарт не предусматривает четких критериев. Каждая кредитная организация вправе сама зафиксировать существенные критерии рыночности тех или иных финансовых инструментов. Мы знаем, что многие банки в части определения рыночности предпочитают смотреть на свои внутренние трансфертные ставки. Если говорить про дополнительный анализ, который потенциально может потребоваться, то методология, насколько нам известно, еще не разработана до конца.

М. МАРЧЕНКОВА (МКБ): Этот вопрос адресован и аудиторам. Хотелось бы узнать их мнение: может ли банк создать свои критерии, по которым будет определять рыночность тех или иных инструментов?

А. ИВАНОВ (Бейкер Тилли Россия): Я думаю, безусловно, надо будет принимать такие критерии. Может, и не во всех случаях, но в некоторых точно. Причина этого проста – кредитные портфели уникальны. Если опираться только на оценки и рекомендации Банка России, то следует понимать, что мы будем ориентироваться на среднюю температуру по больнице. Банки в любом случае лучше знают свои портфели, и мне кажется, что все аудиторы согласятся с этим тезисом.

Д. ЖИВЧИКОВ (Бейкер Тилли Россия): Я попытаюсь вкратце осветить еще один очень важный вопрос – модель оценки вероятности дефолта. Это краеугольный камень во всей этой истории и, наверное, самая сложная в имплементации вещь. Здесь очень много принципиально новых моментов.

По сути это процесс, состоящий из трех стадий. На первой стадии вам нужно определить, что есть дефолт. Это очень важно, поскольку от определения дефолта зависит оценка вероятности его наступления. Указаний на то, что следует понимать под дефолтом, МСФО 9 не дает, соответственно, здесь возникает простор для творчества у каждого банка. Есть возможность определить его как 90 дней просрочки или связать с наступлением какого-то события, например, потерей работы и т.д. На этой стадии ключевым является сбор данных по кредиту, по обслуживанию кредита, по залогу, по заемщику. Этот этап, наверное, самый сложный для банков, поскольку не у всех, к сожалению, уровень сбора исторических данных является надлежащим.

На втором этапе происходит анализ собранных данных, если таковые имеются. Теоретически ведь может возникнуть ситуация, когда исторических данных собрано недостаточно. Но предположим, что в нашем случае эта проблема решена: есть данные, они анализируются, строится и тестируется некая модель. 

И, наконец, третий этап – вычисление двух величин: вероятности дефолта по активу или однородной группе активов в течение всего срока жизни или на сроке до 12 месяцев. Разделение двух этих вероятностей является принципиальным моментом для МСФО 9, и одной цифрой тут, в отличие от МСФО 39, уже не обойтись.

В случае, если уже имеется готовая скоринговая модель, переход на МСФО 9 происходит проще. Основная часть работы уже проделана, требуется только дополнить эту скоринговую модель и учесть в ней так называемые внешние факторы, прогнозные значения отраслевых и макроэкономических параметров. Таким образом, все наработки, которые у вас есть в настоящий момент, так или иначе пригодятся вам в дальнейшей работе. Но при этом вам придется учитывать подтверждаемые прогнозы и то, как они влияют на вероятность дефолта.

Мы разделили прогнозные факторы на три группы: макроэкономические, отраслевые и индивидуальные. Данные по макроэкономике являются самыми доступными с информационной точки зрения, но с другой стороны, проблема в том, что их очень часто не хватает для того, чтобы точно оцифровать риски. Иными словами, они очень общие и не учитывают всей специфики отдельной отрасли или отдельных видов кредитных продуктов. Отраслевые факторы позволяют существенно улучшить качество модели вероятности дефолта, но очень тяжело достать не только статистику, но и достоверные прогнозы о том, как они будут меняться. И третья группа – индивидуальные факторы. Понятно, что здесь речь идет о конкретных заемщиках. Их еще труднее спрогнозировать и учесть.

Что можно сделать, когда у вас не хватает статистических данных либо они плохо работают, либо являются неоднозначными, поскольку ваш портфель состоит из неоднородных кредитов? В этих случаях рекомендуется прорабатывать модель по каждому заемщику, и такой подход, как нам кажется, является идеальным. Мы называем его индивидуальным моделированием.

NBJ: По поводу моделирования вопрос очень тонкий, поскольку МСФО 9 требует большого вклада именно в развитие моделирования, причем от всех банков, включая те, которые до этого никогда моделированием всерьез не занимались. Если у финансово-кредитной орга­низации есть наработки по внутренним кредитным рейтингам, это уже 50 % успеха. Это значит, что в той или иной степени этот банк уже сделал шаг к внедрению МСФО 9. Самый же простой, на наш взгляд, способ – это оттолкнуться от тех базельских моделей, которые уже существуют. Они ведь тоже говорят о желательности применения внутренних кредит­ных рейтингов в целях соблюдения требований национального регулятора. Это сократит затраты в части моделирования, по нашим оценкам, примерно в два раза.

В то же время потребуется сделать две основные корректировки моделей, чтобы привести их от требований базельских стандартов к требованиям МСФО 9. Это трансформация и калибровка. Калибровка проводится в зависимости от того, на какой горизонт рассчитывается риск, по МСФО 9 мы должны использовать коэффициент PD (Probability of Default. – Прим. ред.). Трансформация подразумевает то, насколько внутренние модели учитывают внешние макроэкономические факторы, а также коррекцию моделей в соответствии с изменением «веса» этих факторов.

Еще один момент, на который я хотел бы обратить внимание участников мероприятия. Важно понимать, что стандарт не требует того, чтобы коэффициент PD пересчитывался на каждую дату расчета резервов. Здесь должен быть предусмотрен принцип разумности – ведь все в курсе, что банки не пересматривают кредитные рейтинги раз в месяц. Нужно, используя взвешенный подход, стыковать собственные внутренние кредитные рейтинги с теми новыми моделями оценки рисков, которые банкам придется использовать в рамках МСФО 9.

А. ИВАНОВ (Бейкер Тилли Россия): Я хотел бы только добавить следующее: МСФО 9 не запрещает использовать исторические данные, но будьте готовы наряду с ними использовать и прогнозные данные. Однако при этом не дается никаких указаний на «вес» каждого из этих факторов. Проще говоря, нигде в стандарте не написано, что объем исторических данных в модели оценки кредитного риска должен составлять, например, 90 %, а прогнозных – 10 %. Здесь банкам предоставляется простор для творчества.

NBJ: Насколько нам известно, большой «гэп» у многих банков наблюдается во всем, что касается статистики по реализации залогов и по работе с проблемной задолженностью. По большей части, ни у кого нет полноценной системы статистики, а эта информация является ключевой. Причем речь идет о данных за пять лет, поскольку это, как показывает практика, средний срок ре­структуризации. У некоторых банков есть база информации об объектах залогов, но при этом не фиксируется статистика по практике реализации залогов. Соответственно, крайне сложно будет рассчитывать дисконтирующие коэффициенты.

Какие есть варианты? На наш взгляд, их два – целевой и запасной. Целевой вариант будет подразумевать ту модель, к которой банк хочет прийти в течение 3–5 лет. Запасной же вариант позволит банку не «убиваться», собирая статистику задним числом. Но в любом случае вопросами сбора данных, их классификации и анализа следует озаботиться уже сейчас.

А. ИВАНОВ (Бейкер Тилли Россия): Фактически мы уже рассматриваем вопрос, который также значится в тематическом плане нашего круглого стола. Какие технические и организационные мероприятия необходимо провести в банке для перехода на стандарт МСФО 9. Очевидно, что с точки зрения организации всего бизнес-процесса банка тоже придется многое менять. Раньше было вполне допустимым, что специалисты, занимающиеся оценкой активов, управлением рисков, продажами, «живут отдельно» от финансистов. Сейчас пойдет если не объединение, то усиление взаимодействия этих служб, потому что нельзя будет допускать, чтобы риски оценивались одним образом для внутренних нужд, и совсем другим – для составления финансовой отчетности. Очевидно, что появится надстройка, связанная с объединением бизнес-процессов и установлением взаимодействия между различными структурами в банке.

Это одна проблема, которую так или иначе придется решать. Вторая проблема или, точнее, вызов заключается в следующем: банкам придется усилить взаимодействие и с консалтинговыми и аудиторскими фирмами. И на первых порах возникнет различие в оценках и обоснованиях, причем не только между банком и внешними консультантами, но и между самими аудиторами.
Еще один важный вопрос, который мы не затронули ранее, – реклассификация активов. Тут необходимо отметить, что стандарт в крайне редких случаях допускает ее, поскольку любая реклассификация привязана к изменению бизнес-модели. Очевидно, что менять эту модель раз в год банк не сможет. Поэтому финансово-кредитные организации должны осознавать всю важность первоначальной классификации активов. Изменить что-либо задним числом будет крайне сложно.

NBJ: Нужно на начальном этапе довести до бизнес-подразделений, что им придется жить начиная с 1 января 2018 года не по МСФО 39. Сейчас они действуют по следующей логике: изменяем намерения, значит, можем изменять и классификацию активов. Надо довести до их сведения, что по МСФО 9 изменение намерений не влечет за собой изменения бизнес-модели. А именно она, как здесь уже упоминалось, лежит в основе классификации. Это тонкий момент, поэтому приступать к разъяснительной работе в этом отношении лучше уже сейчас.

М. МАРЧЕНКОВА (МКБ): У меня еще один вопрос: наверняка уже есть банки, которые осуществляют рекомендуемый плавный переход на МСФО 9. Интересно узнать, есть ли какая-либо статистика того, насколько в среднем возрастают у них объемы резервирования в результате выполнения требований стандарта?

А. ИВАНОВ (Бейкер Тилли Россия): Естественно, окончательную цифру сложно назвать, поскольку даже те европейские банки, которые начали этот переход относительно давно, еще «не добежали до канадской границы». Но, насколько мне известно, в среднем эта цифра составляет сейчас порядка 40%. Понятно, что это пока единичные случаи и тут высокая доля индивидуализма, так что о некой общей статистике говорить пока не приходится.

NBJ: Нам попадались цифры в диапазоне от 20% до 50%. Разброс зависит от сегмента, глубины статистики и применяемых поправок. Добавите одну корректировку, получите один эффект, уберете – получите другой результат.

А. ИВАНОВ (Бейкер Тилли Россия): Специфика банковских бизнес-моделей также играет большую роль. Мы знаем, что многие финансово-кредитные организации позиционируют себя в качестве консервативных игроков, другие – как банки, более склонные к риску. Есть банки, у которых резервы по РСБУ существенно выше, а по МСФО – ниже, и наоборот. То есть главный вопрос здесь все же такой: что по сути своей представляет банк, во что он вкладывается и какой политики управления рисками придерживается.

Вопрос, который здесь еще не поднимался, но, на наш взгляд, также заслуживает анализа и обсуждения, – взаимодействие банковского сообщества с финансовым мегарегулятором в рамках внедрения стандарта МСФО 9. Я могу в данном случае высказать лишь свое мнение. Будет продолжаться политика ужесточения надзора за банковской деятельностью и за деятельностью аудиторских компаний. Соответствующие поправки в законодательство уже внесены в Госдуму РФ. Что касается написания и опубликования Центральным банком Российской Федерации неких разъяснительных документов по внедрению нового стандарта, то пока об этом преждевременно говорить. Похоже, что сейчас еще та ситуация, когда ЦБ РФ просто не готов сам полностью перевести регулирование на МСФО-показатели. Почему? Прежде всего, потому, что это может оказаться плачевным для ряда банков.

NBJ: Мы бы еще дополнили, что 1 января 2019 года – предполагаемая дата вступления в силу Положения Банка России, в соответствии с которым оценка финансовых инструментов по РСБУ, то есть по Положению 254-П, будет заменена оценкой этих инстру­ментов по МСФО 9. То есть с этого момента при расчете резервов по РСБУ тоже должен будет применяться девятый стандарт МСФО. В этом контексте очень важно коммуницировать со службой финансового учета, поскольку здесь много тонких моментов. Наша оценка такова: полной идентичности МСФО-отчетности и РСБУ-отчетности с точки зрения формирования резервов не будет, поскольку от тех корректировок, которые упоминались выше, мы все равно не уйдем.

И крайне важно иметь не два коэффициента PD – один для Базеля, второй по МСФО 9, а один, потому что аудиторы все равно спросят вас, как вы делаете реконсиляцию этих двух коэффициентов. Ладно, если один из них составляет 50 %, а второй 55 % – это еще допустимая ситуация. Но если по одному и тому же клиенту они будут расходиться, скажем, на 20 %, то очевидно, что это некорректно.

Т. БУХМАСТОВА (Кубань Кредит): У меня вопрос технический. Ранее составление МСФО-отчетности для региональных банков происходило с периодичностью раз в год, теперь мы переходим на формат подготовки и предоставления такой отчетности раз в полугодие. При применении 39-го стандарта оценка кредитных рисков была каким-то образом формализована и составлялась силами подразделения отчетности. Применение МСФО 9, судя по всему, потребует привлечения специалистов других подразделений. Возможно, кто-то может рассказать более подробно об опыте, имеющемся у других банков по этому вопросу?

М. ДЕЕВ (Бейкер Тилли Россия): По поводу полугодовой отчетности – если мы говорим о 2017 годе, то вы ее составляете по текущим требованиям. А вот если мы говорим об отчетности за шесть месяцев 2018 года, то вы должны будете посчитать резервы по новым требованиям по состоянию на 1 января и на 30 июня соответственно. Получается, что в течение текущего периода уже должна быть разработана, протестирована и утверждена модель расчета резервов, ведь времени остается совсем немного.

И здесь – внимание, вопрос: у вас за полгода кардинальным образом поменялся кредитный портфель или нет? Произошли ли существенные события, приведшие к изменению кредитного риска? Если нет, то вполне возможно, что те нормы резервирования, которые вы применяли на начало этого года, можно будет применять и в дальнейшем. То есть в конечном счете все зависит от динамики портфеля.

О. СТЕПАНОВА (РНКБ): С одной стороны, если мы готовим отчетность по МСФО для внешних инвесторов, то, конечно же, должны показать наши банки с лучшей стороны с целью привлечения международного фондирования. Но я представляю банк, который подпал под санкции, поэтому очевидно, что фондирование в ближайшие годы мы будем привлекать не на внешних рынках капитала. Учитывая этот нюанс, может ли наш банк отступать при составлении отчетности от следования международным стандартам и быть, если так можно выразиться, ближе к нашим внутренним стандартам и правилам?

А. ИВАНОВ (Бейкер Тилли Россия): Безусловно, нет. При прочих равных МСФО 9 – это единый для всех подход. Он может быть чем-то дополнен. Если, например, организация зарегистрирована на Кипре, то она все равно подает отчетность по международным стандартам и плюс к этому – по местному закону, то есть вносит в отчетность дополнения, предписанные этим законом. В любом случае, цифры не будут и не должны в корне отличаться, и резервы не будут рассчитываться, принимая во внимание исключительно внутренние факторы. Во всяком случае, аудиторы точно не согласятся с таким подходом.

А. ИВАНОВ (Бейкер Тилли Россия): Я хотел бы сказать буквально два слова в качестве финального выступления в рамках этого круглого стола. Безусловно, без автоматизации процесса составления отчетности не обойтись при наличии большого количества операций и сделок, большого кредитного портфеля. То есть банкам понадобятся соответствующие информационные технологии. Будет ли идти речь о встроенном ИТ-модуле или отдельном, который придется встраивать во внутреннюю систему, – это вопрос специфики ИТ-архитектуры каждого конкретного банка. С нашей точки зрения, для средних и малых финансово-кредитных организаций вполне возможно решать эту задачу с помощью Excel.