20 января 2017 года 45-й президент США Дональд Трамп практически сразу же после процедуры своей инаугурации заявил об отказе от Трансатлантического партнерства, сославшись на то, что условия пребывания в этом интеграционном проекте являются невыгодными для его страны. Для глобалистов во всем мире это стало сигналом, что стратегия Америки на гео­полити­ческом поле действительно меняется. Какими могут быть политические и экономические последствия этого события и как будут выстраиваться отношения между различными центрами силы в мире, рассказал в интервью NBJ заместитель председателя правления Совета российской экономики в Германии ­Александр РАР.

NBJ: Александр, как, по-вашему, будут складываться отношения между Россией и США в среднесрочной перспективе с учетом тех перемен, которые про­изошли в политической жизни Америки в последние несколько месяцев?

А. РАР: Есть надежда на то, что новоизбранный президент Дональд Трамп пойдет на примирение с Россией, отказавшись от политики, ориентированной сугубо на либеральные ценности. То есть от политики, которую Запад проповедовал и которой придерживался в течение последних 20 лет. Базовые ценности этой политики – защита прав человека, принципы международного права, культ меньшинств и т.д. Дональд Трамп и Владимир Путин – это политики другого склада: они считают, что возглавляемые ими страны должны преследовать собственные интересы и цели. Я полагаю, что это правильный курс – не следует быть «системниками», поскольку навязывание демократии другим странам не является правильной стратегией, и это, как мы могли убедиться на целом ряде примеров, приводит к трагическим ­результатам. 

NBJ: Насколько, с вашей точки зрения, вероятным является сценарий снятия либо облегчения санкций, введенных против России? Если такое решение будет принято, то какие последствия это может повлечь для России и западных стран?

А. РАР: Надо понимать, что санкции были введены не с целью уничтожить российскую экономику, а для того, чтобы при помощи ограничительных мер заставить Россию отказаться от наращивания военной мощи на востоке Украины. Многие страны при этом полагали, что, как только Россия откажется от своих притязаний на Украину, санкции будут автоматически сняты. Однако если мы рассмотрим Минские соглашения и особенно то, как они реализуются, то увидим следующее: Россия согласилась не поддерживать сепаратистов и не активизировать военные действия на территории Украины. Украина же решила вообще не соблюдать это соглашение, потому что она не хочет, чтобы с России были сняты санкции, и делает все, от нее зависящее, чтобы этого не случилось. Более того, она заинтересована в том, чтобы введенные в 2014 году санкции не только сохранялись, но и расширялись и ужесточались. 

NBJ: Позиция Украины, хотя и не кажется конструктивной, более или менее понятна. Больше вопросов вызывают позиции тех стран, которые присоединились к санкциям, не будучи прямыми участниками конфликта между Украиной и ­Россией.

А. РАР: Многие из этих стран понимают, что делает, точнее, чего не делает Украина, но они не могут заставить ее предпринять хоть какие-то шаги в сторону выполнения Минских соглашений. Конечно же, большую роль тут сыграли США. Предыдущая администрация этой страны отказалась влиять на политику Украины в контексте реализации положений Минска. С приходом новой администрации ситуация может измениться, и Украине, возможно, придется искать решение по поводу непризнанных Донецкой и Луганской автономий. При определенном развитии событий западные санкции действительно могут быть сняты.

NBJ: С вашей точки зрения, насколько в целом приход новой администрации в США может изменить сложившуюся геополитическую картину мира?

А. РАР: Я считаю, что Дональд Трамп – очень неоднозначный политик, и перемены при нем точно будут, особенно если касаться вопросов геополитики. Поскольку он «несистемник», то придерживаться старых механизмов регулирования политических вопросов он не будет. Тем более что Д. Трамп один из тех, кто, подобно голливудскому актеру Рональду Рейгану, пришел к власти, не принадлежа при этом к какой-либо партии или политической структуре. И он, и Р. Рейган были фактически независимыми кандидатами, поэтому велика вероятность, что Дональд Трамп, как и Рейган, будет следовать именно политике своих собственных интересов, не обращая внимания на партийные системы управления и на соответствующее окружение. 

NBJ: Вопрос только в том, какую цену придется заплатить окружению и американской элите за эту политику и согласятся ли они платить эту цену.

А. РАР: Да. Поэтому есть опасения, что такого человека попытается убрать либо кто-то из его окружения, либо кто-то из противоборствующей ему элиты. Если же он все-таки устоит у руля государства и сможет проводить свою политику, то мир станет другим. Сейчас мы видим, что глобалистская элита ищет различные способы для отстранения Дональда Трампа от власти, потому что ее интересы оказываются сильно ущемленными – например, в результате отказа нового президента от реализации проекта Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства. 

NBJ: Понятно, а что ждет НАТО, в случае если Соединенные Штаты изменят свое отношение к финансированию этой организации? Возьмет ли Европа груз солидарной ответственности за содержание НАТО на себя и возможен ли конфликт между различными членами ЕС по этому вопросу?

А. РАР: То же самое касается и НАТО. Дональд Трамп заявил, что не собирается брать на себя, то есть возлагать на американский бюджет, расходы на содержание этой организации в том же объеме, как это делали его предшественники. Генеральный секретарь НАТО в связи с этим уже отметил, что  организация находится в подвешенном состоянии. Ситуацию усугубляет то, что к деятельности альянса тоже есть вопросы: многие страны как в Европе, так и в мире в целом обвиняют НАТО в проведении политики двойных стандартов. Плюс к этому сил альянса явно не хватает для того, чтобы вести серьезные боевые действия без участия Америки. Кончено, НАТО может поставить танки в Польшу и в республики Прибалтики, но тем не менее у Европы нет своей армии, которая могла бы ее защитить. 

NBJ: Нет, потому что европейские страны сами отказались от создания и финансирования собственных армий ради НАТО?

А. РАР: Конечно. Теперь, когда Дональд Трамп решил изменить политику финансирования данной организации, странам Европы придется брать часть расходов на себя, или, возможно, им придется отказываться от гарантий США. В общем, альянсу придется так или иначе меняться. Более того, Д. Трамп напрямую высказался, что ему не выгодно поддерживать те проекты, которые приносят Америке исключительно проблемы и издержки. Речь идет об отказе США от политики проведения революций и насильственной смены режимов в других государствах. Это очень важный сигнал и для Европы, и для России, и для всего постсоветского пространства. Если же мы вернемся к вопросу об Украине, то здесь Дональд Трамп посылает другой месседж: поскольку Америка не может решить украинскую проблему, то пусть ее решением занимаются соседи…

NBJ: То есть Европа и Россия?

А. РАР: Да. В целом новый президент США заинтересован в налаживании отношений с Россией, поскольку надеется, что мы поддержим его в борьбе с Китаем. Дональд Трамп – реалист, он понимает, что конфликтовать одновременно и с КНР, и с Россией – слишком дорогое удовольствие. Поэтому он считает, что с учетом всех имеющихся условий сейчас лучше конфликтовать с Китаем. Именно эти факторы показывают, что Америка в корне меняет свою политику и отказывается от планов глобализации, которые были популярными в последние десятилетия. Д. Трамп будет выступать за регионализацию мировой экономики. 

В общем, сейчас происходит революция в сознании политиков и экономистов, и вся мировая экономика и торговля начнут стремительно меняться в среднесрочной перспективе. 

NBJ: Как вы относитесь к обещанию Дональда Трампа вернуть все промышленные и производственные предприятия в США? Какова вероятность, что Америка сможет это сделать, и как это может сказаться на структуре мировой экономики?

А. РАР: Как я уже отметил, Д. Трамп – реалистично мыслящий политик и бизнесмен. Пока с уверенностью можно сказать только одно: он будет делать все, чтобы восстановить экономику США и создать большое количество новых рабочих мест, решив тем самым проблему с безработицей. Новый президент США может использовать различные пути для достижения своих целей: возможно, он станет поощрять американских бизнесменов и граждан в попытках самим снова что-то производить. Его цель – вернуть Америке статус державы, которая снова будет заниматься производством, а не только финансовыми махинациями. И самое главное – Дональд Трамп нацелен на то, чтобы Соединенные Штаты смогли обойти Китай как своего главного экономического конкурента. А Евросоюз новый президент Америки всерьез не воспринимает и даже предсказывает его развал. 

NBJ: Сейчас много говорят о том, что сам по себе приход Д. Трампа к власти – это победа тех, кто надеется на создание многополярного мира. Что вы думаете по этому поводу?

А. РАР: Несколько лет назад я предсказывал, что мир не сможет быть однополярным – рано или поздно он неизбежно вернется к многополярности, то есть к структуре, где будет несколько сильных государств, а страны послабее будут либо вступать в союзы с ними, либо лавировать и вести многовекторную политику. Все возвращается к тому, как это было после Первой мировой войны. Мне это напомнило слова одного политолога о том, что мир не может зависеть от одной большой державы или организаций типа МВФ, ВБ или ВТО. Все происходящее сейчас подтверждает правоту его наблюдений. 

NBJ: Как сильно, на ваш взгляд, могут измениться отношения между Россией и Германией, если учитывать тот факт, что в Германии к власти тоже могут прийти так называемые несистемные политики? Как вы оцениваете их шансы?

А. РАР: Шансы на приход к власти «несистемников» в Германии невелики, несмотря на критику политики Ангелы Меркель в миграционном вопросе. Она все равно собирается переизбираться на четвертый срок, и вот как раз у нее сохраняются неплохие шансы на победу, потому что немецкое лобби не хочет терять Евросоюз, объединенный под эгидой Германии. Немцы, в отличие от французов и англичан, полностью искоренили в себе имперский дух, поэтому они будут из последних сил держаться за «единый европейский дом», то есть за сохранение Европейского союза. 
Что касается России, то пока в Германии у власти находятся лидеры, считающие, что Германия не должна заключать союз с нашей страной. Исключением являются левые партии и социал-демократы (и то не все), полагающие, что надо ориентироваться на Россию тоже, а не только на США. Германия все еще верит, что ее призвание – в создании Соединенных Штатов Европы (СШЕ). С другой стороны, современные лидеры показали себя слабыми правителями, не способными справиться с вызовами глобализации. Поэтому есть вероятность, что их не переизберут.

NBJ: С позицией Германии все понятно. Но сам, как вы сказали, «европейский дом» выглядит не слишком устойчивым, особенно в контексте выхода из него Великобритании, не так ли?

А. РАР: Конечно, Британия своим выходом сильно повлияла не только на репутацию Евросоюза, но и на его финансовое положение, поскольку ЕС сильно зависел от английской экономики. Теперь ситуация складывается так, что Британии в Евросоюзе больше не будет, и она, судя по всему, будет тесно сотрудничать с США и ее новым ­лидером. 

NBJ: Согласны ли вы с утверждением, что за Brexit стоит конфликт между Британией и Германией, порожденный их соперничеством за лидирующие позиции в ЕС? Что, по вашему мнению, побудило Великобританию покинуть союз?

А. РАР: Действительно, скрытое соперничество между Соединенным Коро­левством и Германией – это не основная, но одна из причин, почему Британия вдруг вышла из Европейского союза. Британия годами считала себя одним из лидеров Европы. Германия же, в свою очередь, верила в то, что ей и Франции принадлежат главные инициативы по решению основных как политических, так и экономических проблем в ЕС. При этом Берлин не мог после Второй мировой войны стать лидером и инициатором Евросоюза – Германия была проигравшей стороной ввиду своего нацистского и имперского прошлого. 

NBJ: То есть это была ситуация «нашла коса на камень»?

А. РАР: Стоит отметить, что выход Британии, конечно же, нанесет урон всему Евросоюзу. Экономическое процветание маленьких стран ЕС теперь полностью становится ответственностью Германии.

NBJ: Могут ли Франция и Италия тоже воспользоваться планом Exit из ЕС и насколько велика вероятность, что в этих странах к власти придут национально ориентированные консервативные лидеры, не желающие слушать ­Брюссель?

А. РАР: Во всяком случае, там об этом поговаривают. Во Франции уже надвигаются выборы, и у меня лично нет сомнений в том, что победителем на них окажется Франсуа Фийон. Во Франции больше, чем в Германии, развит антиглобализм и евроскептицизм. Трудности французской экономики налицо: народ Франции не хочет больше платить за других. Шансы победить на выборах имеет и Марин Ле Пен.

NBJ: Если в Европе все-таки изменится геополитическая обстановка, может ли это повлиять на сотрудничество России с Евросоюзом при строительстве «Северного потока-2» и «Турецкого потока»? Насколько в принципе актуальной для ЕС является сейчас так называемая «газовая тема»?

А. РАР: Естественно, «газовая тема» – одна из самых главных и актуальных для ЕС, поскольку Европа очень заинтересована в том, чтобы получить доступ к дополнительным объемам газа. Для этого нужны новые инфраструктурные проекты типа «Северного потока-2» и «Турецкого потока» или поставки сжиженного газа из США. Пока что Евросоюзу выгоднее сотрудничать с Россий, чем потом договариваться с США о поставках более дорогого газа. Хочу отметить, что если бы Америка в свое время не вмешалась в политику России и ЕС, то, возможно, был бы создан и претворен в жизнь проект зоны свободной торговли от Лиссабона до Владивостока. 

NBJ: Тот самый проект, о котором говорил наш президент?

А. РАР: Да. Как ни странно, реализацию этого проекта бойкотировали не только США, но и страны Восточной Европы. 

NBJ: В завершение нашей беседы я хотел бы задать еще один вопрос. Сейчас многие эксперты в России предупреждают, что США «мягко стелют, да жестко будет спать». Имеется в виду, что Америка, как вы сказали, постарается оторвать Россию от Китая, предложив за это нашей стране определенные преференции и уступки – например, снятие санкций, отказ от совершения государственных переворотов в «подбрюшье» России. Как вы думаете, какой может оказаться в этом контексте судьба интеграционных союзов БРИКС и ШОС, над развитием которых Россия немало работала в последние несколько лет?

А. РАР: Я думаю, что Россия и Китай будут развивать свое сотрудничество, в том числе через такие интеграционные инструменты, как Шанхайская организация сотрудничества и Евразийский экономический союз. Сейчас это самое лучшее решение для них. Это объясняется не только недоверием обеих стран к США, но и тем, что Европа пока не готова сближаться с Россией, хотя по своему менталитету Россия, конечно же, ближе к Европе, чем к Китаю. Безусловно, очень большим яблоком раздора между Россией и Евросоюзом стала Украина, и мы видим продолжающуюся санкционную войну. Поэтому на сегодняшний день Китай для России все же остается самым оптимальным вариантом торгового партнера. Но ситуация может быстро измениться. Если Евросоюз поймет, что США потеряли интерес к Европе, он автоматически будет – может, уже при других, нежели сейчас, лидерах – искать сближения с Евразийским экономическим союзом. Во всяком случае, в Германии хорошо понимают: невозможно выстроить будущую Европу в противовес России.