В конце 2015 года на российском рынке рейтинговых услуг появился крупный и, как считают эксперты, в перспективе очень влиятельный игрок – Аналитическое кредитное рейтинговое агентство (АКРА). О том, каковы планы агентства, о его целях и задачах и о вызовах, которые стоят сейчас перед национальным банковским рынком, рассказала в интервью NBJ генеральный директор АКРА Екатерина ТРОФИМОВА. 

NBJ: Екатерина Владимировна, первый вопрос, который я хотела бы вам задать, носит организационный характер. Когда Аналитическое кредитное рейтинговое агентство начало свою работу?

Е. ТРОФИМОВА: АКРА начало свою работу в конце 2015 года, но к непосредственно рейтинговой деятельности мы приступили только после получения ответа от Центрального банка РФ по нашей заявке на аккредитацию в соответствии с новым Федеральным законом 222-ФЗ «О деятельности кредитных рейтинговых агентств в Российской Федерации». Необходимый для начала рейтинговой работы штат агентства к настоящему моменту полностью сформирован, процедуры созданы и реализуются, ведется аналитическая работа. 

NBJ: Кого в принципе агентство рейтингует? Иными словами, какие эмитенты проявляют интерес к получению рейтингов АКРА?

Е. ТРОФИМОВА: Мы видим большой интерес к сотрудничеству с АКРА и со стороны банков, и со стороны некредитных финансовых компаний, предприятий реального сектора, регио­нальных органов власти и т.д. Примечательно, что зачастую к нам приходят целыми группами: если раньше достаточно распространенной была практика, когда компании, входящие в одну группу, рейтинговались в разных агентствах, то теперь подходы к этому вопросу меняются.

Реформа, инициированная Центральным банком в сфере регулирования деятельности рейтинговых агентств в России, направлена на расширение спектра компаний, имеющих рейтинги. Приведу пример: на XX Петербургском международном экономическом форуме в 2016 году АКРА впервые за все время работы форума провело сессию, посвященную именно вопросам и проблемам рейтингования в России и в других странах мира. Эта сессия вызвала большой интерес со стороны участников ПМЭФ, а для меня весьма примечательным было то, что в ее рамках глава Ассоциации кредитных рейтинговых агентств Азии рассказал про Бангладеш. Это небольшая страна, в которой работают восемь рейтинговых агентств, и, например, одно из них рейтингует 7 тысяч эмитентов. Должна вам сказать, что это очень впечатляющая цифра: в богатой и экономически куда более развитой, чем Бангладеш, России рейтинги на сегодняшний день имеют не более тысячи компаний.

NBJ: И какой отсюда следует вывод?

Е. ТРОФИМОВА: Вывод простой: уровень распространения рейтингов в нашей стране является абсолютно недостаточным для потребностей финансового рынка. 

NBJ: Но ведь так сложилось не случайно, должны быть какие-то причины для этого. Российские эмитенты давно уже знакомы с рейтингованием, между­народные рейтинговые агентства пришли к нам еще в середине 90-х годов прошлого века. В чем же причина того, что «узок круг этих революционеров»? У нас нет культуры рейтингования, эмитенты в большинстве своем не понимают, что им дают рейтинги, присвоенные теми или иными агентствами?

Е. ТРОФИМОВА: Вы правы, говоря о том, что должны быть причины, – они действительно есть. Первая из них в том, что наша экономика является очень концентрированной. Вторая причина в том, что по итогам последних 20 лет у нас на рынке сформировалась монополия так называемой большой тройки, состоящей из МРА Standard & Poor’s, Moody’s Investor Service и Fitch. Так вышло не только потому, что эти агентства обладали длительной историей деятельности и заслуженным авторитетом, – немаловажную роль сыграло и то, как была построена у нас система регулятивных требований. В рамках этой системы рейтинги, присвоенные МРА, приоритизировались по сравнению с рейтингами, присвоенными локальными агентствами, что ограничивало возможности их развития. Но запрос инвесторов и других участников рынка на транспарентные и независимые кредитные оценки растет, что должно способствовать дальнейшему развитию рейтингования.
NBJ: Но это же, наверное, было обосновано: наши агентства делали только первые шаги, а МРА «большой тройки» существуют больше ста лет.

Е. ТРОФИМОВА: Соглашусь с вами в этом вопросе, но в результате мы получили как раз то, о чем я вам говорила выше: низкий уровень покрытия рейтингами эмитентов в нашей экономике. По коммерческим ли причинам (поскольку рейтинги МРА слишком дороги), по несоответствию ли процедурным требованиям (поскольку МРА требуют аудированную отчетность по МСФО), в силу ли еще каких-то причин, но факт остается фактом: большинство российских компаний было отсечено от участия в процессе рейтингования, соответствующего мировым стандартам. Особенно это очевидно, когда мы смотрим на компании малого и среднего бизнеса, нетрадиционных финансовых секторов. Мы надеемся исправить этот перекос и предоставить рынку правильный баланс между большей доступностью услуг рейтингования, с одной стороны, и качества самого рейтингового продукта, с другой стороны. 

NBJ: Вы сказали, что большинство наших компаний сегмента МСБ не имеют рейтингов. А они в принципе им нужны? Хорошо же известно, что рейтинги обычно нужны тем, кто выходит за заимствованиями на внешние рынки капитала, вряд ли у нас даже средние по размеру бизнеса компании ставят перед собой столь амбициозные цели. 

Е. ТРОФИМОВА: Мотивация при получении рейтинга всегда одна и та же, независимо от того, о какой компании идет речь. Это упрощение доступа к финансированию и его возможное удешевление – не только на внешних рынках капитала, но и на внутреннем. Иногда рейтинг заказывают только для самопроверки, сравнения себя с другими игроками на рынке. Речь может идти и о чисто рыночном, и о государственном финансировании. Сейчас задача развития и финансирования малого и среднего бизнеса определяется государством в качестве одной из приоритетных, и в этих условиях рейтинги могли бы играть важную институциональную роль для оптимизации этого процесса через создание прозрачной, едино-образной и понятной системы оценки рисков таких компаний. 

NBJ: Как рейтинговать банки, наверное, уже хорошо известно. Как рейтинговать крупные компании реального сектора – тоже. А вот что делать с малым бизнесом, который, как вы сами сказали, на протяжении многих лет не был охвачен процессом рейтингования? 

Е. ТРОФИМОВА: С этой целью, скорее всего, придется создавать отдельную методологию. 

NBJ: Да, проблем с этим будет немало.

Е. ТРОФИМОВА: Должна сказать, что я перечислила вам далеко не все трудности, с которыми рейтинговые агентства в целом и АКРА в частности сталкиваются в России. Еще одной аномалией нашего рынка, по моему убеждению, является неправильное формулирование критериев использования рейтингов. Смотрите сами: сейчас распространенной практикой является то, что и регулятор, и банки, которые в данном случае «копируют» Центральный банк, устанавливают требуемый уровень рейтинга, предоставляя вариативность выбора, – это может быть либо рейтинг эмитента, либо рейтинг его ценных бумаг, либо рейтинг поручителя по обязательствам компании-эмитента. 

NBJ: Честно говоря, все пока выглядит вполне логичным. 

Е. ТРОФИМОВА: Вовсе нет! Возможно, все действительно так выглядит, но эти три понятия фундаментально очень сильно отличаются. Рейтинг эмитента, рейтинг эмиссии и рейтинг поручителя – это разные категории, они могут существенно отличаться. Практика показывает, что такая вариативность выбора создает огромные возможности для рейтингового арбитража. Создается, например, ценная бумага с заведомо более слабой кредитной защитой, а эмитент размещает ее среди инвесторов под более высоким собственным рейтингом. Это дезинформация инвесторов, а стандарты рынка, в частности регулирование, должны предотвращать, а не поощрять такую практику. Рейтинги бумаг и рейтинги эмитентов очень часто различаются. Это создает проблемы и для инвесторов, и для эмитентов, и для развития нашей отрасли в целом.

Еще один момент, характерный именно для нашей страны, – сложившаяся практика нерейтингования дочерних структур. Обычно априори исходят из предположения, что качество материнской структуры автоматически распространяется на «дочек» и даже на «внучек» и «правнучек». 

Я думаю, не стоит приводить конкретные примеры, доказывающие, что эта практика является порочной. Необходимо проводить индивидуальный анализ по каждой конкретной организации, потому что жизнь уже не раз доказывала, что «матери» далеко не всегда заботятся о «дочках» и достаточно легко переносят их банкротство и наоборот.

NBJ: Все эти проблемы и трудности не раз констатировались и обсуждались, но складывается впечатление, что толчком для выхода нашей системы рейтингования на новый этап развития стал кризис 2008 года. Так ли это?

Е. ТРОФИМОВА: В некотором смысле да. Вы наверняка помните, сколько критических замечаний и упреков было озвучено тогда в адрес рейтинговых агентств. Но, с одной стороны, был сделан вывод, что при всех недостатках деятельности рейтинговых агентств от самой идеи рейтингования отказываться ни в коем случае нельзя. А с другой стороны, стало очевидно, что на нашем рынке рейтинговых услуг накопилось очень много нерешенных проблем и настало время заняться его системным развитием.

NBJ: Критика в адрес рейтинговых агентств действительно была жесткой, и это еще слабо сказано. Полагаю, что и сейчас доверие к ним не до конца восстановлено. Наверняка вы при создании АКРА изучали и ошибки других рейтинговых агентств. Каких из них необходимо избежать?

Е. ТРОФИМОВА: Вы очень верно подметили, что для создания какой-либо организации необходимо изучать международный опыт, и тем более это верно, когда речь идет о рейтинговом агентстве. Должна вам сказать, что критика в основном касалась узкого сегмента деятельности международных агентств – анализа структурированных финансовых инструментов. Причины, почему этот анализ оказался тогда неудовлетворительным, очевидны: в силу отсутствия опыта не были достаточно качественно отработаны методики и процедуры оценки рисков при выпуске и обращении подобных ценных бумаг. Если говорить об АКРА, то мы понимали, какие сложности здесь могут возникнуть, поэтому особенно тщательно готовились к началу работы именно в этом сегменте с привлечением лучших экспертов.

NBJ: Судя по тому, какие страсти бушевали вокруг МРА в конце 2008 – начале 2009 годов, там имели место не только несовершенство методик и процедур, но и так называемый человеческий фактор. 

Е. ТРОФИМОВА: Да, и со своей стороны мы приняли меры для того, чтобы минимизировать этот риск. Мы уделяем повышенное внимание именно вопросам комплаенса и минимизации конфликта интересов. Все наши политики раскрыты на нашем сайте и применяются с первого дня работы АКРА. Мы в полной мере воспользовались теми преимуществами, которые дает возможность организации рейтингового агентства с нуля на уже довольно развитом рынке, используя наилучший международный опыт во всех областях рейтинговой деятельности. Например, нам удалось добиться если не самой, то одной из самых диверсифицированных структур собственности среди рейтинговых агентств в мире. Нашими акционерами являются 27 компаний и финансовых институтов с равными долями 3,7% у каждого. Причем среди этих 27 акционеров есть и банки, и нефинансовые организации, и государственные, и частные компании, и иностранные институты. У нас полностью независимый совет директоров: ни один директор не представляет интересы кого-либо из акционеров. Акционеры полностью отделены от операционной и аналитической работы агентства.

NBJ: Насколько я помню, года три назад была популярна идея создания на базе одного из российских агентств и одного из иностранных агентств нового игрока мирового рынка, который мог бы составить конкуренцию «большой тройке». Рассматривается ли АКРА в качестве участника такого симбиоза?

Е. ТРОФИМОВА: Я бы не хотела обсуждать те предположения и идеи, которые тогда высказывались, по той простой причине, что пока нам надо решить очень конкретную задачу, которую я обозначила выше, – обеспечить российскую экономику качественным рейтинговым продуктом. Этим мы и занимаемся, и на данном этапе никаких переговоров о приобретении каких-либо других агентств или о работе с партнерами за рубежом не ведем. 

NBJ: В начале нашей беседы вы сказали, что штат АКРА полностью укомплектован. А достаточно ли этого будет для решения столь амбициозных задач, которые ставит перед собой агентство? 

Е. ТРОФИМОВА: Очень правильный вопрос, и, чтобы ответить на него, я сразу уточню: мы продолжаем набор сотрудников. По мере роста количества рейтингов количество сотрудников будет увеличиваться. Также должна вам сказать, что рейтинговые агентства в принципе являются достаточно компактными структурами, в этом вопросе действительно наблюдается определенный диссонанс между тем, какую значительную роль они играют в мировой экономике, и их штатной численностью. И это вполне объяснимо: рейтинговые агентства не являются ни консалтинговыми, ни детективными структурами, свои решения они принимают на основании имеющейся информации, аудированной отчетности и т.д. Рейтинговые агентства занимаются обработкой данных в очень ограниченных масштабах, на что не требуется большой штат. Основной продукт рейтинговых агентств – это экспертное мнение.

NBJ: И вот тут как раз, если я правильно понимаю, вырисовывается еще одна серьезная проблема – качество аудированной отчетности. Ни для кого не является секретом, что многие неприятности «большой тройки» возникли как раз из-за этого. Надо полагать, что и у нас возникает много вопросов к тому, насколько можно доверять заключениям тех или иных аудиторских компаний.

Е. ТРОФИМОВА: Да, и с учетом этого я приветствую обсуждение вопроса о возможном введении регулирования деятельности аудиторских компаний. Для рейтинговых агентств исключительно важно, чтобы качество аудированной отчетности было на высоте. 

NBJ: Давайте в заключение вернемся к упомянутой вами специальной сессии АКРА, посвященной проблемам рейтингования, в рамках ПМЭФ. Вы выступали в ходе этой сессии и сказали, что наша банковская система нуждается не в эволюционных, а в революционных изменениях. Не могли бы вы пояснить, какая ей нужна революция, в чем она должна заключаться и в силу чего возникла такая ­необходимость?

Е. ТРОФИМОВА: На самом деле я не думаю, что в нашей банковской отрасли происходит что-то принципиально новое. То, что мы сейчас наблюдаем: продолжающиеся отзывы лицензий и банкротства банковских организаций – это не последствия нынешнего кризиса, а следствия сложившейся модели банковского бизнеса в России, недостатки которой просто обнажились в текущих рыночных условиях.

NBJ: То есть вы разделяете вывод, который высказал в рамках той же сессии генеральный директор АСВ Юрий Исаев, что мы фактически сейчас расхлебываем последствия кризиса-1998, поскольку тогда многие проблемы так и остались нерешенными?

Е. ТРОФИМОВА: Не совсем. Банковский бизнес очень сильно изменился с тех пор, поэтому, с моей точки зрения, говорить о последствиях кризиса 1998 года сейчас нет оснований. Правильнее говорить о проявлениях структурных слабостей, изначально присущих нашей банковской системе. С возникновения современной банковской системы – и особенно в «тучные годы» – основная доля доходов банков формировалась за счет спекулятивных операций. Кредитные портфели были явно ­недорезервированы. 

NBJ: Банковской системе теперь не на что жить?

Е. ТРОФИМОВА: Совершенно верно. А она привыкла жить именно так, как я описала выше. Спекулятивные доходы исчезли, исчез механизм экстенсивного роста – то есть фактически исчез «эффект казино», когда у участников рынка создавалось впечатление, что они постоянно выигрывают. Вместе с ним исчезла и необоснованная уверенность в том, что банковский бизнес является очень ­доходным. 

NBJ: Многим акционерам, наверное, сложно смириться с этим.

Е. ТРОФИМОВА: Конечно. Но многие из них либо не могут, либо не хотят продавать свои банковские активы по нынешним ценам. Банкам необходим дополнительный капитал. Именно рекапитализация прибыли исторически была главным источником роста капитала для большинства банков, а динамика восстановления прибыли в целом по сектору все еще неудовлетворительна. Акционеры же не готовы или не способны предоставлять дополнительный капитал. 

NBJ: А у вас есть решение?

Е. ТРОФИМОВА: Предлагать решения – это не роль рейтинговых агентств. Проблемы очевидны, причины их возникновения – тоже. Разрешение такой ситуации предполагает более активную позицию всех участников процесса, и пока инициатива явно на стороне регулятора, что в очередной раз доказывают последние законодательные изменения, озвученные Центральным банком на XXV Международном финансовом конгрессе в Санкт-Петербурге в июне 2016 года. 

При определенной поддержке государства можно было бы и дальше «консервировать» такую модель банковского бизнеса, но ведь от этого структурные слабости нашего банковского сектора никуда не денутся. У нас банки объективно мало зарабатывают, много тратят и обладают малыми «подушками безопасности». Поэтому мы каждый раз видим одно и то же: как тряхнет нашу экономику, так банки начинают сыпаться. И, по сути, ничего в этом раскладе не меняется независимо от того, о каком конкретно кризисе идет речь. 

NBJ: Но все же что-то надо делать. 

Е. ТРОФИМОВА: Нужно адаптироваться: выживет не тот, кто является too big to fail, а тот, кто лучше адаптируется к меняющимся условиям ведения ­бизнеса.