М. СУХОВ, заместитель председателя Банка России: «В Центральном банке для выявления истинных собственников используется очень эффективный прием: если мы подозреваем, что указанные в качестве собственников лица являются подставными, то просим банк предоставить бумаги, подтверждающие, что эти лица не заключали никаких договоров доверительного управления или иных сделок, по которым передавали права управления другим лицам»

NBJ № 4(83), 2011 
«Размер капитала приближается к точке «невозврата», стр. 10–19

Задачу отделить реальных собственников финансово-кредитных организаций от физических или юридических лиц, номинально числящихся акционерами, регулятор российского банковского сектора поставил перед собой уже давно. Еще первый заместитель председателя Банка России Андрей Козлов подчеркивал в начале 2000-х годов, что это одно из приоритетных направлений деятельности надзорного блока ЦБ РФ. И за прошедшие годы регулятор нашел способы достаточно эффективно отделять истинных собственников банковских активов от подставных лиц.
Одним из таких механизмов, как пояснял NBJ заместитель председателя Банка России Михаил Сухов, является как раз требование регулятора предоставить бумаги, подтверждающие, что лица, указанные как собственники, не заключали договоров ДУ и иных сделок, которые предусматривали бы передачу права управления другим лицам. Обычно, как констатирует М. Сухов, после получения такого требования структура собственности заподозренных банков резко менялась. Реальные собственники боятся, что они утратят контроль над активом, потому что де-факто владельцем признается в случае предоставления необходимых документов подставное лицо или лица. Восстановить после этого право собственности через суд – дело трудное и на 99,9% невозможное. Понимание этого привело к смене структуры собственности у многих малых и средних банков.
Однако у многих – еще не значит у всех. И потом, как подчеркивают эксперты, «номинальщики» присутствуют отнюдь не только в малых и средних банках. Пример Межпромбанка наглядно демонстрировал, что подставные лица могут фигурировать в качестве собственников, даже когда речь идет о крупной финансово-кредитной организации. 
Здесь возникает другой вопрос: почему регулятору так необходимо знать истинных собственников банковских активов? Эксперты, отвечая на него, указывают два основных момента: для того чтобы пресекать активное кредитование банком «связанных» заемщиков и чтобы в случае доведения банковской организации до банкротства была возможность привлечь к ответственности истинных владельцев, а не «зицпредседателей Фунтов». Н6 (норматив максимально допустимого уровня риска для группы пайщиков-заемщиков, являющихся аффилированными лицами) легко нарушается в условиях, когда реальный собственник не числится таковым по документам. В этом случае контролируемые им бизнесы не рассматриваются как «связанные» заемщики, со всеми вытекающими отсюда последствиями для расчета Н6.
Что касается ответственности собственников, то данный вопрос с каждым годом становится все актуальнее.  Банк России настаивает на ужесточении этой ответственности, а Агентство по страхованию вкладов, выполняющее функцию конкурсного управляющего в банках-банкротах, считает, что владельцы «погоревших» активов должны удовлетворять требования кредиторов за счет своих средств. Но такое удовлетворение возможно только в случаях, если есть четкая уверенность: лицо, указанное в учредительных документах банка как собственник, на деле является таковым. Если речь идет о мнимом владельце, то шанс получить с него средства, хоть как-то сопоставимые с объемом требований кредиторов, невелик. 
Помимо регуляторного давления, конечно, существует еще и рыночное давление, под воздействием которого банки будут постепенно выводить истинных собственников из тени в свет. Организация с неясной или сомнительной структурой собственности не может рассчитывать на дешевое фондирование, на привлечение стратегического инвестора, на хорошую репутацию – таков непреложный закон рынка.