О последствиях глобальных изменений для рынка в случае превращения Банка России в мегарегулятор, о новых вызовах для ЦБ РФ и о том, какие риски может повлечь за собой изменение регуляторного поля, рассказал в интервью НБЖ председатель правления Национальной ассоциации участников фондового рынка (НАУФОР) Алексей ТИМОФЕЕВ.

НБЖ: Что изменится в стратегическом плане и в ежедневной практике для членов НАУФОР в связи с переводом их под контроль Банка России?

А.ТИМОФЕЕВ: Члены НАУФОР - профессиональные участники рынка ценных бумаг, среди которых многие сами являются банками, таких более 60, другие - члены банковских групп. Таким образом, очень многие из членов ассоциации давно подпадают под контроль Центрального банка, хотя и в разной степени. Мне кажется, что в результате реорганизации произойдет естественная унификация регулятивных и надзорных приемов в отношении различных финансовых организаций, произойдет она главным образом на основе приемов, используемых ЦБ.

Здесь, однако, есть несколько этапов - процесс реорганизации предполагает переходный период, который будет длиться, по крайней мере, весь 2013 год и часть 2014 года. В течение этого времени, когда ФСФР войдет в состав Банка России без существенной реорганизации самого ЦБ, изменения не будут значительными. Значительными они станут впоследствии по мере внутренней реорганизации, предполагающей объединение внутренних подразделений ФСФР с внутренними подразделениями ЦБ.

НБЖ: Какую специфику рынка небанковских финансовых организаций новый регулятор должен будет освоить?

А. ТИМОФЕЕВ: Во-первых, рынок небанковских финансовых организаций является очень разнообразным: услуги, которые оказывают его участники, различны и требуют разных и существенно иных регулятивных приемов, чем традиционные банковские услуги. Регулирование этих компаний должно допускать возможность финансового инжиниринга, который является основным драйвером развития небанковского финансового рынка. Следовательно, регулирование в отношении таких организаций должно носить более гибкий характер, чем в отношении кредитных организаций. Здесь предстоит упорядочить сами услуги, причем в значительной степени на уровне подзаконных актов и при этом как можно более абстрактно.

Во-вторых, небанковские финансовые организации в большинстве своем - небольшие компании. Это нормально. Кроме того, их много. Именно некрупные компании, более того, очень маленькие организации составляют за рубежом большую часть финансовой индустрии. В такой стране, как Россия, их тоже должно быть много.

Все это, безусловно, вызов для Банка России, который до сих пор имеет дело с более крупными организациями. Даже для ФСФР это было вызовом - все регуляторы интуитивно стремятся подчинить индустрию своим регулятивным и надзорным ресурсам, для того чтобы ограничить свою ответственность за положение дел на рынке. Это неправильно. Прежде всего, Банку России придется согласиться с существованием многочисленной индустрии маленьких компаний, а значит, найти правильную регулятивную нагрузку для них.

НБЖ: Какие риски или выгоды вы видите в этом переводе?

А.ТИМОФЕЕВ: Главным достоинством решения об объединении функций регулирования в Банке России является возможность использования его опыта и ресурсов в области пруденциального регулирования и надзора, создание такого надзора в отношении небанковских финансовых организаций. На мой взгляд, отсутствие пруденциального надзора в настоящее время скорее затрудняет развитие индустрии небанковских финансовых институтов, чем способствует ему.

Отличный пример - индустрия негосударственных пенсионных фондов (НПФ). Простые, скорее, дилетантские решения в области обеспечения их финансовой стабильности, основанные на требованиях сохранности, парализовали развитие индустрии, а сложные решения предполагают осуществление пруденциального регулирования и надзора. То же касается и других финансовых институтов. Иногда отсутствие готовности к сложному регулированию приводит к попыткам регулятора компенсировать это простыми решениями. Возьмите в качестве примера дискуссию с прежним руководством ФСФР о требованиях к собственным средствам профессиональных участников рынка ценных бумаг и институтов коллективного инвестирования, которые привели к уничтожению трети индустрии посредников - тех небольших компаний, о которых я говорил ранее.

Безусловно, пруденциальный надзор - это преимущество. Однако здесь налицо и риск. Философия пруденциального регулирования в отношении кредитных организаций и в отношении небанковских финансовых организаций различна. Первая состоит в ограничении рисков, вторая - в их оптимизации. Это, в свою очередь, требует разных регулятивных приемов в отношении разных финансовых институтов. Надеюсь, что Банк России сумеет справиться с этим.

Кроме использования опыта пруденциального надзора решение о переводе регулирования в Банк России, возможно, позволит создать компенсационный фонд для клиентов небанковских финансовых организаций. Процесс создания такого фонда для НПФ уже идет, и, скорее всего, он распространится не только на накопительную часть пенсий, но и на добровольную. Такой фонд нужно создать и для брокеров. Если это произойдет на основе Агентства по страхованию вкладов, что ж, пусть будет так.

Что еще? Возможно, что мы наконец сможем присоединиться к многостороннему меморандуму о взаимопонимании IOSCO (Международная организация комиссий по ценным бумагам). До настоящего времени этому препятствовал спор между ФСФР и ЦБ о возможности получения Службой данных, составляющих банковскую тайну. Если присоединение произойдет, мы сможем на равных взаимодействовать с регуляторами основных финансовых рынков в борьбе с нарушениями на нашем собственном финансовом рынке.

НБЖ: Видите ли вы риски концентрации регулирования финансовых рынков в Банке России?

А. ТИМОФЕЕВ: Рисков концентрации регулирования именно в Банке России несколько. Самый главный риск порождается конфликтом мандатов ЦБ. Главной задачей ЦБ является проведение денежно-кредитной политики. Расширение функционала регулятора снижает его независимость в проведении этой политики, поскольку создает ответственность ЦБ не только за ее успех, но и за развитие и состояние финансового рынка. К слову сказать, вероятность критики ЦБ за ситуацию на финансовом рынке дает возможность давления на денежно-кредитную политику. Очень важно, чтобы этот риск был минимизирован.

Кроме того, существует риск упрощения регулирования небанковских финансовых организаций, риск применения банковских подходов к регулированию, что было бы неправильно. Есть риск того, что Центральный банк не будет уделять достаточно внимания развитию небанковского финансового сектора, поскольку эта задача будет рассматриваться им как второстепенная или даже третьестепенная по сравнению с целью проведения денежно-кредитной политики и отчасти связанной с ней задачей обеспечения стабильности банковской системы. Надеюсь, что с этими рисками ЦБ сумеет справиться.

НБЖ: Как повлияет перевод небанковских организаций под юрисдикцию Банка России на процесс развития небанковского рынка?

А.ТИМОФЕЕВ: Если Центральный банк справится с вызовами, которые я называл, то объединение регулирования приведет к развитию небанковского финансового рынка. Если не справится - мы получим обратный результат.

НБЖ: Какие изменения роли саморегулирования повлечет перевод небанковского финансового рынка под контроль ЦБ?

А.ТИМОФЕЕВ: Повышение роли саморегулирования - это один из способов увеличения гибкости регулирования на финансовом рынке, построение его не только на основе правил, но и на основе принципов. Саморегулируемые организации (СРО) в настоящее время в большей степени, чем государственные органы, способны к такому регулированию. Спрос рынка на самостоятельное регулирование в сумме с наделением СРО реальными регулятивными возможностями, пусть и под контролем государственного регулятора, мог бы содействовать развитию финансового рынка.