Участники «круглого стола», организованного НБЖ при поддержке Ассоциации российских банков, компании «Неофлекс» и компании «IBM»:
Татьяна АЛЕКСЕЕВА, начальник управления финансовой отчетности Альфа-Банка;
Сергей АНОХИН, вице-президент, заместитель директора финансового департамента ВТБ24;
Юлия АСТАХОВА, заместитель руководителя отдела международной отчетности Райффайзенбанка;
Григорий БАЕВ, руководитель дирекции финансовой отчетности Альфа-Банка;
Алексей БАУЛИН, ИТ-директор Национального резервного банка; Елена БУКИНА, руководитель службы внутреннего контроля Абсолют Банка;
Дмитрий БУЛАНЦЕВ, руководитель направления финансовых систем департамента информационных систем ДжиИ Мани Банка; Максим ВОЛКОВ, руководитель группы банковских технологий СБ Банка;
Наталья ДИДЕНКО, заместитель начальника финансового управления Первого Чешско-Российского банка; Наталья ДМИТРИЕВА, начальник управления финансового учета и МСФО МБА-МОСКВА;
Наталья ДОБРОВОЛЬСКАЯ, начальник отдела отчетности по МСФО Русь-Банка;
Владислав ЗАВАДСКИЙ, начальник отдела МСФО Национального банка «ТРАСТ»;
Александр КОНОВАЛОВ, руководитель дирекции управленческой отчетности БКС;
Михаил КРЮКОВ, начальник отдела методологии отчетности по МСФО ОТП Банка;
Василий КУЗЬМИН, директор направления «Банковская отчетность» компании «Неофлекс»;
Вадим НЕСТЕРОВ, руководитель финансового департамента Промсвязьбанка;
Дмитрий СЕРЕБРЕННИКОВ, директор управления международной отчетности Национального банка "ТРАСТ"; Александр СОН, технический специалист IBM Cognos; Екатерина СТАРОСТИНА, заместитель начальника финансового департамента М2М Прайвет Банка;
Сергей ТУХВЕБЕР, начальник отдела международной отчетности банка «Русский Стандарт»;
Ксения ФИРСОВА, руководитель службы сводной отчетности Промсвязьбанка;
Анна ХОХРЯКОВА, начальник управления международной и консолидированной отчетности ЮниКредит Банка;
Геннадий ШИЛОВ, директор проектов финансового управления Сбербанка;
Наталья ШИРОКОВА, начальник отдела международной отчетности Райффайзенбанка.
Ведущие:
Елена ЕЛИСЕЕНКОВА, генеральный директор НБЖ;
Анастасия СКОГОРЕВА, главный редактор НБЖ.
 

НБЖ: Актуальность темы нашего «круглого стола», наверное, сложно переоценить: сбор и обработка информации и формирование на ее основе полной и достоверной отчетности - краеугольный камень деятельности любого банка как в России, так и за ее пределами. Как известно, все кредитные организации, работающие в нашей стране, формируют управленческую отчетность и очень многие банки - отчетность по международным стандартам. На основании какого из двух видов отчетности финансово-кредитные организации чаще принимают стратегические решения?

Г. БАЕВ: Если говорить об Альфа-Банке, то он живет на основе международных стандартов финансовой отчетности и принимает стратегические решения на ее основании. Акционеры смотрят на банк только через МСФО. Соответственно, в подготовке отчетности задействовано много подразделений, все понимают важность и сложность этого процесса. Регулярность подготовки отчетности - каждый месяц, основная проблема, с которой мы при этом сталкиваемся, - трансформация данных, необходимых для составления управленческой отчетности: мы не имеем возможности вести параллельный учет транзакций. Несмотря на это, я считаю, что выбранный нами путь - наиболее подходящий для банков. Отчетность, составленная по международным стандартам, наиболее объективно отражает происходящее с банком.

М. ВОЛКОВ: Я, наверное, не открою Америку, сказав, что МСФО совершенно «не ложится» на российский бухгалтерский учет. Без параллельного учета данных или без трансформации, выраженной специальным образом, подготовить международную отчетность невозможно. Просто потому, что она не «вытекает» из отчетности, составленной по российским стандартам. Требования, предъявляемые регулятором банковского рынка к российскому бухгалтерскому учету, не совпадают с международными стандартами предоставления информации.

В основе деятельности банка лежит бизнес-процесс BPMS (business process management system), установлена система, позволяющая осуществлять параллельный учет данных. Поэтому управляющие и руководители различного уровня в СБ Банке имеют возможность довольно быстро, в режиме реального времени получать результаты отчетности по МСФО. Конечно, нужно учитывать, что само понятие «реальное время» для руководителей различного уровня не одинаково. Если речь идет о человеке, общающемся с клиентами, то ему необходимо получать данные в течение минуты или даже нескольких секунд. Если речь о руководителе высшего звена, то допустим более длительный промежуток времени.

Большая сложность состоит в том, чтобы обеспечить согласованность правил учетной политики. Чтобы сформировать такую политику, требуется много организационных усилий. Возрастает нагрузка на людские ресурсы, увеличиваются временные издержки, потому что необходимо осуществлять два параллельных процесса.

А. КОНОВАЛОВ: У нас немного иная история: в составе нашей финансовой группы есть банки, но ее ядром является брокерский сервис. В силу этого мы очень хорошо понимаем, для чего нужен управленческий учет и для чего -отчетность по МСФО. Группа не ставила перед собой цель выходить на международные рынки, поскольку обладает достаточными средствами. Поэтому задача подготовки международной отчетности встала перед нами гораздо позже, чем задача ведения управленческого учета. Отсюда проистекла наша специфика: международная отчетность у нас появляется в результате трансформации «управленки», а не наоборот.

Сейчас мы в значительной степени перестраиваемся, так как этого требует развитие компании. Смотрим, прежде всего, какое хранилище данных нам необходимо. Потому что очень хорошо -и по собственному опыту, и по опыту других участников рынка - знаем, какую принципиально важную роль играет качество данных. Что на входе, то и на выходе: если отчетность будет изначально построена на неверных данных, то совершенно неважно, международной она является или управленческой. И в том и в другом случае стратегические решения, принятые на базе такой отчетности, окажутся бессмысленными.

НБЖ: Трудно не согласиться с вашим выводом о том, что качество данных превыше всего. Следующий вопрос хотелось бы адресовать и вам, и другим участникам «круглого стола»: реально ли повысить качество данных и добиться минимизации риска ввода неверной информации с помощью хранилища данных?

А. КОНОВАЛОВ: Здесь я сделаю маленький «реверанс» компании «Неофлекс» -у них достаточно четко представлено, на каких этапах контролируется качество данных. Когда загружается информация, ее можно проверить, когда производятся какие-то расчеты, их также можно проверить. Но в целом, отвечая на ваш вопрос, замечу: хранилище в этом случае - не панацея. На мой взгляд, контроль качества данных и их верификация и ва-лидация - это разные темы.

Е. БУКИНА: Я соглашусь с ранее озвученным тезисом: если качество данных отсутствует или оно низкое, никакая отчетность не будет ни полной, ни достоверной. Если говорить о хранилище данных, то оно не влияет на качество введенной информации, здесь затрагивается куда более глубокий вопрос построения процессов, определения ключевых рисков при введении информации в систему. То есть в данном случае вопрос не в автоматизации. Если у вас прошел учет не по тем счетам, по которым он должен проходить, то вы ничего не увидите после ввода этой информации в хранилище данных.

А. КОНОВАЛОВ: Я согласен, система контроля качества не может затрагивать только отчетность. Она должна красной линией проходить через всю деятельность компании, и если первичный ввод данных неверен, необходимо как можно быстрее выявить ошибку. Если бэк-офис неправильно что-то «разнес», значит, надо проверить данные, поступившие из бэк-офиса. Влияние человеческого фактора достаточно велико, и сократить его следует не только и не столько с помощью хранилища данных, сколько путем выстраивания внутренних процессов контроля в банке или финансовой компании.

А. БАЕВ: Мне кажется, мы обсуждаем сейчас два разных вопроса. Первый вопрос - о том, насколько правильно, в принципе, ведется учет данных, и второй - о том, можно ли с помощью технических решений «отловить» какие-то ошибки. По-моему опыту, хранилище отчасти решает вторую проблему, хотя бы потому что в нем могут быть «промаркированы» немаркированные данные.

Е. БУКИНА: Мы пытаемся усиливать контроль за первичным вводом данных, чтобы легче было «отлавливать» ошибки в самом начале процесса ввода информации в систему.

М. ВОЛКОВ: Если система допускает возможность ввода ошибки, то человек рано или поздно ошибку сделает. Любую так называемую «защиту от дурака» можно обойти, какой бы сложной ни была система. Наша задача - минимизировать подобный риск.

Если же ошибка все-таки допущена, то мы должны проверить, что было сделано на этапе ввода данных, как была классифицирована ошибочная информация. При этом «офицер» не участвует в урегулировании этого вопроса, система за него принимает решение по установленным правилам. Но правила ведь написаны людьми, они тоже подлежат корректировке. Вывод, к которому я хотел бы подвести: на каждом этапе должна быть система кросс-проверки - и на «входе», и на этапе осуществления корректирующих проводок и т.д. В любом случае, чем раньше мы  обнаружим ошибку, тем легче будет ее исправить. И хорошо, если нам в этом помогает хранилище данных.

A.  КОНОВАЛОВ: Я хотел бы поделиться опытом БКС. Как я уже говорил, в состав группы входят различные по направлениям бизнеса компании, и они ведут учет по различным правилам. И приходится гадать, где и когда проводить проверку качества данных - до их трансформации или после. Очень часто получается, что мы не понимаем, как провести проверку до трансформации. И потому вынуждены делать какие-то минимальные проверки до, потом проводить трансформацию и только после этого осуществлять уже более подробную проверку.

B.  КУЗЬМИН: Дело в том, что хранилище может быть единственным местом, где подобные проверки можно выполнить, потому что, как правило, банк использует несколько учетных систем, и только в хранилище данные, поступающие из различных источников, соединяются. Таким образом, только в хранилище возникает общая картина бизнеса банка. Когда есть несколько фронт-офисных систем, или несколько «бэков», или несколько учетных АБС, то только после сбора всей информации в хранилище может стать понятным, что данные где-то противоречат или не соответствуют друг другу или их недостаточно для построения цельной картины бизнеса. Так что хранилище, конечно, не является инструментом оперативного контроля качества данных, но является инструментом заключительного контроля качества.

НБЖ: А современный банк в принципе может существовать без хранилища данных? И если да, то как он в таком случае контролирует качество введенной информации?

Г. ШИЛОВ: Бывает так, что если качество не контролируется, то и проблем не возникает. Они начинаются как раз по итогам проверки.

НБЖ: А какие технические решения банки используют для построения хранилища данных и для формирования управленческой и международной отчетности на основе их обработки?

М. ВОЛКОВ: Я могу раскрыть еще немного информации о нашем банке. У нас хранилище одновременно и справляется с функциями транзакционной системы, работающей с фронт-офисами, и успевает готовить аналитику. Управляется база данных нашей собственной BPMS, которая описывает бизнес-правила декларативным образом. Бизнес-правила могут быть подготовлены «офицерами», управляющими и менеджерами, и это очень удобно.

Я хочу еще раз подчеркнуть, что управленческая отчетность - все-таки, скорее, стратегический, чем тактический инструмент. Если принимающим решения людям необходимо выполнить какие-то задачи, отчет для них лучше подготовить немедленно, еще лучше - вчера. И такой отчет всегда будет разным в зависимости от поставленной задачи. Поэтому я больше сравниваю международный и российский учет, а отчетность для управления может быть сиюминутной, и ее надо уметь составлять по первому требованию.

А. БАЕВ: Наверное, надо все-таки определиться с формулировками, что мы называем управленческой отчетностью, а что - международной. Судя по тому, какие позиции занимают в банках участники нашего мероприятия, здесь собрались те, кто смотрит на процессы с финансовой точки зрения. Естественно, есть огромный слой оперативной отчетности, дающей, например, представление о среднем чеке клиента, о количестве открытых за неделю счетов и т.д. Но ее мы обсуждать не будем. А что обычно кладется на стол руководству? Некие консолидированные цифры, обогащенные дополнительной информацией: расходами соответствующих подразделений, стоимостью капитала и т.д. Мой посыл - давайте не будем пытаться понять, что важнее: управленческая отчетность или отчетность по МСФО. Есть отчетность МСФО и управленческий «разрез» этой отчетности по уровням подразделений. И есть оперативная управленческая отчетность, которая нужна в реальном повседневном режиме для того, чтобы управлять процессами и контролировать их, чтобы вовремя реагировать на происходящее.

А. КОНОВАЛОВ: Хотел бы добавить, что у каждой компании и у каждого банка, наверное, своя эволюция развития хранения отчетности. На каком-то этапе было достаточным, чтобы хранилище представляло из себя просто набор скриптов по выгрузке фиксированных отчетов, и не требовалось даже генерации и «витрин». Потом компании и банки стали доходить до такого этапа развития бизнеса, на котором потребовалась гораздо более подробная информация, причем она стала запрашиваться гораздо чаще - ежеквартально, ежемесячно или даже ежедневно. Далее все нарастало как снежный ком - увеличивались требования по «железу», по программному обеспечению, был совершен гигантский скачок в методологии. И все это комплексно, потому что без любого из этих компонентов обойтись невозможно.

С. АНОХИН: В ВТБ24 эволюция хранилища была длительной. Сейчас процесс сбора, обработки и трансформации данных представляет собой некий «микс»: получение информации от всех подразделений на ежедневной или ежемесячной основе - в зависимости от потребностей, - затем последовательное формирование управленческой отчетности и «выгрузка» из всего собранного массива данных для формирования международной отчетности. То есть из учетных систем хранилища как бы расходятся две «ветки», одна из которых идет на формирование управленческой отчетности (прежде всего, состояние портфеля, объемы выдач, просрочек). Такая отчетность рождается у нас примерно 13-15 числа каждого месяца, и параллельно делается непосредственно финансовая отчетность - финансовые показатели, баланс, резервы, - которая подается 25-го числа каждого месяца.

НБЖ: Вы очень образно сказали о двух «ветках», выходящих из хранилища данных для параллельного формирования двух видов отчетности. А занимаются этими процессами подготовки отчетности два разных подразделения или одно?

С. АНОХИН: Одно управление, но два разных отдела.

НБЖ: Есть ли какая-то возможность сократить временные и «людские» издержки формирования отчетности с помощью автоматизации процессов?

С. АНОХИН: В формировании отчетности в ВТБ24 занято порядка 10 человек, что не так уж много, если учесть, что получателями различных видов отчетности являются у нас более 2500 человек. В принципе, мы сейчас работаем над сокращением не столько «трудовых» издержек, сколько временных затрат - сроков подготовки отчетности. Это требование материнского банка, это и требование бизнеса. Поэтому, конечно, у нас есть интерес к дальнейшей автоматизации процессов.

A.   КОНОВАЛОВ: Я бы хотел выступить не столько с замечаниями по поводу решения «Неофлекс» и IBM, сколько с предложением. У нас бизнес, как я уже говорил, представляет собой сочетание банковского и небанковского, и такое сочетание достаточно часто встречается на российском рынке. Поэтому было бы здорово, если бы в продуктах этих компаний была усилена «доля», приходящаяся на небанковский бизнес.

B.  КУЗЬМИН: Ваше замечание отвечает тем запросам, которые мы слышим в последнее время. По-видимому, наш продукт в ближайшие полтора года будет развиваться как раз в указанном вами направлении.

М. КРЮКОВ: Моя точка зрения на конфронтацию МСФО и управленческой отчетности следующая: исторически сложилось так, что для российских банков приоритетной была управленческая отчетность, а МСФО - вторичной. Для дочерних структур иностранных банков все с точностью до наоборот: первичной является отчетность по МСФО, а на ее основе делается управленческая отчетность. Этим обуславливается, в том числе, то, что в иностранных банках обычно сроки подготовки международной отчетности меньше, чем в российских. Мы должны подать отчетность в 9-й рабочий день независимо от того, выходной он или нет.

То есть первое отличие отчетности по МСФО и управленческой отчетности - это, на мой взгляд, сроки подготовки. Второе - недостаточная детализация МСФО-отчетности, в российских банках она обычно является агрегированной. В иностранных же банках детализация может быть расширенной: у нас, например, международная отчетность включает валютную «разбивку», ликвидность, процентные   и   непроцентные   активы и обязательства. Таким образом, отчетность может использоваться для принятия стратегических решений. Кроме того, международная отчетность незаменима в случаях, когда необходима консолидация данных большого числа компаний - как у группы OTP, активы которой работают в разных странах.

Н. ШИРОКОВА: У нас противоречий между управленческой и международной отчетностью нет. Конечно, 9-е число - день, в который мы отправляем отчетность по МСФО, - является и для нас магическим. После этого дается два-три дня на подготовку управленческой отчетности. То есть, если говорить образно, мы «испекаем пирог» МСФО, и потом этот пирог делится по бизнес-сегментам, продуктам, подразделениям, делается аллокация «костов» и т.д. И отчетность, которая формируется в результате такой «разбивки», должна абсолютно соответствовать отчетности по МСФО, различий быть не может.

М. КРЮКОВ: Это точка зрения иностранных банков.

Н. ШИРОКОВА: Совершенно верно. Что же касается российской отчетности, то ее мы формируем параллельно с отчетностью по МСФО. У нас есть одна кор-система, в которой накапливаются данные, дальше мы берем их оттуда и трансформируем в отчетность по МСФО, которая, как я уже говорила, на девятый рабочий день «уходит» в головной офис банка. Есть промышленное решение, позволяющее на основании этих данных формировать российскую отчетность. В итоге мы, конечно, знаем разницу между МСФО и Russian (российской отчетностью), можем объяснить причины возникновения различий акционерам, если у них возникают вопросы, рейтинговым агентствам и т.д.

Здесь затрагивали тему хранилища данных. На текущий момент у нас используется решение SAS, в будущем планируется групповое решение, которое сейчас находится в стадии разработки. Планируется, что оно будет использоваться не только для подготовки управленческой отчетности, но и для соответствия стандартам Basel II. Пока мы точно не знаем, но может быть, это групповое решение будет использоваться и для подготовки российской отчетности. Это вопрос будущего, мы все знаем, что ЦБ тоже «движется» в сторону МСФО, но с какой скоростью будет происходить это движение, покажет время.

НБЖ: Вы произнесли заветные слова -Basel II. Как, по-вашему мнению, повлияет внедрение этих стандартов -и повлияет ли в принципе - на требования к отчетности, к качеству данных? Окажет ли воздействие на сам процесс формирования отчетности?

Н. ШИРОКОВА: Я отвечу на этот вопрос так: по мере подготовки нашего банка к Basel II был затронут ряд вопросов, на которые нам пришлось находить ответы. И мы взглянули на качество данных по-другому. У нас сейчас есть группа, которая отвечает за качество данных, и я полагаю, что это правильно. Каждая проблема должна иметь не только решение, но и человека, который будет за эту проблему отвечать, исправлять и контролировать процесс исправления.

А. ХОХРЯКОВА: Я, как и коллеги, выступавшие передо мной, представляю дочерний банк иностранной финансовой группы. У нас тоже идет параллельное формирование международной и российской отчетности, управленческая отчетность строится на принципах международного учета и формируется на базе международной отчетности. Процесс реконсиля-ции - согласования данных - очень хорошо «простроен». Хранилища пока нет, но идут активные работы по его созданию. Жить без хранилища, как показывает опыт, возможно, но это означает большой объем ручного труда и высокую вероятность возникновения ошибок.