России, обладающей одной из крупнейших экономик мира с существующими и формирующимися компаниями мирового уровня, необходим емкий национальный финансовый рынок, способный удовлетворять спрос на финансовые услуги всех экономических субъектов. Однако в свете его создания актуальным становится вопрос о будущей конфигурации национального банковского сектора, о роли, которую играет здесь иностранный капитал.

РОСТ ПРЕЖНИЙ, УСЛОВИЯ НОВЫЕ

Первое, что обращает на себя внимание - это усиливающееся присутствие иностранных кредитных организаций, доля которых непрерывно растет. Так, доля банков, где нерезидентам принадлежит свыше 50% уставного капитала, за 2007 год увеличилась с 12,1 до 17,2%. А если учесть миноритарное присутствие, то доля иностранного капитала в совокупном капитале российского банковского сектора на конец 2007 года составляла 25%, а на середину 2008 года этот показатель приблизился уже к 27%. Значителен объем и трансграничного кредитования: по данным платежного баланса, привлечение ссуд и займов частным сектором (кроме банков) в 2007 году составило $88,2 млрд. Большая часть этого притока - порядка $57 млрд - синдицированное кредитование иностранными банками крупнейших российских корпораций. Это финансирование уже давно стало сферой доминирования западных банков. Аналогичная ситуация сложилась и в сфере кредитования крупнейших экспортно-сырьевых российских компаний.

Происходящие процессы ведут к сокращению доли добавленной стоимости, создаваемой на территории России и распределяемой в интересах российских резидентов. В период быстрого роста банковского сектора это сокращение, связанное с выводом высших управленческих функций и репатриацией прибыли, неощутимо. Однако в случае политической напряженности оно может привести к существенным дисбалансам. Например, в случае ухудшения международных отношений могут воздействовать такие факторы, как перебои в межбанковских расчетах или блокирование счетов российских банков, наиболее остро это скажется на уровне рисков ликвидности и рыночных рисках в банковской сфере.

С точки зрения максимизации добавленной стоимости следует рассматривать и вступление России в ВТО. Ее присутствие здесь оправдано лишь на условиях, при которых Россия получает определенные преференции, а в среднесрочной перспективе - входит в число наиболее влиятельных членов этой организации. Если этого не происходит, нужно рассматривать это вступление с точки зрения экономической целесообразности, взвесив все «за» и «против».

Например, допустив на рынок прямые филиалы иностранных «дочек», власти фактически спровоцируют ситуацию, когда российские банки будут создавать головные компании в странах с более мягким банковским законодательством, а на территории РФ действовать через филиалы. Такой вариант развития событий был бы крайне нежелателен с учетом активизации борьбы с «обналичкой» -легализацией доходов, полученных преступным путем.

КОГДА ЧУЖОЙ ПРИМЕР - УКАЗ

Сохранение высокого уровня защиты отечественного финансового (и прежде всего - банковского) сектора в значительной степени является вопросом национальной безопасности, поскольку существует определенное опасение по поводу экспансии иностранных банков на российский банковский рынок.

Опыт стран Центральной и Восточной Европы, а также республик бывшего СССР свидетельствует о том, что иностранный капитал приходит на растущие рынки (с более слабыми игроками) практически мгновенно, поглощая банковские активы и фактически выдавливая национальную составляющую банковского сектора.

Сценарий стран ЦВЕ для России, безусловно, неприемлем. В связи с этим есть основания полагать, что российские власти будут и дальше занимать жесткую позицию по вопросу допуска иностранных филиалов в банковской сектор. Главная задача - успеть нарастить активы крупнейшей группы банков, чтобы потом, когда рынок придется открыть, национальные финансово-кредитные структуры смогли обеспечить автономность российской банковской системы.

Сегодня российский финансовый сектор открыт для проникновения иностранного капитала. При этом практически все сегменты финансового рынка России остаются привлекательными для иностранных стратегических инвесторов в силу его высокой емкости и большого потенциала развития. С одной стороны, Россия выигрывает от интеграции в мировую экономику, поэтому наш финансовый рынок должен быть открытым и интегрированным в глобальный рынок. С другой стороны, нам важно сохранить высокий уровень экономического суверенитета, базирующийся на принятии ключевых экономических решений резидентами России.

Несоблюдение принципа национального суверенитета финансовой системы и банковского сектора увеличивает опасность попадания быстрорастущих стран под воздействие внешнего кризиса.

При анализе рисков расширения влияния иностранного капитала часто не уделяется должное внимание тому обстоятельству, что зарубежный банковский капитал имеет достаточно тесные связи с базирующимися в развитых странах транснациональными компаниями и по этой причине может быть не заинтересован в кредитной поддержке конкурирующих отраслей российской экономики. Более того, проводя зарубежную экспансию, транснациональные банки, как правило, ориентируются на удовлетворение потребительского, но не инвестиционного спроса.

Кредитуя физических лиц, они стимулируют спрос в первую очередь на импортные товары, что сокращает потенциал роста реального сектора национальной экономики и консервирует его неоптимальную структуру с гипертрофированной долей торговли в структуре добавленной стоимости.

Несоблюдение принципа национального суверенитета финансовой системы и банковского сектора, в частности, для стран, находящихся на этапе бурного экономического роста, увеличивает опасность попадания под воздействие внешних кризисов.

Ярким примером реализации данной угрозы служат кризисные явления, проявившиеся в экономике Аргентины в 1990-е годы и приведшие к системному кризису и дефолту в 2000-2002 годах. Огромный приток зарубежного банковского капитала, в первую очередь испанского и американского, замещал кредитование нефинансового сектора аргентинскими банками. Кредиты банков все в большей степени уходили из реального сектора экономики в финансовый. Так, если в 1990 году в совокупном кредитном портфеле аргентинских банков доля кредитов реальному сектору составляла 37%, то в 1995 году - всего 18%. Открытый финансовый сектор Аргентины стал страдать от кризисных явлений в других странах. Первые симптомы проявились в 1995 году, когда кризис в Мексике вызвал отток средств иностранных инвесторов из Аргентины, и во время азиатского кризиса 1997-1998 годов. Иностранные банки и их филиалы воспользовались кризисными явлениями для скупки аргентинских банков. Денационализация и ослабление банковского сектора негативно отразились на промышленности, вынужденной получать финансирование из-за рубежа и не способной противостоять более конкурентоспособному импорту. Хронический дефицит торгового и платежного балансов и отсутствие источников для его финансирования завершились объявлением крупнейшего в мировой истории государственного дефолта. Резюмируя итоги аргентинского кризиса, известный экономист Дж. Стиглиц заметил, что «задача не в том, чтобы просто создать здоровые банки, надо создавать здоровые банки, кредитующие рост. Аргентина показала, что неспособность сделать это может сама по себе привести к макронестабильности».

КАКИЕ ЗАДАЧИ НУЖНО РЕШИТЬ

Открытость экономики не обязательно противоречит суверенитету, т.е. определенной автономности в принятии решений. Степень открытости российской экономики должна определяться выгодами национальных экономических агентов. Россия должна оставаться открытой не потому, что на этом настаивают ее партнеры, а потому, что участие в глобальных экономических процессах ей выгодно. Чтобы максимизировать выгоды от интеграции в мировую экономику, России необходимо участвовать в выработке ключевых правил игры в мировых финансах, торговле и других сферах. Масштабы российской экономики и ее потенциал позволяют ей делать это на равных, не принимая в расчет некорректные аргументы вроде низкого уровня развития политических институтов либо высокой степени вмешательства государства в экономику.

Укрепление суверенитета имеет экономическое обоснование. Во-первых, это возможность максимизировать добавленную стоимость, производимую на территории России и распределяемую в интересах российских резидентов. Во-вторых, это определенная свобода в проведении внешней и внутренней политики. В частности, это возможность эмитировать деньги в соответствии с изменением внутреннего спроса на них. В отсутствие такой возможности национальные деньги замещаются их суррогатами и иностранными деньгами.

В-третьих, суверенный банковский сектор смягчает внешние шоки, не требуя, в отличие от резервных фондов, отвлечения ресурсов из национального хозяйственного оборота. Таким образом обеспечивается экономическая безопасность государства, снижается уровень рисков, связанных с дискриминацией национальных компаний на мировом рынке. Наконец, мощный суверенный банковский сектор станет базой для экспансии российского бизнеса в другие страны. Таким образом, банковский сектор будет способствовать достижению глобальной конкурентоспособности российского нефинансового сектора.

Среди множества институциональных проблем, тормозящих развитие финансового рынка, следует отметить отсутствие правовых механизмов, способных обеспечить суверенитет финансового сектора. Чтобы устранить существующую незащищенность, нет необходимости «закрываться» от внешнего мира. Обеспечить суверенитет можно, предусмотрев систему встроенных ограничений, способную предотвратить угрозу перехода стратегически важных активов в собственность нерезидентов, в том числе транснациональных компаний. Это могут быть ограничения на изъятие залога в случае системного кризиса, долгосрочные арендные права вместо прав полной собственности и др. Финансовый суверенитет позволяет максимизировать создаваемую в российском финансовом секторе добавленную стоимость за счет сохранения ключевых управленческих и контролирующих функций (стратегическое руководство, риск-менеджмент, аудит) за российскими резидентами, создать базу для экспансии российского капитала в другие страны. Сохранение контроля за принятием ключевых решений в финансовой сфере за российскими резидентами снижает риски, связанные с импортом внешних шоков (пример - глобализация американского ипотечного кризиса), с дискриминацией иностранными банками российских заемщиков, тотальным уходом с рынка иностранных филиалов в случае кризисных явлений или несамостоятельной политикой государства в денежно-кредитной сфере.

Развитию российского финансового сектора как открытого и суверенного будет способствовать становление рубля как региональной резервной валюты. На укрепление суверенитета работают и такие меры по поддержке банков с российским частным капиталом, как подключение к крупнейшим инвестиционным проектам, предоставление среднесрочного фондирования широкому кругу банков. Только сохранив значительное присутствие частного капитала в российском банковском секторе, можно обеспечить суверенитет и эффективность финансовой системы в целом. Важно отметить, что снижение рисков достигается тогда, когда суверенитет финансовой системы дополнен реалистичной макроэкономической политикой, опирающейся прежде всего на собственные ресурсы.