18 ноября был представлен новый аналитический отчет S&P Global Ratings «Оценка отраслевых и страновых рисков банковского сектора: Российская Федерация». Аналитики прогнозируют рост российской экономики на 4% на фоне сильного восстановления внутреннего спроса. Так, темпы роста реального ВВП уже достигли уровня, отмечавшегося до пандемии. В то же время, по прогнозам S&P, в 2022 г. темпы экономического роста замедлятся до 2,6%, а затем приблизятся к среднему долгосрочному уровню около 2%. Геополитическая неопределенность и связанный с этим риск возможного ужесточения санкций по-прежнему сдерживают потенциал экономического роста России.  Предлагаем вниманию читателей основные тезисы отчета.

Базовый уровень рейтинга банков, действующих только в Российской Федерации, — «bb»

«Недавно мы пересмотрели оценку экономических рисков банковского сектора в России, приняв во внимание более быстрое, чем ожидалось, восстановление экономики, которое последовало за умеренной рецессией 2020 г. (когда темпы роста ВВП снизились на 3%), вызванной негативным воздействием пандемии COVID-19. На наш взгляд, это свидетельствует об устойчивости российской экономики к стрессовым ситуациям, которая повысилась на фоне реформ макроэкономической политики, проведенных за последний год. Мы полагаем, что влияние затянувшейся фазы коррекции на российский банковский сектор прекратилось, и в настоящее время банковская система страны находится в фазе экспансии.

Мы ожидаем, что совокупные средние темпы роста кредитования будут выше темпов экономического роста, составляя примерно 10% в год в 2021-2022 гг. Мы полагаем, что темпы роста в розничном сегменте, особенно необеспеченных потребительских кредитов, снизятся до 15-20% к концу 2021 г. вследствие менее благоприятных процентных ставок и принятия корректирующих мер центральным банком в июле и октябре 2021 г. По нашим прогнозам, доля проблемных кредитов в розничном сегменте стабилизируется на уровне 4,3-4,5% в 2021-2022 гг.

В нашем базовом сценарии мы предполагаем, что уровень расходов на формирование резервов российских банков может составить до 1,0% их среднего амортизированного кредитного портфеля в 2021 г., а в дальнейшем — 0,6–0,8%. В первом полугодии 2021 г. расходы на формирование резервов 14 крупнейших российских банков составили около 59 базисных пунктов (б. п.; в годовом исчислении, взвешенный показатель по амортизированным кредитным портфелям) согласно отчетности по МСФО. Мы позитивно оцениваем тот факт, что большинство крупнейших российских банков создали значительные резервы на возможные потери по кредитам в 1-м квартале 2020 г.

Банковское регулирование в России постепенно улучшается и в настоящее время в целом соответствует международным стандартам. Мы считаем, что российский регулятор добился значительного прогресса в повышении прозрачности банковской системы.

Экономические и отраслевые риски: тенденции

Мы оцениваем тенденцию развития экономических и отраслевых рисков в России как стабильную, что отражает в целом сбалансированный профиль рисков в ближайшие 12-18 месяцев.

Мы полагаем, что значительное восстановление экономики продолжит поддерживать рост банковского кредитования. Мы отмечаем лишь умеренный риск для роста в связи с новой волной пандемии, поскольку недавно введенные ограничительные меры представляются нам умеренными и избирательными; кроме того, они варьируются в зависимости от региона. Более того, как и в прошлом году, структура экономики, характеризующаяся сравнительно небольшими секторами услуг и предприятий малого и среднего бизнеса (МСБ), должна способствовать смягчению негативного воздействия эпидемиологических ограничений. Государственные предвыборные финансовые трансферты, объявленные в 2021 г., и ослабление ограничений ОПЕК + на добычу нефти также должны поддержать рост. Несмотря на относительно низкие процентные ставки и стабилизацию финансовых рынков, дальнейшее длительное увеличение объемов розничного кредитования в отсутствие устойчивого и сильного экономического роста маловероятно. Мы считаем недавнее повышение цен на активы (главным образом — на жилую недвижимость) и быстрый рост кредитования временным явлением и прогнозируем замедление их роста до конца 2021 г.

Мы ожидаем, что российский банковский сектор сохранит стабильность, которую он демонстрировал в последние годы. Показатели прибыльности сектора постепенно повышаются вследствие снижения расходов на фондирование и роста нового бизнеса. Показатель рентабельности капитала российских банков (return on equity — ROE) составлял в среднем 16,3% в 2018-2020 гг. В сравнении с банками многих сопоставимых стран прибыльность российских банков в 2020 г. снизилась лишь умеренно — на 14% (негативное влияние на этот показатель оказало главным образом разовое увеличение расходов на формирование резервов), и мы ожидаем что сектор сможет продемонстрировать рентабельность капитала на уровне около 20% в 2021 г.

Несмотря на то, что доступ к внешним источникам фондирования остается ограниченным вследствие финансовых санкций в отношении нескольких крупных российских банков и компаний, мы полагаем, что стабильность фондирования российского банковского сектора повысилась благодаря стабильному и растущему объему внутренних депозитов в последние три года. Потребности банковского сектора во внешнем финансировании оцениваются как незначительные (около 5% совокупных обязательств в сравнении с 15% в 2014 г.). База депозитов оценивается как стабильная. Мы ожидаем, что в случае повышения волатильности позитивное влияние на показатели крупных банков будет оказывать переход в них клиентов как в более надежные банки с хорошо узнаваемыми брендами и возможностью получения поддержки от государства.

Мы отмечаем, что за последние десять лет уровень раскрытия информации в целом значительно повысился. Мы также принимаем во внимание меры, принимаемые Центральным банком Российской Федерации (Банком России) для повышения общего уровня прозрачности банковского сектора. В последние несколько лет Банк России добился значительного улучшения в области получения регулярной и своевременной информации о разных направлениях деятельности российской банковской системы (включая кибербезопасность и развитие цифровизации). Мы ожидаем, что эта тенденция сохранится. Российские банки имеют доступ к поддержке ликвидностью со стороны Банка России в экстренных ситуациях, а эффективность инструментов и механизмов такой поддержки прошли успешную проверку в последние десять лет. В то же время мы по-прежнему считаем, что доминирование государственных банков в российском банковском секторе по-прежнему приводит к искажению конкурентной среды и оказывает давление на кредитоспособность частных банков, особенно небольших.

Экономический риск: 7

Экономическая устойчивость: экономика восстанавливается, но структурные «узкие места» по-прежнему сдерживают перспективы более сильного долгосрочного роста

Наша оценка экономической устойчивости отражает, с одной стороны, умеренные показатели благосостояния России и ее устойчивость к факторам стресса, поддерживаемую сильной макроэкономической политикой, а с другой — структурную зависимость экономики от нефтегазовых доходов и лишь невысокий потенциал долгосрочного роста.

Структура и стабильность экономики.

Мы полагаем, что возможные волны коронавирусной инфекции вряд ли дестабилизируют процесс восстановления экономики. Во-первых, недавно введенные ограничения мобильности оказались мягче, чем весной 2020 г., они также носят избирательный характер и варьируются в зависимости от региона и города. Насколько мы понимаем, даже если в некоторых регионах ограничения будут продлены, правительство не планирует ужесточать такие меры на национальном уровне, а собирается повысить уровень вакцинации. К ноябрю 2021 г. полностью вакцинировано лишь около 33% населения России, что скорее обусловлено нежеланием населения делать прививку, несмотря на доступность вакцин российского производства. Во-вторых, мы полагаем, что позитивное влияние будет оказывать структура российской экономики. Доля секторов услуг и предприятий МСБ в ВВП меньше, чем в сопоставимых развитых странах, и составляет 55% и 20% соответственно. Вместе с тем государственный сектор занимает более значительную долю. Эти структурные факторы являются одной из причин, по которой спад в российской экономике составил всего 3% в 2020 г.

Согласно нашим прогнозам на период после 2021 г., темпы роста российской экономики составят около 2,6% в 2022 г. и в среднем 2% в последующий период. По нашим оценкам, показатель ВВП на душу населения стабилизируется на уровне 11 000-12 000 долл. США в 2021-2023 гг., что по-прежнему ниже показателя 2012 г. Долгосрочные темпы роста экономики России остаются более низкими, чем у стран с аналогичным уровнем дохода, имеющих наши рейтинги. Это обусловлено неблагоприятными демографическими тенденциями (в том числе сокращением численности рабочей силы) и невысоким ростом производительности труда. Структурные слабости российской экономики, которые препятствуют этому росту, включают доминирующую роль государства в экономике, относительно низкий уровень конкуренции и инноваций и такие общие недостатки институциональной системы, как низкий уровень независимости судебной системы и неравномерное применение закона. Геополитическая напряженность в отношениях между США и ЕС, с одной стороны, и Россией, с другой, которая привела к международным санкциям, также ограничивает экономический рост. В апреле 2021 г. администрация США ввела запрет на приобретение финансовыми институтами США российских суверенных рублевых облигаций на первичном рынке. Как мы и ожидали, эти меры оказали ограниченное влияние на стабильность бюджетных и финансовых показателей России ввиду небольшого объема потребностей в государственных заимствованиях и значительного объема ликвидности в финансовой системе страны (см. статью «Санкции США в отношении суверенного долга Российской Федерации представляются нам относительно мягкими, однако свидетельствуют о риске более жестких ограничений в будущем», опубликованную 19 апреля 2021 г.). Кроме того, насколько мы понимаем, резидентам США не запрещено совершать операции с суверенными облигациями на вторичном рынке, что позволяет государству по-прежнему пользоваться преимуществами от спроса на его долговые обязательства со стороны иностранных инвесторов.

Одним из основных допущений нашего базового сценария остается предположение о том, что российская экономика и финансовая система смогут справиться со стрессовыми ситуациями, обусловленными умеренным ужесточением санкций, например в отношении отдельных компаний либо финансовых институтов, не имеющих существенной системной значимости. Наш сценарий поддерживается повышением устойчивости России к стрессовым ситуациям, продемонстрированной в 2020 г. и в ряде неблагоприятных ситуаций в предыдущий период. В определенной степени это стало результатом реформ в сфере макроэкономической политики, реализованных за последние несколько лет, включая введение консервативной бюджетной конструкции, гибкого обменного курса и режима таргетирования инфляции. На фоне значительного накопленного объема ликвидности и запаса в рамках внешнеэкономических показателей существующая система обеспечивает российским властям значительную гибкость для маневра в неблагоприятных макроэкономических сценариях.

Гибкость макроэкономической политики

Макроэкономическая политика России, включая бюджетное правило, гибкий обменный курс и режим таргетирования инфляции, остается одной из самых сильных среди стран с развивающейся рыночной экономикой. На фоне высоких внешнеэкономических показателей и показателей платежного баланса это обусловливает устойчивость российской экономики к стрессовым ситуациям. Российское правительство сохраняет очень сильную позицию нетто-кредитора: ликвидные внешние активы превышают внешний долг примерно на 100% платежей по счету текущих операций.

Россия имеет значительные запасы бюджетных средств. Несмотря на стрессовую ситуацию в отношении доходов как от нефтяного, так и от ненефтяного сектора, снижение показателей российского бюджета в 2020 г. было незначительным, а дефицит расширенного правительства составил всего 4% ВВП. Благоприятное сочетание высоких цен на нефть, слабого обменного курса и высоких темпов восстановления номинального ВВП оказало позитивное влияние на показатели бюджета в первом полугодии 2021 г. На основании наших допущений относительно средней цены на нефть марки Brent на уровне 75 долл. / барр. в 2021 г., 65 долл. / барр. в 2022 г. и 55 долл. / барр. в 2023 г. и с учетом возврата к бюджетному правилу, действовавшему до пандемии, мы также ожидаем, что расширенное правительство будет поддерживать сбалансированный бюджет и продолжит конвертировать дополнительные доходы от продажи нефти в иностранную валюту и направлять их в Национальный фонд благосостояния (ФНБ) — этот процесс возобновился в 2021 г. (см. статью «S&P пересматривает допущения относительно цен на нефть и природный газ», опубликованную 4 октября 2021 г.).

Это позволит российскому правительству поддерживать объем государственного долга за вычетом ликвидных финансовых активов (в виде ликвидности ФНБ, денежных средств, хранящихся в Федеральном казначействе, и депозитов, размещенных в банках) на очень низком уровне 5% ВВП в среднем до конца 2024 г.

Резкое повышение спроса и дефицит предложения обусловили рост инфляции существенно выше установленного Банком России целевого показателя 4% в период с конца 2020 г. Ценовое давление усилилось в последние месяцы, и в октябре 2021 г. общая инфляция достигла многолетнего максимума 8,1%. Инфляционные ожидания возросли. Это побудило Банк России значительно ужесточить денежно-кредитную политику, вследствие чего ключевая ставка повысилась. С марта 2021 г. Банк России повысил ставку рефинансирования в общей сложности на 325 базисных пунктов (б. п.) — до 7,5% в ноябре. Мы ожидаем, что регулятор будет поддерживать ужесточение мер в течение более длительного периода, чтобы стабилизировать инфляционные ожидания, и начнет смягчать свою денежно-кредитную политику, как только начнут снижаться темпы инфляции. Кроме того, повышение ключевой ставки, по нашему мнению, может поддерживать показатели маржи банков и обусловить более высокую доходность активов, но лишь умеренное увеличение процентных расходов в ближайшее время.

Политический риск

Российские политические институты остаются относительно слабыми, что обусловливает лишь незначительные успехи российского правительства в устранении структурных препятствий, не позволяющих обеспечить повышение темпов экономического роста.

В более широком смысле предсказуемость политики России в среднесрочной перспективе ограничена ввиду высокоцентрализованной институциональной системы, которая, на наш взгляд, определяется длительными ограничениями в отношении независимых СМИ, неправительственных организаций и политической оппозиции. Конституционная реформа 2020 г., по нашим оценкам, в еще большей степени ограничила систему сдержек и противовесов в России, которая и без того считалась слабой. Реформа также сняла ограничения в отношении сроков пребывания в должности для Владимира Путина, позволив ему баллотироваться на пост президента еще дважды после окончания текущих полномочий в 2024 г.

Экономические дисбалансы: повышение темпов восстановления экономики и поддержка со стороны правительства обусловливают рост кредитования

Рост объема кредитов частному сектору

Темпы роста кредитования в 2020 г. и в первом полугодии 2021 г. оказались выше ожидаемых, позитивное влияние на них оказали относительно низкие процентные ставки и ряд стимулирующих мер, принятых правительством для поддержки внутреннего потребления. В последние 18 месяцев мы отмечали повышение темпов роста кредитования корпоративного сектора в России, что обусловило увеличение портфеля корпоративных кредитов на 20% к середине 2021 г. По нашим прогнозам, темпы роста кредитования будут выше темпов экономического роста и составят 8-10% в 2021 г. Мы ожидаем, что темпы роста кредитования в розничном сегменте, особенно в сегменте необеспеченных потребительских кредитов, снизятся до 15-20% в год к концу 2021 г. вследствие повышения процентных ставок и корректирующих мер, принятых Банком России в июле и октябре 2021 г.

В 2020 г. выполнение государственной программы ипотечного кредитования по субсидированным процентным ставкам, которая обусловила снижение процентных ставок по ипотечным кредитам до исторического минимума, привело к повышению спроса на новую жилую недвижимость. Российские банки увеличили портфели ипотечных кредитов на 22% в 2020 г. и на 14% в первом полугодии 2021 г. Низкие процентные ставки обусловили спрос, но вместе с тем и рост цен на недвижимость. В России индекс новой построенной жилой недвижимости повысился более чем на 12% в 2020 г. и на 13% в первом полугодии 2021 г. Вместе с тем мы считаем недавнее повышение цен на активы и быстрый рост кредитования временным явлением и прогнозируем  замедление их роста во втором полугодии 2021 г.

Поддержка со стороны государства нивелировала влияние негативных макроэкономических тенденций. В мае 2020 г. российское правительство объявило о выполнении специальной программы ипотечного кредитования по субсидированным процентным ставкам 6,5% в сравнении со средневзвешенной рыночной ставкой 8,3% в апреле 2020 г. Предоставление поддержки от государства создало более благоприятные условия не только для увеличения числа выдаваемых новых ипотечных кредитов, но и для рефинансирования существующих. Государственная программа ипотечного кредитования обусловила снижение рыночных процентных ставок, что привело к росту числа различных программ рефинансирования выданных ранее ипотечных кредитов. Перед ужесточением денежно-кредитной политики, начавшимся в первом квартале 2021 г., приток средств розничных клиентов в банковскую систему замедлился, поскольку депозиты перестали быть привлекательными в качестве инструмента сбережения. Менее привлекательные условия по депозитам также способствовали тому, что домохозяйства стали использовать сбережения для инвестирования в жилую недвижимость. Возвращение процентных ставок к положительному (в реальном выражении) значению может быть длительным и постепенным. Это обусловлено ожидаемым снижением спроса на розничные кредиты во втором полугодии 2021 г. и последующим невысоким спросом на источники финансирования в связи с более строгими регулятивными требованиями к потребительскому кредитованию и насыщением спроса на субсидированные ипотечные кредиты.

В связи с высокими темпами роста ипотечные кредиты могут стать основным розничным продуктом российских банков в ближайшие годы. Кроме того, этот сегмент останется самым устойчивым с точки зрения темпов роста и качества активов, помогая банкам сбалансировать расходы на формирование резервов и показатели маржи. Мы полагаем, что доля ипотечных кредитов в совокупном портфеле розничных кредитов продолжит повышаться и достигнет 50-55% розничного кредитного портфеля в ближайшие годы. По состоянию на 1 октября 2021 г. доля ипотечных кредитов составляла около 47% розничных кредитов банковского сектора, их объем достиг 11,2 трлн руб. (около 155 млрд долл.) по сравнению с менее чем 30% в 2012 г.

Несмотря на рост рынка ипотечных кредитов в последние четыре года (в среднем на 20% в год), в настоящее время мы не отмечаем образования «пузыря» активов (см. статью «Ждать ли ценового “пузыря” на рынке жилой недвижимости в России?», опубликованную 19 марта 2021 г.). Мы отмечаем относительно небольшой совокупный объем накопленной задолженности по ипотечным кредитам, который составляет лишь около 8,5% ВВП и соответствует показателям Турции (5%) и Бразилии (8%), но существенно ниже, чем в других странах со средним уровнем доходов населения, таких как Польша (20%) и ЮАР (30%). Такая небольшая доля и структура задолженности по ипотечным кредитам в России свидетельствует о возможности дальнейшего роста объема ипотечного кредитования. Доля договоров ипотеки с первоначальным взносом менее 10% составляет всего 3% общего объема, среднее значение отношения «кредит / залог» (loan-to-value — LTV) — 55-60%.

Мы прогнозируем постепенное снижение темпов роста ипотечного кредитования примерно до 15-17% в 2021 г. Тем не менее мы ожидаем, что доля долга домохозяйств увеличится до уровня более чем 20% ВВП в 2022 г., что по-прежнему является довольно низким показателем в международном контексте.

Цены на жилую и коммерческую недвижимость

Низкие процентные ставки обусловили повышение спроса на кредиты в 2020 г., что привело к росту цен. В частности, в Москве цены повысились в конце 2020 г. и в 2021 г., отражая тенденции в ипотечном кредитовании. В России цены на новостройки повысились на 13% в первом полугодии 2021 г., что существенно выше темпов роста прошлых лет. Спрос с запасом превышает ограниченное предложение, но мы ожидаем, что рынок достигнет равновесия в ближайшие 6-12 месяцев. Мы полагаем, что после того как в июле 2021 г. государственная программа ипотечного кредитования была распространена на регионы с более низкими темпами роста цен и в четыре раза более низкими ограничениями на максимальную сумму кредита, средневзвешенная рыночная процентная ставка по ипотечным кредитам стабилизируется на уровне 7,5-8,0% в 2021 г., после чего повысится лишь умеренно в 2022 г., и темпы роста цен снизятся.

Вместе с тем мы не считаем, что рост, отмечавшийся в последнее время, представляет существенный риск для банковского сектора, поскольку в России на ипотечное кредитование по-прежнему приходится относительно небольшой сегмент рынка жилой недвижимости. Доля ипотечных кредитов оставалась низкой и составляла около 18% совокупного кредитного портфеля банковского сектора в конце 2020 г.

На наш взгляд, нельзя считать, что российский рынок жилой недвижимости может обусловить значительные дисбалансы, принимая во внимание тот факт, что доля ипотечного кредитования составляет всего 8,5% ВВП, а кредиты компаниям строительной отрасли — около 8% кредитного портфеля банковской системы (или 4,3% ВВП). Принимая во внимание консолидацию строительного сектора, начатую в 2019 г., и переход к использованию счетов эскроу, мы отмечаем, что банки в настоящее время имеют возможность выбирать проекты, отвечающие всем необходимым регулятивным требованиям, что обусловливает повышение прозрачности этого сегмента и снижение потенциальных рисков.

Цены на акции

Российский рынок акций, капитализация которого составляет около 280 млрд долл. (или около 18% ВВП), является небольшим в сравнении с размерами экономики страны. Цены на акции российских эмитентов традиционно характеризуются волатильностью и высокой степенью корреляции с ценами на сырьевые товары. Мы не считаем высокую волатильность, присущую рынку акций, значительным риском для банковской отрасли, принимая во внимание ограниченный объем вложений банков в акции российских эмитентов.

Счет текущих операций и позиция внешнего нетто-кредитора

Несмотря на значительный экспорт сырьевых товаров, мы считаем, что внешние риски для российской экономики ограничены вследствие режима плавающего валютного курса и сильной позиции экономики как нетто-кредитора (чистые внешние активы составляют около 35% ВВП). На протяжении последних 20 лет отмечался профицит по СТО, который, вероятно, еще более повысится в 2021 г. (до 7% ВВП) на фоне роста мировых цен на энергоносители и затем вернется к более умеренным значениям — 2-3% в среднесрочной перспективе — по мере снижения цен на нефть. Финансовый счет России будет определяться рядом факторов, включая разницу в процентных ставках и восприятие инвесторами риска на развивающихся рынках в целом и в России в частности, что, в свою очередь, зависит от развития ситуации с санкциями. В то же время частный сектор, вероятно, продолжит увеличивать объем своих чистых активов на фоне относительно ограниченных инвестиционных возможностей внутри страны.

Кредитный риск в экономике: снижение расходов на формирование резервов благодаря восстановлению экономики

Накопленные запасы капитала российских банков частично покрывают их потенциально возросшие потребности в докапитализации, обусловленные увеличением потребностей в формировании резервов в 2020 г. и переоценкой активов и обязательств после ослабления рубля. На фоне последствий пандемии COVID-19 крайне неблагоприятная экономическая ситуация обусловила дальнейшее ухудшение способности некоторых компаний, предприятий МСБ, а также физических лиц обслуживать и погашать долговые обязательства, однако в значительно меньшей степени, чем мы ожидали в начале 2020 г. На основании фактического возникновения проблем в последние 18 месяцев и активного формирования резервов и списания проблемных кредитов банками (в тех случаях, когда это было обоснованно), мы предполагаем, что доля проблемных кредитов (определяемых как кредиты с характеристиками, соответствующими Стадии 3 по МСФО) может стабилизироваться на уровне примерно 7% в 2021 г. по сравнению с 7,5% согласно отчетности крупнейших банков в конце 2019 г. На долю 14 крупнейших российских банков, включенных в нашу выборку, приходится около 80% активов банковской системы, поэтому их показатели являются хорошим отражением основных тенденций и проблем во всем банковском секторе. По состоянию на середину 2021 г. кредиты, имеющие характеристики Стадии 3, этих крупнейших российских банков составляли 6,7%, а кредиты, имеющие характеристики Стадии 2, составляли 8,1% в сравнении с 7,3% и 9,7% соответственно в конце 2020 г. Вместе с тем показатель покрытия кредитов, имеющих характеристики Стадии 3, резервами немного повысился — до 67% (взвешен по амортизированным кредитным портфелям 14 крупнейших банков).

Долговой потенциал и фактический уровень долга частного сектора

Объем задолженности российских компаний и домохозяйств в ВВП России традиционно оценивается как достаточно умеренный. Кроме того, после 2014 г., когда в отношении России были введены первые финансовые санкции, корпоративные заемщики и финансовые организации активно погашали внешний долг, а банки перевели значительный объем валютного долга заемщиков в рублевые кредиты. По состоянию на конец 2020 г. отношение долга домохозяйств к ВВП составляло около 19%, отношение долга компаний к ВВП — около 54%, что является умеренным уровнем в международном контексте. Принимая во внимание прогнозируемое снижение темпов роста кредитования (особенно в розничном сегменте) на фоне восстановления экономики, мы ожидаем, что объем совокупных внутренних кредитов частному сектору будет расти, но вряд ли превысит 75% в ближайшие два года (см. диаграмму 3).

Мы ожидаем, что рост в сегменте розничного кредитования составит до 20% в номинальном выражении в 2021 г. В 2019-2020 гг. рост кредитования домохозяйств продолжался, а его темпы составили около 14% в 2020 г. и 13% в первом полугодии 2021 г., что было обусловлено главным образом реализацией государственной программы поддержки ипотечного кредитования. Показатели благосостояния и задолженности домохозяйств в России неравномерно распределены по регионам. Мы отмечаем не только повышение концентрации домохозяйств с очень высоким уровнем задолженности в некоторых регионах, но и рост числа заемщиков с низким уровнем доходов, особенно в сегменте необеспеченного потребительского кредитования, что обусловливает увеличение дисбалансов. Мы полагаем, что регулирующий орган, который заявил о намерении держать под контролем быстрый рост в данном сегменте, может ввести более строгие регулятивные требования, что обусловит постепенное снижение темпов роста на рынке жилья.

Рынок ипотечного кредитования в России быстро развивался в последние 10 лет. Вместе с тем вторичный ипотечный рынок в России развит гораздо в меньше степени, чем первичный. Мы полагаем, что повышение доступности ипотечных кредитов имеет большое значение для роста объема ипотечного кредитования в будущем и для значительного увеличения доли ипотечных кредитов в кредитных портфелях банков. Мы ожидаем, что ипотечные кредиты останутся очень важным банковским продуктом, поскольку, по оценкам, 55-60% жилой недвижимости приобретается при помощи таких кредитов. Тенденции 2020-2021 гг. четко продемонстрировали очень высокую чувствительность спроса на ипотечные кредиты к уровню процентных ставок.

Уровень кредитного риска в сегменте ипотечного кредитования в России в настоящее время невысок: доля проблемных кредитов составляла около 0,7% по состоянию на 1 октября 2021 г. и, вероятнее всего, останется стабильной в 2021 г. при прочих равных условиях. По данным Банка России за период с марта 2020 г. по сентябрь 2021 г., небольшой объем ипотечных кредитов (50 млрд руб., или 0,4% совокупного портфеля ипотечных кредитов) был реструктурирован в связи с влиянием пандемии на положение заемщиков. К концу 2020 г. средний коэффициент одобрения заявок составлял около 61%, по субсидированным программам — 65%, что не свидетельствует о снижении стандартов андеррайтинга.

Стандарты кредитования и андеррайтинга

Мы считаем практику андеррайтинга в России в целом несильной, хотя и улучшающейся. По нашему мнению, одним из основных недостатков является высокая концентрация на отдельных контрагентах и отраслях, которая в значительной степени отражает высокий уровень концентрации российской экономики. Как правило, в России такая концентрация повышается в периоды экономической нестабильности. Мы тщательно анализируем изменения на российском рынке ипотечного кредитования, особенно изменение показателей LTV и их возможное ухудшение, которое, однако, не предусмотрено нашим базовым сценарием. Вместе с тем в последние годы российские банки приняли ряд мер по улучшению практики андеррайтинга, которое отражается в более низком уровне расходов на формирование резервов по сравнению со средним показателем для кредитного цикла. В частности, мы позитивно оцениваем тот факт, что доля кредитов в иностранной валюте снизилась до менее чем 20% совокупных портфелей и продолжает снижаться. По нашему мнению, вероятность конвертации валютного риска в кредитные риски в настоящее время существенно ниже, чем в периоды финансовых кризисов 2008 г. и 2014 г.

Платежная культура и соблюдение принципа верховенства закона

Мы оцениваем платежную культуру и соблюдение принципа верховенства закона в России как относительно слабые в международном контексте. По нашему мнению, основными рисками являются возможность вмешательства государства в деятельность частного сектора и неопределенность относительно перспектив удовлетворения требований банков к заемщикам, обусловленная продолжительным и непредсказуемым характером принятия решений в рамках судебной системы.

Оценка возможных потерь по кредитам согласно базовому сценарию

В рамках нашего базового сценария мы предполагаем, что неблагоприятная экономическая ситуация, которая отмечалась в 2020 г., оказала относительно ограниченное влияние на ухудшение способности заемщиков российских банков обслуживать и погашать долговые обязательства. После резкого повышения отчислений в резервы до 2,1% в 2020 г. (по данным Банка России) уровень расходов российских банков на резервирование составил всего 60 б. п. (в годовом исчислении) в первом полугодии 2021 г. В нашем консервативном базовом сценарии мы предполагаем, что российские банки могут признать расходы на формирование резервов в размере до 1,0% их средних амортизированных кредитных портфелей в 2021 г., и в размере 0,6-0,8% в последующие годы. Это предполагает, что банки смогут отразить в отчетности рекордно высокие показатели прибыльности (см. статью «Более быстрое восстановление экономики и нормализация монетарной политики способствуют повышению финансовых показателей российского банковского сектора», опубликованную 30 июля 2021 г.).

В первом полугодии 2011 г. 14 крупнейших российских банков (на долю которых приходится около 80% активов банковской системы) отразили в отчетности расходы на формирование резервов на уровне примерно 59 б. п. по МСФО. Мы позитивно оцениваем тот факт, что большинство крупнейших российских банков сформировали значительные резервы в первом квартале 2020 г., прогнозируя крайне неблагоприятную ситуацию, однако фактическая ситуация не оказала сильного негативного влияния на показатели качества их активов благодаря более быстрому восстановлению бизнеса и экономической активности.

Отраслевой риск: 7

Оценка отраслевого риска банковского сектора Российской Федерации основывается на результатах нашего анализа институциональной системы, динамики конкуренции и фондирования банковской системы.

Институциональная система: меры, принимаемые Банком России, оказывают позитивное влияние на стабильность банковского сектора

Качество банковского регулирования и надзора в России в целом соответствует международным стандартам и постепенно повышается. Банк России ведет тщательный и регулярный мониторинг деятельности банков, хотя в этой сфере и могут возникать определенные недостатки, и обеспечивает эффективную рыночную дисциплину. Он принимает во внимание возникновение новых рисков (например, киберисков, рисков, связанных с технологическими новшествами, и рисков, связанных с экологическими, социальными и управленческими факторами), однако пока не принял достаточных мер, обеспечивающих проактивное управление этими рисками со стороны банков. Мы полагаем, что Банк России способен вмешиваться и принимать профилактические меры, используя разные механизмы.

Кроме того, мы позитивно оцениваем практику макропруденциального регулирования, которая ограничивает или снижает риски и факторы уязвимости банковского сектора. Эта практика включает в том числе:

•           контрциклическое формирование резервов, направленных на ограничение потерь банковского сектора в период экономического спада;

•           эффективные меры по предотвращению чрезмерного кредитования в некоторых сегментах (в частности, в сегменте необеспеченного розничного кредитования);

•           активное использование запасов капитала для защиты вкладчиков и кредиторов банков в стрессовых финансовых ситуациях.

Насколько мы понимаем, 12 крупнейших банков, на долю которых в совокупности приходится около 77% активов банковского сектора, были признаны регулирующим органом системно значимыми финансовыми организациями. Эти банки должны выполнять постепенно повышающиеся требования к капиталу, и к ним применяются более строгие надзорные требования.

 

Эффективность регулирования в прошлом

По нашему мнению, меры российского регулирующего органа для стабилизации банковского сектора были более успешными, чем его деятельность по предотвращению банкротств конкретных банков в последние десять лет. Мы считаем меры, принятые регулирующим органом по «расчистке» банковского сектора, в целом успешными и позитивными для стабильности банковской системы страны. Следует отметить, что, несмотря на независимость Банка России в принятии решений, касающихся банковского регулирования и надзора, мы полагаем, что он не защищен в полной мере от давления или вмешательства со стороны правительства.

С 2017 г. не было новых случаев перехода крупных банков в категорию проблемных финансовых организаций, а в 2020 г. отмечался мировой системный кризис, в ходе которого Банк России заблаговременно принял меры по предотвращению возникновения новых рисков, поэтому мы ожидаем, что в 2021-2022 гг. будут приняты достаточные и эффективные меры в рамках режима регулирования.

В 2017 г. в трех крупных частных банках, на долю которых приходилось около 8% активов банковской системы (или почти четверть активов частных банков), была введена государственная администрация через контролируемый Банком России Фонд консолидации банковского сектора. В большинстве проблемных банков отмечались значительное несоблюдение показателей достаточности капитала или мошеннические либо подозрительные операции. В некоторых случаях проблемные финансовые организации предоставляли недостоверную финансовую отчетность. Мы отмечаем свидетельства того, что во многих случаях регулирующий орган не принимал необходимые меры на достаточно раннем этапе или не предупреждал возникновение проблем у банков. Как следствие, правительству потребовались значительные средства для выплат вкладчикам проблемных банков и урегулирования проблем с другими кредиторами и заемщиками.

Динамика конкуренции: государственные банки, занимающие доминирующие позиции на рынке, скорее всего, продолжат укреплять свое положение в банковском секторе благодаря хорошему доступу к фондированию и клиентам

Мы ожидаем, что банки продолжат адаптировать свой бизнес к новым условиям, в частности к снижению темпов роста и возникновению новых рисков. По нашему мнению, в ближайшие два года в центре внимания российских банков будут проблемы, связанные с развитием новых технологий, а также потенциальные сбои в работе в связи с возрастающей угрозой киберрисков.

Склонность к принятию рисков

На наш взгляд, склонность российских банков к принятию рисков остается умеренной. Показатели операционной маржи улучшались с 2018 г. благодаря снижению расходов на фондирование. Мы прогнозируем рост объема новых кредитов на уровне 5-10% в 2021-2022 гг. — главным образом благодаря дальнейшему росту в сегменте розничного кредитования. Российские банки предлагают преимущественно традиционные коммерческие банковские продукты и услуги, которые, как правило, не сопряжены с высоким уровнем рисков: банки не предлагают высокорисковые продукты и не используют агрессивную коммерческую практику.

Стабильность отрасли

Мы ожидаем, что российский банковский сектор продолжит работать в условиях стабильности, отмечавшейся на протяжении последних лет. Показатели прибыльности сектора постепенно улучшались вследствие сокращения стоимости фондирования и роста нового бизнеса. В 2018-2020 гг. российские банки демонстрировали коэффициент ROE в среднем на уровне 16,3%. В первом полугодии 2021 г. банки продемонстрировали коэффициент ROE в годовом исчислении на уровне 19,2%. В настоящее время мы ожидаем, что в 2021 г. средний чистый доход российского банковского сектора может достичь 2,2 трлн руб. (около 30 млрд долл.).

Потенциальное улучшение отражает ужесточение денежно-кредитной политики в России в 2021 г. и улучшение динамики кредитования благодаря восстановлению экономики. По итогам первых девяти месяцев 2021 г. российские банки отразили в отчетности чистую прибыль в размере примерно 1,9 трлн руб. (по РСБУ). Два крупнейших российских банка, ПАО Сбербанк и Банк ВТБ (ПАО), контролируют половину кредитов банковской системы и более 60% средств домохозяйств. Их результаты за первые девять месяцев 2021 г. (по МСФО) поддерживают наши уточненные допущения. Совокупная чистая прибыль этих двух банков составила около 1,24 трлн руб., что, по нашему мнению, составляет 60-65% чистой прибыли банковского сектора. Мы не прогнозируем значительный рост в банковском секторе за счет сделок по слиянию и приобретению активов или чрезмерного объема кредитования в сегментах с высоким уровнем рисков, что оказывает позитивное влияние на нашу оценку стабильности банковского сектора как «умеренной».

Мы ожидаем, что дальнейшее развитие финансовых технологий обусловит быстрое развитие конкуренции в банковском секторе, в результате которой разрыв между крупнейшими банками, занимающими прочное положение в секторе, и небольшими нишевыми игроками еще более увеличится. Мы полагаем, что пандемия COVID-19 и обусловленные ею ограничительные меры дадут банковскому сектору дополнительный стимул для того, чтобы повысить уровень использования клиентами инновационных финансовых технологий, что ускорит процесс цифровой трансформации российских банков.

По нашему мнению, российские банки имеют хорошие возможности для того, чтобы управлять рисками, возникающими в связи с цифровой трансформацией. Банки начали адаптироваться к быстро меняющейся финансовой ситуации несколько лет назад, чему способствовали наличие грамотных в техническом отношении клиентов, высокий и растущий уровень проникновения мобильной связи и интернета и хорошо развитый сектор информационных технологий. В частности, наиболее крупные, а также небольшие, но занимающие прочное положение на рынке финансовые организации в России менее подвержены рискам, обусловленным цифровой трансформацией, чем такие же банки других стран, несмотря на риски, связанные со сменой предпочтений клиентов. Это обусловлено тем, что российские банки имеют доступ к хорошо развитому сектору информационных технологий; тем, что эти банки раньше других финансовых организаций или быстрее, чем они, начали инвестировать в цифровую трансформацию; жесткими требованиями регулирования в банковском секторе и тем фактом, что крупнейшие банки, контролируемые государством, создают высокие барьеры для входа на рынок, защищая таким образом свои бизнес-позиции от появления на рынке новых игроков, предлагающих принципиально новые модели. Мы определяем риски, связанные с внедрением технологических инноваций, которым подвергаются российские банки, анализируя четыре фактора, связанные с банковской системой: технологию, регулирование, отрасль и предпочтения (см. статью «Технологическая трансформация в розничном банковском секторе: Пандемия COVID-19 ускорит процесс цифровой трансформации в российском банковском секторе», опубликованную 7 июля 2020 г.).

Искажения рыночной конкуренции

Доминирование государственных банков в российском банковском секторе традиционно искажает рыночную конкуренцию, ограничивая кредитоспособность частных банков. На долю трех крупнейших государственных банковских групп приходится около 60% активов банковской системы. Мы полагаем, что в ближайшее время эти банки сохранят доминирующее положение. Мы ожидаем, что 15-20 крупнейших банков, включая государственные и частные банки, могут пользоваться преимуществами более значительного доступа к государственной поддержке, государственным проектам и заемщикам и, как следствие, иметь больше возможностей для дальнейшего укрепления рыночных позиций по сравнению с менее крупными частными банками.

Фондирование банковской системы: стабильная база депозитов и погашение значительного объема внешнего долга способствовали улучшению показателей фондирования банков

Несмотря на снижение процентных ставок (в реальном выражении) по депозитам клиентов, которое может снизить привлекательность депозитов как инструмента сбережений, мы полагаем, что ресурсная база банков будет испытывать относительно слабое давление в ближайшие два года. По нашему мнению, банковский сектор продемонстрировал, что его крупная база внутренних депозитов является достаточно устойчивой в условиях нестабильности рынка и представляет собой надежный и стабильный источник фондирования.

Базовые депозиты клиентов

Несмотря на то, что доступ к внешним источникам фондирования остается ограниченным вследствие финансовых санкций в отношении нескольких крупных российских государственных банков и компаний, мы полагаем, что стабильность фондирования российского банковского сектора повысилась благодаря стабильному и растущему объему внутренних депозитов в последние годы. В настоящее время корпоративные и розничные депозиты составляют соответственно около 32% и 35% совокупных обязательств банков. По итогам первых девяти месяцев 2021 г. объем розничных депозитов в банковской системе (включая счета эскроу) увеличился примерно на 4,4% (по сравнению с 8% за весь 2020 г.).

 

По нашему мнению, риск оттока депозитов клиентов останется невысоким в ближайшие годы. Значительное позитивное влияние на показатели фондирования российских банков традиционно оказывает база внутренних депозитов, которые составляли почти 75% совокупных обязательств банковского сектора по состоянию на конец сентября 2021 г. Отношение объема внутренних базовых депозитов к совокупному объему кредитов составляет 85-90% на протяжении последних пяти лет, и мы ожидаем, что эта доля останется в целом стабильной.

Уровень долларизации базы депозитов в банковской системе остается стабильным: в конце сентября 2021 г. доля валютных депозитов составляла около 25%. Вместе с тем отношение «чистый внешний долг банков / внутренние кредиты» остается отрицательным, а объем внешнего долга (брутто) продолжает снижаться до менее чем 10% кредитов банковского сектора в 2021 г.

Мы ожидаем, что в случае повышения волатильности позитивное влияние на показатели крупных банков будет оказывать переход в них клиентов как в более надежные банки с хорошо узнаваемыми брендами и возможностью получения поддержки от государства. Ситуация в небольших банках неоднозначна, поскольку база фондирования большинства из них в значительной степени зависит от фактора доверия. Российские банки имеют доступ к поддержке ликвидностью со стороны Банка России в случае необходимости, а эффективность инструментов и механизмов такой поддержки прошли успешную проверку в последние десять лет.

Внешнее фондирование

Российская банковская система занимает позицию внешнего нетто-кредитора и демонстрирует лишь очень небольшую зависимость от внешних заимствований. Учитывая ограниченный доступ к внешним финансовым рынкам в связи с международными санкциями и постепенное погашение внешнего долга банковским сектором, мы не ожидаем существенного изменения ситуации в ближайшее время. Совокупный внешний долг банковского сектора сократился с 192 млрд долл. в конце 2014 г. до 70 млрд долл. (оценка) по данным на конец июня 2021 г., что составляет менее 5% совокупных обязательств банков на ту же дату.

Внутренние рынки в России остаются недостаточно развитыми, поэтому, на наш взгляд, ограниченный доступ к внешним рынкам продолжает оказывать сдерживающее влияние на доступ российских банков и заемщиков к источникам долгосрочного фондирования.

Внутренние рынки заемного капитала

По нашему мнению, внутренние рынки заемного капитала в России являются относительно неглубокими и недостаточно развитыми. Мы полагаем, что доля облигаций и инструментов с фиксированной доходностью в совокупном объеме финансовых активов домохозяйств будет увеличиваться по мере увеличения числа консервативных инвесторов, которые выходят на рынок. Физические лица будут искать альтернативы банковским депозитам в связи с низкими процентными ставками в реальном выражении, введением новых налогов на процентный доход и общей привлекательностью постоянно расширяющихся инвестиционных возможностей и удобного пользовательского интерфейса. Тенденция к переходу от сбережений к инвестициям, которая в значительной степени сосредоточена на нескольких крупных игроках, вероятнее всего, сохранится в ближайшие годы. В долгосрочной перспективе это может стимулировать банки к тому, чтобы переориентировать свои бизнес-модели на операции, которые будут менее капиталоемкими и в большей степени ориентированными на предоставление услуг. Мы также отмечаем, что возрастающий интерес индивидуальных инвесторов к корпоративным долговым обязательствам может обусловить повышение глубины и диверсификации рынка. Доля долговых ценных бумаг, выпущенных нефинансовыми корпорациями, составляла 14,5% ВВП в конце 2020 г.

Роль правительства

Мы отмечаем важную роль Банка России в стабилизации банковского сектора в чрезвычайно неблагоприятных условиях, подобных тем, что отмечались в 2014-2015 гг. и в течение 2020 г. Мы полагаем, что Банк России и в дальнейшем может предоставлять банковскому сектору ликвидность (в том числе валютную) в случае необходимости. Показатели ликвидности сектора существенно улучшились, и он может финансировать собственные потребности, не прибегая к поддержке со стороны Банка России в форме фондирования. Государственная поддержка будет предоставляться главным образом государственным банкам и, возможно, нескольким крупным частным банкам, имеющим высокую значимость для банковской системы страны.

Экологические, социальные и управленческие факторы (ESG)

Банковское регулирование в России в сфере ESG активно развивается. Банк России традиционно обращает особое внимание на корпоративное управление, в частности на уровень прозрачности и практику управления рисками, конфликты интересов и деловую этику в экологических и социальных вопросах (таких как отношения с клиентами и управление трудовыми ресурсами). Мы ожидаем, что регулятивные требования к банкам, касающиеся факторов ESG, будут повышаться в ближайшие годы, принимая во внимание возрастающую осведомленность о рисках ESG на уровне правительства и важную роль банков в содействии переходу к более устойчивой экономике. Важным шагом является принятие в середине 2021 г. национальной «зеленой» таксономии, устанавливающей стандарты для «зеленых» проектов и обеспечивающей развитие программ государственных субсидий для таких проектов. Банк России уже опубликовал рекомендации в отношении факторов ESG для участников рынка и стандарты «зеленых» облигаций.

Вопросы корпоративного управления продолжат оказывать прямое влияние на кредитное качество банков в регионе. Однако мы полагаем, что значение экологических факторов для банков постепенно будет повышаться, отражая ужесточение регулятивных требований и потенциальные проблемы с качеством активов, которые могут возникнуть, принимая во внимание подверженность российской экономики рискам, связанным с деятельностью секторов с высоким объемом выбросов углекислого газа. Кроме того, мы полагаем, что важность социальных факторов (таких как отношения с клиентами и управление трудовыми ресурсами) постепенно будет оказывать влияние на бизнес-позицию банков (см. статью «Экологические, социальные и управленческие факторы становятся все более важными для банков России и соседних стран», опубликованную 17 мая 2021 г.)».