В феврале совет директоров Банка России сохранил ключевую ставку на уровне 7,75% годовых. Решение было предсказуемым и не вызвало ажиотажа на финансовом рынке. Зато приуныли промышленники и аграрии: ставки по кредитам дешевле для них не станут. Куда ведет российскую экономику политика ЦБ? Каким образом можно поддержать финансами модернизацию производств и запуск инноваций? На эти и другие вопросы NBJ ответил советник президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции Сергей Глазьев.

NBJ: Сергей Юрьевич, в феврале ЦБ оставил без изменений ключевую ставку. Как вы оцениваете его денежно-кредитную политику?

С. ГЛАЗЬЕВ: Удержание Банком России процентных ставок сверх средней рентабельности реального сектора экономики остановило трансмиссионный механизм банковской системы, обеспечивающий трансформацию сбережений в инвестиции. Неслучайно доля инвесткредитов в активах банков упала ниже 5%. С 2014 года количество банкротств предприятий, не выдержавших ухудшения условий кредитования, увеличилось до 50 тыс. На мой взгляд, свертывание рефинансирования коммерческих банков и изъятие ЦБ более 10 трлн руб. из банковской системы страны стало главной причиной произошедшего три года назад спада производства и инвестиций.

Продолжение этой политики, предлагаемое в Основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики (ОНЕГДКП) на 2019–2021 годы, приведет к тому, что ЦБ вместо кредитования экономики изымает из системы более 4 трлн руб. При такой политике нельзя обеспечить долгосрочную макроэкономическую стабильность. Наша экономика и дальше будет двигаться по спирали суженного воспроизводства: снижение инфляции путем ужесточения денежной политики и повышения процентных ставок влечет падение производства и инвестиций. Как следствие, продолжится технологическая деградация, снижение конкурентоспособности экономики, что в свою очередь через три – семь лет вызывает девальвацию рубля и новый скачок инфляции. Этот цикл исполнения рекомендаций МВФ повторяется с таким же результатом, вплоть до социально-экономической катастрофы.

NBJ: Но российский президент ставил другие задачи…

С. ГЛАЗЬЕВ: Да, другие. Указ президента РФ «О национальных целях и стратегических задачах развития РФ до 2024 года» предполагает существенный – не менее 10% в год – прирост инвестиционной и инновационной активности. Чтобы этого достичь, деловая активность и доходы граждан должны расти на более чем 6%. Имеющиеся в стране производственные, трудовые, сырьевые и научно-технические ресурсы позволяют выйти на этот уровень. Но для этого нужно увеличить денежное предложение. В частности, ежегодный прирост кредитования оборотных средств и капиталовложений в основные фонды производственных предприятий должен увеличиться на 15 и 20% соответственно. Но ОНЕГДКП не предусматривают расширения кредита реальному сектору, хотя его прирост остается втрое ниже необходимого уровня. Наоборот, сворачивается рефинансирование коммерческих банков, включая специальные инструменты рефинансирования, предназначенные для кредитования инвестпроектов, МСБ, производственных предприятий.

NBJ: Сколько денег, по вашей оценке, изъял из экономики ЦБ за последние два года?

С. ГЛАЗЬЕВ: Около 4 трлн руб. В совокупности начиная с 2014 года ЦБ изъял из экономики более 10 трлн руб., фактически перестав рефинансировать коммерческие банки. Соответственно, сократились оборотные средства и инвестиции предприятий, для финансирования которых привлекались банковские кредиты. В результате сокращаются производства и прекратился экономический рост. При этом финансовые власти не видят очевидной связи между повышением процентной ставки сверх уровня средней рентабельности реального сектора экономики и профицитом ликвидности.

Вопреки здравому смыслу они не усматривают «…признаков влияния банковской ликвидности на операции банков на кредитном и депозитном рынках» (с. 90 ОНЕГДКП). Это равноценно ситуации, при которой не замечаются признаки голода при массовом недоедании населения на том основании, что на полках магазинов наблюдается профицит запредельно дорогих для потребителей товаров. Находясь в плену собственных представлений о якобы равновесном развитии экономики, авторы ОНЕГДКП отрицают возможности ЦБ «воздействовать на производительность факторов производства и внедрение технологий инструментами денежно-кредитной политики».

NBJ: Как вы оцениваете действия ЦБ по сокращению Treasuries в пользу золотых слитков?

С. ГЛАЗЬЕВ: Это робкий шаг в правильном направлении. Но в нынешних условиях половинчатые меры малоэффективны. Для проведения подлинной дедолларизации экономики и суверенизации своей валютно-финансовой сферы необходимо незамедлительно распродать из золотовалютных резервов все долговые обязательства США, Канады, Великобритании, а также номинированные в валютах этих стран ценные бумаги с приобретением эквивалентного объема активов стран ШОС, БРИКС и золота. Долю золота в резервах нужно увеличить с нынешних 20 до 55%, как в странах ЕС. Кроме того, необходимо выкупить в ЗВР за счет целевой кредитной эмиссии ЦБ валютные активы контролируемых государством банков и корпораций (более $50 млрд).

NBJ: Какие другие меры помогут дедолларизации?

С. ГЛАЗЬЕВ: Минфин РФ должен прекратить покупку иностранной валюты и отменить «бюджетное правило», направив нефтегазовые доходы бюджета на финансирование инвестиций в развитие инфраструктуры и стимулирование инновационной активности, субсидирование НИОКР. Депозиты в иностранной валюте нужно исключить из системы страхования вкладов. Целесообразно предложить гражданам на рыночных условиях обменять эти вклады на рублевые, а коммерческим банкам – продать располагаемую иностранную валюту Банку России по текущему курсу. Кроме этого, следует ограничить кредитование нефинансовых организаций в иностранной валюте со стороны российских банков. Я считаю, что нужно вообще исключить использование доллара во внешнеторговых и инвестиционных операциях государственных корпораций и банков. Частным предприятиям следует рекомендовать сделать то же самое. Необходим постепенный переход на оплату основных экспортных товаров в рублях. Это устранит риски конфискации валютной выручки российских экспортеров, снимет проблему ее репатриации и создаст условия для снижения объемов утечки капитала.

При этом необходимо предусмотреть выделение связанных рублевых кредитов государствам – импортерам российской продукции для поддержания товарооборота, использовать в этих целях кредитно-валютные СВОПы. Мне кажется, требуется кардинально расширить систему обслуживания расчетов в национальных валютах между предприятиями государствами ЕврАзЭс. Для торговли с другими странами в этом могут помочь МБЭС, ЕАБР, Международный инвестиционный банк. Действенный, на мой взгляд, механизм суверенизации российской финансовой системы – лимитирование заимствований контролируемых государством корпораций в странах, применяющих санкции. Постепенно нужно заместить инвалютные займы из этих стран рублевыми кредитами государственных коммерческих банков за счет их целевого рефинансирования со стороны ЦБ под соответствующий процент.

NBJ: Вашингтон и его союзники по НАТО рассматривают новый пакет санкций против российских госбанков, составляющих основу национальной финансовой системы. Чем могла бы ответить Москва?

С. ГЛАЗЬЕВ: Достойные ответы есть. Мы, например, можем отозвать ценные бумаги российских эмитентов из депозитариев стран НАТО, а ЦБ по силам прекратить принимать в обеспечение рефинансирования ценные бумаги, находящиеся в зарубежных депозитариях. Также целесообразно ввести предварительный валютный контроль по операциям с компаниями из стран НАТО и офшоров, лицензирование операций капитального характера с долларами, евро и валютами стран, присоединившихся к антироссийским санкциям. Кроме этого, следует разрешить заемщикам применять форс-мажор по отношению к кредитам, предоставленным субъектами стран, установивших и вводящих финансовые санкции против РФ.

В случае ареста валютных активов Минфина и Банка России, государственных банков и корпораций, а также угрозы тотального применения санкций против российских предприятий нужно ввести мораторий на выполнение обязательств подвергнутых санкциям компаний перед кредиторами и инвесторами из соответствующих стран. Есть еще одна эффективная мера – запретить дочерним структурам банков из стран, применяющих санкции против РФ, привлекать новые средства российских вкладчиков.

NBJ: Как вы оцениваете действия ЦБ по сохранению ЗВР? В 2017 году он потерял $4,5 млрд на конвертации евро в доллары, а в начале 2018 года неудачно вложился в юань.

С. ГЛАЗЬЕВ: Объективно валютные риски присущи любому мультивалютному портфелю, в том числе ЗВР. Их структура определяется соответствующими органами управления Банка России.

Эффективность их работы должен, на мой взгляд, оценивать наблюдательный орган, члены которого могут и должны избегать конфликта интересов, присущего сотрудникам банка. Такой орган есть – это Национальный финансовый совет, куда входят представители президента, правительства, палат Федерального собрания.

Думаю, расширение полномочий НФС назрело – это и одобрение основных направлений ДКП (перед их представлением в правительство и Госдуму), и определение параметров курсовой и валютной политики Банка России, оценка эффективности действий его совета директоров и отдельных руководителей.

NBJ: ЦБ является регулятором банковской системы и одновременно одним из ключевых игроков рынка, контролируя и получая коммерческую прибыль Сбербанка. Есть ли такие прецеденты в других странах?

С. ГЛАЗЬЕВ: Концепция «мегарегулятора», реализованная в нашей стране, нетипична для развитых стран: в странах ЕС, США, Китае, Японии существуют отдельные органы регулирования банковского, страхового и других финансовых рынков. Центробанки сфокусированы на банковском надзоре и рефинансировании системы. Считаю, что для предотвращения конфликта интересов и чрезмерной концентрации финансовой власти в одних руках нужно изменить законодательство, усилить контроль над «естественными монополиями», которыми в отечественной финансовой сфере являются Банк России, Сбербанк и Московская биржа. Это вопрос президентского уровня и национальной безопасности.

NBJ: Многие эксперты в бедах экономики винят санкции Запада. Но существует и другая точка зрения – мягко говоря, самое «несильное» за последние 100 лет правительство РФ. Какую точку зрения разделяете вы?

С. ГЛАЗЬЕВ: Согласно расчетам, эффект от санкций принципиально не меняется и составляет около 1% ВВП в постоянных ценах 2013 года (или 642–696 млрд руб.). А вот негативный суммарный эффект от валютной и процентной политики ЦБ повышается с 16 до 29–40% от аналогичного показателя и достигает 18,6–25,7 трлн руб. Чувствуете разницу? На мой взгляд, сегодня на кризис российской экономики влияют несколько факторов: сокращение производства из-за сжатия кредитования оборотного капитала после повышения процентных ставок, вывоз капитала, снижение инвестиционной активности, падающий авторитет рубля.

После чрезвычайной волатильности наша национальная валюта опустилась в разряд «изгоев». Это похоронило нашу многолетнюю работу по приданию рублю статуса региональной резервной валюты. Поэтому объяснение кризисных последствий исключительно внешними причинами, будь то санкции, нефтяные цены, не выдерживают критики. Страны с куда меньшим запасом прочности и с большей зависимостью от экспорта нефти имеют намного лучшие макроэкономические показатели, чем Россия. При этом падение производства у нас происходит на фоне низкой загрузки производственных мощностей, составляющей в среднем по промышленности около 60%. И это печально!

NBJ: Каким образом можно обеспечить макроэкономическую стабильность, устойчивость банковской системы?

С. ГЛАЗЬЕВ: Чудес не бывает. Опыт стран, совершивших экономический прорыв, говорит о форсированном увеличении инвестиций. Только при таком подходе можно увеличить нормы накопления до 35% ВВП. Основной источник финансирования подъема – многократное расширение кредита. Его организует государство путем контролируемой денежной эмиссии.

Конечно, для скачка экономики нужно в первую очередь создать государственную целевую программу опережающего развития. Она должна стимулировать снижение процентных ставок до 2–4% и вдвое увеличить финансирование НИОКР. Доходы предприятий, направляемые на инвестиции в развитие производства, проведение исследований, освоение ноу-хау, нужно освободить от налогов. Во-вторых, важно стабилизировать курс рубля и остановить отток капитала.

NBJ: Как это сделать?

С. ГЛАЗЬЕВ: Очень просто: нужно прекратить кредитование валютно-финансовых спекуляций за счет ЦБ, госбюджета и госбанков. Также важно пресечь сговоры с целью манипулирования валютным рынком и восстановить госконтроль над Московской биржей. Целесообразно, на мой взгляд, ввести налог на спекулятивные, в том числе валютно-финансовые, операции (налог Тобина) и вывоз капитала. Следует запретить российским банкам предоставлять кредиты нефинансовым организациям в иностранной валюте и установить повышенное резервирование средств на валютных счетах, в долларах – до 100%.

NBJ: Как бороться с офшорами?

С. ГЛАЗЬЕВ: Доступ к недрам и другим природным ресурсам, государственным заказам, программам, субсидиям, кредитам, концессиям, а также к жилищному и инфраструктурному строительству, операциям со сбережениями населения должны иметь только национальные компании и граждане, соблюдающие требования регистрации и налогового резидентства в РФ. Есть и другие меры – обязать конечных владельцев акций российских предприятий зарегистрировать права собственности в российских регистраторах и денонсировать соглашения об избежании двойного налогообложения, запретить перевод активов в офшоры, с которыми нет соглашения об обмене налоговой информацией, ввести 30-процентный налог на операции с ними. Также важно увеличить авторитет и безопасность российской денежной системы.

NBJ: Как снизить налоговые потери от несанкционированного вывоза капитала?

С. ГЛАЗЬЕВ: Для этого есть ряд проверенных механизмов. Среди них – возмещение НДС экспортерам только после поступления экспортной выручки, взимание авансовых платежей по НДС уполномоченными банками при перечислении поставщикам-нерезидентам импортных авансов.

Следует ввести штрафы за просроченную дебиторскую задолженность по импортным контрактам, прекратить включать безнадежные долги нерезидентов российским предприятиям во внереализационные расходы. Кроме этого, уместно ввести ограничения на объемы забалансовых зарубежных активов и обязательств перед нерезидентами по деривативам российских организаций.

NBJ: Для таких масштабных перемен потребуются изменения в госуправлении.

С. ГЛАЗЬЕВ: Разумеется. Совершение экономического рывка должно стать главной целью госполитики. Нужно создать госкомитет по стратегическому планированию при президенте РФ, наделив его соответствующими полномочиями. Также следует внести изменения и дополнения в закон «О Центральном банке». Нужно внести в него пункт о том, что «основной целью ДКП Банка России является защита и обеспечение устойчивости рубля, включая его обменный курс; способствование высокой занятости и устойчивому экономическому росту через обеспечение достаточного уровня монетизации экономики и доступных процентных ставок; организация кредитования развития российской экономики, обеспечение роста инвестиционной и деловой активности, создание условий для роста производства, доходов населения; поддержание сбалансированности бюджетной системы РФ».

Как мне кажется, назрела необходимость создать государственный внебюджетный инвестиционно-кредитный фонд по образцу немецкого KFW за счет целевой кредитной эмиссии в объеме выведенных ЦБ из экономики денег. Уверен, что нам необходимо сформировать единую информационную систему валютного и налогового контроля, содержащую электронное декларирование паспортов сделок с передачей их в базы данных всех органов такого контроля. Вот тогда наша экономика действительно может сделать рывок.

Беседовал: Сергей Артемов

Полностью этот материал опубликован в мартовском номере Национального Банковского Журнала